Час урагана - Песах Амнуэль

— Конечно! — вскинулась тетя Женя. — Замечательное! Мы были молодые. Какие Коля работы делал! Магнитная аккреция, никто до него… Да, я хотела сказать о процессе самоорганизации в плазме. Коля статью все-таки написал и мне показал. На том все и кончилось. Потому что… Ну, невозможно это было опубликовать.

— В чем идея-то? — осторожно спросил я.

— В двух словах… О возможности зарождения жизни на космологически ранних стадиях в неустойчивых плазменных сгустках. Еще до образования галактик, сразу после того, как первые сверхновые выбросили в пространство много тяжелых атомов. Я уже не помню деталей, столько лет прошло. Плазменные сгустки могут стать разумными, а потом, когда идет сжатие и образуются звездные системы, процесс самоподдерживается, плазма остывает, становится плотнее, и это стимулирует эволюцию… Совершенно дикая идея, никто такую статью, естественно, не опубликовал бы, а репутацию Коля себе загубил бы до конца жизни. Это легко… Как раз тогда вышла книга Вейника, ты, конечно, не знаешь…

— Почему не знаю? — обиделся я. — Термодинамика, верно? Он расправился со вторым началом, кажется.

— И с первым тоже, — кивнула тетя Женя. — А заодно со своей научной репутацией. Он в Минске чем-то занимался, но никто из серьезных ученых его всерьез уже не воспринимал. Я у Коли спросила: ты этого добиваешься? У тебя защита на носу, ребенок маленький, тебя вот-вот назначат заместителем Волошина, он тогда был нашим завкафедрой. А если статья выйдет… Он прекрасно понимал. Знаешь, чего я боялась? Что у него уже разработана аргументация, он что-то посчитал, какие-то очень интересные неустойчивости в плазме, которые вели к самоорганизации… кстати, тогда еще не было работ Пригожина, и если бы Коля действительно… то стал бы пионером, да… если бы не гипотетический разум рассматривал, а нормальную физику плазмы… Коля, конечно, человек увлекающийся, особенно в молодости, но… Он понял мои аргументы. И Костя добавил — у него тогда была сильная аллергия, врачи не могли понять причину, он все время плакал… Так Коля ту статью и не опубликовал.

— Интересно, — пробормотал я. — Плазменная жизнь? Я читал что-то такое у Лема.

— Да! — воскликнула тетя Женя. — Вспомнила! Конечно, Лем, рассказ назывался «Правда».

— И у Кларка было что-то похожее, — показал я свою осведомленность.

— Не знаю, — засомневалась тетя Женя. — Кларк? Не помню.

— «Из солнечного чрева», — сказал я. — Давно читал, но запомнилось. Красивая идея: жизнь внутри Солнца.

— Может быть, — с неожиданным равнодушием сказала тетя Женя. — Коля фантастикой не увлекался, я не думаю, что он и Лема читал, а Кларка подавно… В общем, статью он, по-моему, просто порвал, потому что в бумагах я ее потом не видела.

— Жалко, — сказал я. — Интересно было бы почитать.

— С каких пор тебя интересует, какими научными проблемами занимался Коля? — удивилась тетя Женя.

— Так ведь, — сказал я, — он не по общественным делам полетел на Камчатку? И не потому…

— И не потому, что память потерял, — закончился за меня тетя Женя. — Конечно. Мы с тобой в последние часы не говорили толком, столько суматохи… Ты прав, Юра.

— Прав… в чем?

— Какая-то идея ему в башку втемяшилась, — тихо произнесла тетя Женя, так тихо, что я едва расслышал. — С тех пор, как мы в Питер полетели, я все время думаю — какая?

— К каким-то выводам вы пришли, верно?

— Да, — сказала тетя Женя, помолчав.

— Вы знаете, где Николай Генрихович?

— Не знаю, Юра. Не представляю даже.

— Но какая у него идея…

— Догадываюсь.

— Расскажите. Может, я не пойму, но две головы…

— Две головы не всегда лучше одной. У тебя может сложиться превратное мнение. Даже наверняка. И тогда ты мне не помогать будешь, а только мешать.

Я промолчал. Тетя Женя начала говорить, и я знал, что на этих словах она не остановится. А подгонять ее бесполезно. Захочет — скажет, а нет…

— Когда Коля вышел из больницы, — сказала тетя Женя минут через пять, я уже решил было, что она будет молчать до конца полета, — у него действительно было плохо с памятью. Забывал, что делал вчера, зато помнил в мельчайших деталях все, что происходило двадцать лет назад… представляешь, он вдруг вспомнил, куда положил записную книжку, которую так и не нашел, когда она потерялась в Ташкенте, мы там были в семьдесят шестом, в книжке были номера телефонов… в общем, она пропала, а после болезни Коля вдруг вспомнил, куда ее положил. Странно, да? Но я о чем? — перебила тетя Женя сама себя. — Да, врачи велели ему делать упражнения для укрепления памяти, а он говорил, что лучшее упражнение — работа, будет работать, и память вернется. Так, в общем, и получилось, но… Дина Липунова посоветовала сходить к гомеопату, был один известный, говорят, он многим помог, не знаю, так ли это на самом деле, но мы пошли, это в Теплом Стане, от метро минут десять… Как же его фамилия? Сама забывать стала. Неважно. Короче, выписал он Коле какие-то шарики, принимать надо было по системе, сколько-то синих, сколько-то зеленых, сколько-то красных, все по часам, а Коля его расспрашивал о научных основах гомеопатии, ну не мог он иначе, а тот радовался, что может рассказать о своей науке, тоже был человек увлеченный, а когда мы возвращались, Коля сказал: вот, мол, классическое подтверждение тому, о чем я все время думаю. О чем это? — спросила я. О минимальном воздействии, — сказал он. О бифуркациях. О том, с какой полки на какую нужно переложить ящик.

— Ящик? — я не сразу вспомнил. — Это из «Конца Вечности»?

— Книгу Коля так и не прочитал, кстати. Начал было, но бросил, сказал, что после пятой страницы все понятно, зачем столько писать, если уже ясно, в чем физическая проблема.

— Бифуркации, — сказал я. — Это когда стоишь перед выбором и не можешь решиться. Можно поступить так, но можно иначе. А от выбора зависит, как будешь жить дальше.

— Примерно.

— А при чем здесь…

— Гомеопат? Ну, как же…

— Нет, с гомеопатом я понял. Минимальное воздействие, и ты принимаешь решение, которое нужно. Не тебе нужно, а тому, кто на тебя этими гомеопатическими средствами воздействовал.

Тетя Женя неожиданно оттолкнула мою руку, отодвинулась в кресле и посмотрела на меня… странно посмотрела — то ли я сморозил глупость, то ли, наоборот, сказал гениальное, чего она от меня совсем не ждала.

— Я что-то не то…

— Наоборот, — сказала тетя Женя. — Именно то. Даже я не сразу поняла ход его мыслей, а ты ухватил. Странно.

Тетя Женя не могла представить, что кто-то способен понять ход мыслей ее мужа лучше и правильнее, чем она сама.

— Коля сказал… Не помню точно, но смысл был такой: не станет он глотать эти шарики, потому что не хочет, чтобы его мозг выполнял