Африка под покровом обычая - Владимир Корочанцев

Среди выгоревших бескрайних просторов разбросаны Далеко друг от друга квадратики деревень. Сиротливые Деревья перемежаются с пирамидальными постройками термитов. Там и сям, слизывая скудную зелень, движутся огненные валы: это крестьяне, храня верность дедовскому переложному способу обработки земли, без всякого злого умысла выжигают новые участки. Иногда огонь выходит из-под их контроля и, сорвавшись с места, совершает марафонский пробег на десятки километров, губя не только саванну и населяющих ее животных, но и посевы и даже целые деревни…

В Верхней Вольте всегда жарко — даже тогда, когда там холодно. Для страны типичны два времени года: сухой период и период дождей. В мае — июне проливные дожди и грозы служат сигналом к началу полевых работ. В сухой период различают сразу два сезона: холодный — уаводо и жаркий — тулуго. Уаводо, падающий на декабрь — январь, — период холодных ночей и зарниц, обжигающего и пыльного харматтана и уборки урожая. Уаводо сменяется тулуго — пиком вольтийской жары, порой большой охоты, рыбной ловли, вереницы традиционных торжеств. В это время отмечается праздник поминовения усопших, праздники деревни, земли, происходит инициация — посвящение юношей в возраст взрослых, совершаются бракосочетания, как бы призванные развеять усталость от напряженных полевых работ. К сожалению, с тулуго совпадает и разгар эпидемий — полиомиелита, менингита и других болезней, вызванных засухой и постоянно висящей в воздухе мельчайшей красной пылью.

О настоящей вольтийской жаре лучше всего можно судить по здешним «холодам». Впервые я попал на Уагадугу в декабре, в период уаводо. В полдень термометр показывал не менее 40 градусов в тени, а вечерами негде было укрыться от пронизывающего холода.

Уагадугу — сердце тысячелетней империи, давняя резиденция вождей самой крупной народности страны — моси. В нем есть свой «Булонский лес», свои «Елисейские поля», как уагадугцы иногда по старой и постепенно исчезающей привычке называют нынешнюю Авеню независимости, место парадов и манифестаций. Многоэтажные здания министерств, центральной почты, отелей, красавицы-виллы, утопающие в гуще цветов и зелени, вереницы велосипедистов и толчея автомобильного движения, крылатые бетонные своды нового рынка, выстроенного в центре города, еще заметнее оттеняют истинно вольтийское очарование, присущее Уагадугу. Надменный нотабль в бело-голубой длиннополой рубахе — бубу, в белоснежном тюрбане с малиновым верхом и кривой саблей на боку восседает на белом скакуне. За ним еле-еле поспевают пешком двое телохранителей. Мальчик-поводырь торопливо влечет за собой через улицу с помощью толстой загнутой на конце палки-трости высокого старца с красными глазницами. Квадратные желтые домики из банко — обожженного латерита, перемешанного с соломой, жмутся друг к другу, создавая пейзаж типичного западноафриканского поселения. Прямо на тротуарах сидят торговцы изделиями народного промысла. На широких циновках перед ними во множестве расставлены раскрашенные медные фигурки, изображающие бытовые сцены и традиционные ритуалы. Вокруг разложены маски и статуэтки. Уагадугу стоит посреди саванны, и здесь любят говорить, что он — не только столица двух миллионов моси и пяти с половиной миллионов вольтийцев, но и всей саванны. Этот дерзкий город в глубине Западной Африки не раз вставал неприступным бастионом на пути всякого рода иноземных захватчиков. Только в начале нынешнего века под градом снарядов, спаленный колонизаторами дотла Уагадугу ценой тысяч смертей уступил свою независимость. А в более отдаленном прошлом, в течение последнего тысячелетия, завоеватели предпочитали обходить этот город, защитники которого славились своим воинским мастерством на весь континент. Ни держава Мали, ни государство Сонгай не осмелились посягнуть на земли моси. Традиционные божества моси — идолы с головами животных — также не уступили ни кресту, ни полумесяцу: и поныне католик-вольтиец, вернувшись с мессы, как и в прежние времена, поклоняется божествам своих далеких предков.

По данным бывшего вольтийского министра информации Билы Загре, в Верхней Вольте мирно сосуществуют 36 крупных этнических групп, пропорционально представленных в правительстве. Французский этнограф М. Гислэн (в книге «Очарованные тропики») только к западу от района, где живут моси, насчитывает «мозаику из примерно сорока этнических групп». Ближе к Бенину с моси соседствуют родственные им по языку и традициям гурманче. На севере по сахелю, следуя циклическим отливам и приливам зелени, перегоняют стада туареги, по старой привычке вооруженные до зубов. Из завзятых воинов они теперь превратились в мирных пастухов. На границе с Мали живут 330 тысяч фульбе, представители интересного, еще до конца не изученного народа Западной Африки. «Мозаику из примерно сорока этнических групп», живущих на Западе, этнографы заботливо распределили но группам: гурунси, дагара, лоби, комоно, сенуфо.

Лишь к 1901 году иноземные поработители преодолели ожесточенное сопротивление народов государства моси. С колониальным подчинением на страну свалилось множество напастей, последствия которых ощущаются и по сей день на каждом шагу. Вступив по календарю в XX век, она под иностранным правлением катилась к беспросветной бедности, к забвению своей народной культуры, к отрицанию собственной индивидуальности. Самый вероломный колдун в истории человечества — колониализм угрюмо творил свои «чудеса», тормозя развитие целых народов.

Территория непокорных моей, бобо, лоби, гурунси и других народов была хитроумно искромсана на куски и присоединена к другим колониям. Впервые же на карте мира название Верхняя Вольта появилось в 1919 году, когда земля моси была выделена в отдельную колонию, управляемую губернатором. Чтобы посеять межплеменную рознь, создать вечные пограничные проблемы, колонизаторы много раз перекраивали границы Верхней Вольты.

Вольтийский журналист Франсуа Джоби Бассоле в изданной в Уагадугу книге «Эволюция Верхней Вольты от 1898 года до 3 января 1966 года» пишет: «Верные политике „разделяй и властвуй“, колонизаторы поднимали племена одно против другого, играя на их особых этнических противоречиях. Они заставляли моси верить в то, что они трудолюбивее и храбрее других; гурунси, которые изобрели „телефон с помощью свистков“, внушалось, что они умнее и проницательнее других племен; в само восхваляли мужество и отвагу…»

Лишив народы Верхней Вольты возможности самостоятельного свободного существования, отрицая за ними право и на культуру, и на историю, чужеземцы проявили явную незаинтересованность в экономическом прогрессе страны. Расположенная в центре бездорожной саванны, вдали от океанских берегов, Верхняя Вольта не очень привлекала обычно неразборчивых в погоне за наживой заморских капиталистов. Крайне отсталую экономику унаследовала республика от колониализма.