Божественные проступки - Лорел Гамильтон

Рука Холода уже была на ручке, когда он проговорил:

- Это аварийный выход. Сейчас аварийная ситуация. - Потом он потянул меня через дверь, когда сработала сигнализация, за нами вырывался Дойл. Мы оказались на тротуаре под ярким солнцем и в жарком, но не слишком, южном калифорнийском воздухе.

Дойл взял меня за другую руку и потянул нас в сторону.

- Могут стрелять. Не хочу, чтобы ты оказалась поблизости.

Я попыталась освободить руки, но это было равносильно вырываться из металлических оков, только руки пораню.

- Я - детектив. Ты не можешь просто вытащить меня оттуда, где становится опасно.

- Прежде всего, мы твоя стража, - сказал Дойл.

Я позволила своим ногам подвернуться так, чтобы они должны были или остановиться или перетащить меня бетон уже босой. Они остановились, но ровно на столько, чтобы Дойл успел сказать:

- Подними ее.

Холод подхватил меня на руки и побежал подальше от полиции и возможного волнения фейри. Свита Гилды не будет довольна арестом своей королевы, но что еще они могли сделать?

- Прекрасно, - сказала я, - вы все испортили.

- Мы? - Спросил Дойл, и внезапно он оказался перед Холодом и мной. Он смотрел на меня сверху вниз, и я чувствовала вес его гнева за темными стеклами очков. - Не думаю, что мы все испортили, или ты бы оказалась одна за этой дверью.

- Дойл, - начал Холод.

- Нет, - сказал он и указал пальцем на нас обоих. С Люси это напомнило мне о ребенке, которого ругают, но в гневе Дойла было что-то зловещее. - А если бы ты поймала шальную пулю? Что, если бы ты поймала пулю в живот? Что, если бы ты убила наших детей, только потому, что ты не хочешь убегать?

Я не знала, что ответить на это. Я только уставилась на него. Он был прав, конечно он был прав, но...

- Но я не смогу делать свою работу...

- Нет, - сказал он, - Не можешь.

Я почувствовала, как первая слеза покатилась по моей щеке.

- Не плачь, - сказал он.

Другая слеза присоединилась к первой. Я боролась с собой, чтобы не стереть их.

Его рука упала, и он глубоко вздохнул.

- Это несправедливо. Не плачь.

- Мне очень жаль, но ты не прав. Я беременна, черт побери, не калека.

- Но ты носишь будущее Неблагого Двора. - Он наклонился и приобнял нас с Холодом, и они оба смотрели на меня. - Ты и младенцы слишком важны, чтобы рисковать вами, Мередит.

Я вытерла слезы, теперь, когда я начинала плакать они злили меня. В последнее время я слишком часто плачу. Доктор сказал, что это гормоны. Сильные эмоций - последнее, в чем я сейчас нуждалась.

- Ты прав, но я не знала, что мы закончим с полицией все вокруг нас и оружия.

- Если ты просто избежишь случаев с вовлеченной полицией, то она гарантирует, что ты не заканчиваешь окруженный полицией оружием, - сказал он.

Снова я не могла спорить с его логикой, но я хотела к.

- Сначала отпусти меня, мы привлекаем внимание.

Они поглядели из круга их рук по мне, и были люди, смотрящие, шепча между собой. Я не должна была услышать их, чтобы знать то, что они говорили: "Это - она?", "Та Принцесса Мередит?", "То, что их?", "Это - Мрак?", "Это - Смертельный Холод?". Если бы мы не были осторожными, то кто-то вызвал бы прессу, и нас осадили бы.

Холод отпстил меня, и мы пошли. Движущуюся цель всегда сложнее сфотографировать. Я попыталась сохранить свой голос тихим, поскольку я сказала,

- Я не могу избежать этого случая, Дойл. Они убивают фейри здесь в единственном доме, который мы имеем в запасе. Мы - дворяне; меньшие умирающие наблюдают за нами, ожидая, чтобы видеть то, что мы сделаем.

Пара подошла к нам, женщина, говорящая,

- Вы Принцесса Мередит? Не так ли?

Я кивнула.

- Мы можем сфотографировать Вас?

Был звук стороне, поскольку кто-то еще использовал их телефон, чтобы делать снимок без разрешения. Если бы у них был правильный телефон, то фотография могла бы быть в Интернете почти немедленно. Мы должны были добраться до автомобиля и выйти здесь прежде, чем пресса(пресс) спускалась.

- Принцесса чувствует себя нездоровой, - сказал Дойл. - Мы должны ее доставить к автомобилю.

Женщина коснулась моей руки и сказала:

- О, я знаю, как трудно вещь ребенка может быть. У меня были ужасные беременности каждый раз. Не я, дорогой?

Ее муж кивал, и говорил:

- Только быстрая картина?

Мы позволяем им делать свой "быстрый" снимок, который является редко быстрым, затем отодвинутый. Мы должны были бы загнуть для автомобиля. Но добровольная картина была ошибкой, потому что другие туристы хотели картину, и Дойл сказал, нет, которые расстраивают(опрокидывают) их. "Они получили картину," сказали они.

Мы продолжали двигаться, но автомобиль остановился в середине улицы, окно скользило вниз, и линза камеры вышла. Папарацци прибыли. Но это походило на первый хит(удар) в нападении акулы. Они вошли, чтобы поразить тебя, чтобы видеть то, что ты сделаешь и был ли ты съедобным. Если ты был, следующий хит(удар) использовал зубы. Мы должны были исчезнуть из поля зрения и на частную собственность прежде, чем больше из них прибыло.

Человек(Мужчина) вопил от автомобиля,

- Принцесса Мередит, смотри этот путь! Почему Вы плачете?

Это было всем, в чем мы нуждались, не только картины нас, но и некоторый заголовок(надпись) о том, как я кричала(плакала). Они не стеснялись бы размышлять(спекулировать) на том, почему, но я узнала, что попытка объяснить была хуже. Мы сделали нас движущейся целью. Это было лучше, мы могли сделать, поскольку первый фотограф управлял тротуаром к нам, от руководства(направления) мы возглавляли. Мы были пойманы в ловушку.

Глава 11

Дойл с нечеловеческой скоростью подхватил меня и занес в ближайший магазинчик. Холод запер за нами дверь. Мужчина запротестовал:

- Эй, это мой бизнес!

Дойл поставил меня на ноги в маленьком семейном гастрономчике. Плотный лысеющий мужчина за прилавком был в белом фартуке. И магазин gолностью соответствовал ему - старомодный, нарезки мяса и сыров с заветренными боками лежали в небольших контейнерах. Вот уже не думала, что подобное могло выжить в Лос-Анджелесе, где все одержимы здоровьем.

Потом я заметила, что короткая очередь посетителей состоит почти полностью из фейри. Был только один пожилой мужчина, который выглядел как человек, но невысокая женщина позади него была маленькой и пухленькой, с рыжими вьющимися волосами и ястребиными глазами, в буквальном смысле. Они были желтыми, а ее зрачки закручивались спиралью, пока она пыталась меня получше рассмотреть. Маленький мальчик приблизительно четырех лет цеплялся за ее юбку, уставившись на меня синими глазами, его светлые волосики были аккуратно и современно подстрижены. У последнего мужчины в очереди был разноцветный могавк, его волосы были забраны в хвост, лежавший вдоль спины. Одет он был в белую футболку с эмблемой какой-то группы, а его штаны и жилетка были из черной кожи. Он было повернулся уйти, но потом вернулся в очередь, и мы сделали то же самое.