Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл) - Элизабет Лоуэлл

«Видишь этот лучик света? – Шон продолжал мысленно обращаться к Дэни. – Там еще существует мир. Скоро мы окажемся там. Надеюсь, сегодня ты не утратила вчерашнего энтузиазма».

Шон знал, что Дэни уже не пылает азартом. Но самая опасная во многих отношениях часть пути им еще только предстояла.

Грузовик достиг перевала. Внезапно в мире вновь воцарилась тишина.

Дэни поняла почему, и это ее не утешило. Ей и прежде случалось путешествовать с водителями-тибетцами. Она знала их привычку спускаться на нейтральной передаче, с выключенным двигателем, с самых опасных перевалов, когда машину не сдерживало ничего, кроме тормозов, колодки которых были такими же истертыми, как горный воздух на высоте шестнадцати тысяч футов разреженным.

Внезапное и полное оцепенение тела Дэни рассеяло остатки сосредоточенности Шона.

– С вами все в порядке? – спросил он. Это были первые слова, которые он смог произнести за последние несколько часов.

– В полном, – сквозь стиснутые зубы выговорила Дэни.

Ответ не убедил Шона.

– Внизу, на дороге, пока у меня не затекла рука, я чувствовал, как вы дрожите, – сообщил он.

– Я в порядке, – повторила она. – Жаль только, если все эти муки окажутся напрасными.

– Они не напрасны. Тибет кишит вооруженными людьми. Они рыщут повсюду и не успокоятся, пока не найдут нас.

– Но почему? Неужели они думают, что мы убили Фана?

– Им наплевать на еще одного мертвого контрабандиста. Они думают, что шелк у нас.

– Откуда вы знаете?

– В Лхасе у меня есть надежные агенты, – пояснил Шон. – Вы не могли бы на минутку приподнять голову?

Дэни вскинула голову и с силой ударилась о выступающий металлический угол крышки, сдавленно вскрикнув от боли и досады.

– Извините, – произнес Шон.

Он передвинул руку. Ощущения начали возвращаться: сначала – резкой болью, а затем покалыванием и пощипыванием во всех мышцах.

– Все в порядке, – сообщил Шон. – Ложитесь нормально.

– Нормально? – проворчала Дэни, но снова положила голову на плечо Шона. – Что же в этом нормального?

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – осведомился он. –Правда, мне не удастся полностью исчезнуть.

Беспокойство Шона о ней было настолько неожиданным, что Дэни рассмеялась.

– Исчезнув, вы мне не поможете, – заявила она. – Вы мягче металлической коробки – правда, совсем не намного.

Улыбка Шона сверкнула в луче света, просочившегося в ящик из кабины.

– И кроме того, – добавила Дэни, – жаловаться следовало бы не мне, а вам.

– Почему?

– Вы же снизу.

Грудь Шона затряслась от беззвучного смеха. Дэни ощущала его каждой клеточкой тела и задумалась, чувствует ли Шон так же ее смех. Эта мысль была заманчивой и тревожной.

– Сколько нам еще придется торчать здесь? – осведомилась она.

– Еще три часа, – ответил Шон. – А может быть…

Конец фразы потонул в лязге металла и возобновившемся реве двигателя: грузовик вновь начал взбираться в гору.

Дэни вздохнула и принялась размышлять о том, сколько длятся три часа.

Должно быть, долго, решила она наконец. Целую вечность.

Шон вновь сосредоточился на замке, удерживающем крышку ящика, старательно запоминая каждую выпуклость, вмятину и шероховатость металла.

Это продолжалось двадцать томительных минут.

Постепенно Шон осознал, что тело Дэни вновь затвердело.

В мире опять воцарилась тишина.

– Еще три часа, а может быть, и все четыре, – быстро произнес Шон, возобновляя прерванный разговор. Дэни с трудом сдержала стон.

– Дышите только ртом, – посоветовал Шон. – Как можно медленнее. Так меньше ощущается вонь выхлопов.

Он не добавил только, что при сосредоточенности на дыхании время пройдет быстрее.

Дэни старательно принялась дышать ртом.

Спустя несколько минут Шон почувствовал, что напряжение начинает покидать ее тело. Повернув голову, он взглянул на нее.

Дэни лежала, зажмурившись так крепко, что в уголках ее глаз веером разбежались морщинки.

– Откройте глаза, – произнес Шон. – Найдите какой-нибудь предмет и смотрите на него.

Дэни нехотя разомкнула веки.

Вид ящика изнутри был неутешительным. В конце концов Дэни остановила выбор на измятой рубашке цвета хаки, облегающей грудь Шона и находящейся в фокусе ее зрения.

– Думайте о том, что видите, – продолжал давать советы Шон. – Пусть о равновесии заботится ваше тело, а не мозг.

– Легко сказать!

– А вы попытайтесь.

Почему бы и нет, спросила себя Дэни. Способ мог подействовать. Похоже, сам Шон гораздо легче переносит неудобства.

Дэни хватило незначительного усилия, чтобы представить себе рубашку Шона пустынным горным ландшафтом Тибета, напоминающим лунный пейзаж. Она лежала на ковре-самолете, глядя вниз, на расстилающийся под ней простор.

Внезапно в ящике стало гораздо больше места. Дэни невольно вздохнула и вновь расслабилась на своем личном волшебном ковре.

– Так лучше? – спросил Шон.

Дэни едва заметно кивнула.

Шон почувствовал ее движение бицепсом и понял, что она постепенно расслабляется.

«Браво, – молча зааплодировал он. – Тебе еще понадобится сила для предстоящего пути».

– Скажите, кто вы? – вдруг спросила Дэни. – Агент ЦРУ?

В ответ Шон издал нечто, отдаленно напоминающее смех.

– Значит, мы вернулись к прежнему разговору?

– Вы велели мне найти какой-нибудь предмет, на который следует смотреть. Кроме вас и ящика, здесь ничего нет, а ящика мне уже хватит на всю оставшуюся жизнь.

– С чего вы взяли, что я из ЦРУ?

– Вы знакомы с изнанкой жизни, ее тайной стороной.

– Вот как?

– Да. Ни одному нормальному гражданскому лицу не удалось бы вывезти меня из Лхасы живьем.

Шон не стал спорить. Он слишком хорошо помнил, какое решение принял, когда оказался перед выбором.

Спасти шелк или спасти эту женщину.

– Вас тоже не назовешь заурядным человеком, – заметил Шон.

– Вы хотите сказать, что я глупа? – уточнила Дэни.

– Сначала я так и подумал.

– Благодарю.

– Не стоит. Но затем я изменил мнение.

– Почему?

– Будь вы глупой, вы завизжали бы прежде, чем мы покинули Лхасу, – как только оказались бы в этой коробке.

– Это комплимент?

– Нет, факт.

Дэни обдумывала эти слова на протяжении еще нескольких толчков и рывков машины. Затем она вспомнила, что Шон так и не ответил на первый вопрос.

– Значит, вы из ЦРУ? – напрямик спросила она.

– Нет. Я гражданское лицо. Работаю в организации под названием «Риск лимитед».

– Никогда о такой не слышала.

– За это мы и платим хорошие деньги нашим агентам по связям с общественностью, – пояснил Шон, – чтобы наше название не появлялось в печати.