А как ты играешь в любовь, чемпион? - Сэнди Мэдисон

— Контраст, Фрэнки, — возразил спокойно Бенни. — Нам нужен цветовой контраст. Кроме того, у каждого светского человека есть для всего соответствующие шмотки. Для работы в саду, например, — фартук.

— Неужели? — засомневалась Гледис. Она тоже была одета соответствующим образом и не очень себе нравилась. Широкая юбка с двумя нижними юбками, блузка с открытыми плечами, на голове — широкополая соломенная шляпа, которая то грозила улететь с головы, то сползала ей на нос. Эта шляпа должна была защищать ее лицо от безжалостных лучей солнца Аризоны. На ее взгляд, весь туалет был слишком фольклорным и пестрым. Гледис предпочла бы для работы в саду джинсы и широкую, свободную хлопчатобумажную кофту. Но Чарльз настоял на романтической ноте в одежде.

— Так вы выглядите как испанский гранд со своей сеньоритой, — сказал он мечтательно. — Это то, что подходит этому дому и этим садам. Великолепно!

— Ну, гранд! — Гледис улыбнулась Фрэнки. — Давай, начинай!

Он стал со своими садовыми ножницами в позу и сделал вид, что подстригает куст роз. Фотограф, отвечающий за съемки на природе, заломил в ужасе руки, а Гледис смотрела на Фрэнки влюбленными глазами.

Она кокетливо выставила вперед ножку в изящной балетной туфельке и показала свое правое полуобнаженное плечо.

— Прекрасно, Гледис! — с восторгом воскликнул Чарльз. — Замри в этой позе. Еще минутку.

Они сделали двадцать снимков, и фотографы собрали свои принадлежности. Фрэнки сорвал с головы Гледис шляпу и подбросил ее высоко в синее небо. Она еще удивленно смотрела вслед шляпе, когда Фрэнки обнял ее за тонкую талию и нежно прижал к себе.

— Не надо, — тихо попросила она. — Не надо перед всеми.

— Но на нас никто не смотрит, — бросил он мимоходом, не выпуская ее из объятий.

Гледис украдкой оглянулась. Фрэнки был прав. Гример погнался за шляпой, которую подхватил ветер. Бенни не упустит шляпу из виду и не успокоится, пока она снова не займет место в его реквизите. Все другие таены группы направились к дому. Им нужно было все подготовить для ужина при свечах — кульминационного пункта в репортаже. На воскресенье были намечены съемки в музыкальном салоне, в винном погребе, в оранжерее и на теннисных кортах.

Гледис расслабилась, и Фрэнки прижал ее к себе еще сильнее.

— Я хотела, — начала Гледис, но губы Фрэнки закрыли ей рот. Она покорно вздохнула и одновременно почувствовала себя очень счастливой. Они были теперь совершенно одни в розарии. Руки Фрэнки без стеснения блуждали по ее телу. Он гладил ее бедра, грудь, вьющиеся волосы, а его язык глубоко проник к ней в рот. Гледис страстно отвечала на ласки Фрэнки. Она вдруг почувствовала такое возбуждение, что готова была заниматься любовью прямо на голой земле. Но мужчина выпустил ее из своих объятий и потянул к дому.

— Пойдем наверх, — попросил он.

Гледис послушно последовала за Фрэнки, который большими шагами направлялся к дому. Сейчас перерыв, и ближайшие полчаса их не будут искать. И полчаса — это лучше, чем ничего.

Они слишком спешили, чтобы дождаться лифта, и побежали по лестнице. Фрэнки прыгал сразу через две ступеньки, Гледис старалась тоже бежать быстро.

Они оказались у двери одновременно. Улыбаясь, вошли в комнату, где уже были однажды так счастливы, и захлопнули дверь. Гледис повернула ключ в замке и последовала за Фрэнки, который сбросил с себя одежду на пути к широкой постели.

Он лежал обнаженный, полный желания, когда Гледис выбралась наконец из своих бесконечных бутафорских юбок. Она сняла через голову кофту и на несколько мгновений замерла перед постелью. На Гледис остались только светло-серые шелковые трусики.

— Ну иди же, — нетерпеливо сказал Фрэнки и протянул к ней руки. Он наблюдал, как она раздевалась, и с трудом мог себя сдерживать. Гледис улыбнулась. Его нетерпение ей понравилось. Она умышленно медленно снимала свои трусики. Фрэнки опустил руки и смотрел на нее затаив дыхание.

Когда она наконец опустилась рядом с ним, он со стоном набросился на нее. Гледис была к этому готова. Ее бедра раздвинулись, и она приняла его с радостью и страстным вздохом.

Они снова нашли свой общий ритм, который поднимал их вожделение до бесконечности и наконец насытил их страсть.

Когда все было кончено, Гледис так крепко прижалась к Фрэнки, что ее ногти впились в его тело. Но он не чувствовал боли, он ощущал только высшее наслаждение, какого никогда в жизни еще не испытывал. Фрэнки чувствовал себя одним целым с самым прекрасным существом на свете, которое он только встречал. Он покорил ее, она безраздельно принадлежит ему, хотя бы на несколько мгновений…

Они оба были счастливы. Лежа рядом, слегка вспотевшие и утомленные, вслушивались в те ощущения, которые переживали их тела и души. Они были так счастливы, что боялись пошевелиться, чтобы не спугнуть свое счастье. Ничто не должно измениться, ничто не должно двигаться.

— Нам нужно снова спуститься вниз, — сказала наконец Гледис, надеясь в душе, что Фрэнки придет в голову какая-нибудь отговорка и они останутся вместе еще на какое-то время. Но он ее разочаровал.

— Да, нам нужно, — подтвердил он, не делая никаких попыток превратить свои слова в действия. Он даже не пошевелился.

— Одевайся, — произнесла Гледис.

— Что мне надеть? — спросил он растерянно. — Мне не сказали, как я должен быть одет для следующей сцены.

— Смокинг, — коротко ответила Гледис. — Это ведь ясно. Сейчас последует романтический ужин при свечах.

— Хорошо, значит, смокинг, — согласился Фрэнки.

Гледис лежала на животе и смотрела ему в лицо. Рука Фрэнки покоилась на ее обнаженной попке и тихо и нежно поглаживала ее. Это было очень обольстительное поглаживание, и Гледис совсем не хотела, чтобы оно прекратилось.

— Иди в свою комнату и переоденься, — сказала она, но не пошевелилась.

— Не пере-, а оденься, — уточнил он.

— Пере-, — настаивала Гледис. — Ты ведь не пойдешь отсюда в свою комнату голым. Значит, речь идет о переодевании.

— Ясно, — вздохнул Фрэнки и перекинул свои длинные ноги через край кровати. Если уж ему обязательно нужно покинуть Гледис, то это лучше сделать сейчас.

Потягиваясь на кровати, Гледис наблюдала, как Фрэнки одевается. Его движения были элегантны и эластичны. Она с удовольствием посмотрела бы, как он играет в баскетбол.

— Я с удовольствием посмотрела бы, как ты играешь, — произнесла она вслух свои мысли.

— Я пришлю тебе контрамарку, — ответил Фрэнки, надевая через голову шелковую рубашку. — На следующей неделе мы играем в Нью-Йорке.

— Тогда, пожалуйста, пять, — потребовала Гледис.