Тайна Щербатой. Наказание - Эрин Хантер

- Но я не могу стать для Ломаки настоящей матерью! - горестно проскулила Щербатая.

- Нет, не можешь. Потому что ты избрала путь целительницы, а значит, отныне для тебя племя всегда будет на первом месте. - Сребросветица подошла к Щербатой, ласково посмотрела на нее: - Но ведь это не может помешать тебе любить своего сына! Нет такой силы, которая запретила бы тебе быть его другом, защитницей и добрым проводником в жизни. Не отрекайся от него, Щербатая! Помни, что именно ты можешь оказаться его единственной надеждой!

Договорив, Сребросветица начала таять, растворяясь в дрожащем теплом воздухе. Болото и заросли вокруг тоже стали исчезать, и Щербатая поняла, что ее сон заканчивается.

- Подожди! - что было мочи позвала она. - Постой! Скажи, где мои дочки? Они здесь, с тобой?

Сребросветица превратилась в мерцающий силуэт, но когда Щербатая бросилась к ней, то вдруг застыла на месте, увидев две крошечные белые фигурки, глядевшие на нее из густой травы.

«Доченьки! Мои милые, мои бедные, любимые котятки!» Сердце бешено заколотилось в груди Щербатой, она хотела броситься к своим детям, но лишь почувствовала под лапами холодный твердый камень. Она снова вернулась в темную пещеру. Горечь, боль и отчаяние захлестнули ее, так что она едва сдержалась, чтобы не завизжать в голос.

Когда все целители встали, приготовившись уходить, Ежевичинка легкой тенью скользнула к Щербатой.

- Плохие новости? - шепотом спросила она, сочувственно глядя на взъерошенную целительницу.

Щербатая устало покачала головой:

- Плохой сон, только и всего.

Она вышла из лагеря сразу же после того, как ушли первые рассветные патрули. Молочный рассвет просачивался сквозь ветки деревьев, но густые заросли еще тонули во тьме. Трава была мокрой от росы. Щербатая распушила свою густую шерсть, чтобы защититься от пронизываю щей сырости, и зевнула. Ничего, скоро станет теплее, опытным глазом целительницы она уже видела первые робкие приметы приближающихся Юных Листьев. Теперь Щербатая каждый день спозаранку выходила в лес, ища травы и листья, столь необходимые ее племени, с трудом пережившему очередную пору суровых Голых Деревьев. Она бережно разрывала когтями землю, чтобы выкопать пару тоненьких стебельков, разгребала сухую листву и ветки, освобождая чахлым побегам путь к солнцу, и приносила в лагерь все, что ей удалось найти.

Когда она возвращалась обратно, солнце уже слепило глаза. Этим утром Щербатой удалось отыскать несколько драгоценных побегов пижмы и окопника, и она радостно мурлыкала себе под нос, представляя, как сможет успокоить надсадный кашель Ночнолапа. А перышки дрозда, которые она подобрала на тропинке возле болота, наверняка порадуют Полынницу, которая любит спать на мягком!

Возле лагеря Щербатая столкнулась с первым охотничьим патрулем. Впереди шествовал Клокастый, Лисохвостка, как всегда, ни на шаг не отходила от него. Следом бежали Грязноцап, Оленуха и Ржавница, которая дружески помахала Щербатой хвостом.

Клокастый даже головы не повернул в ее сторону, он был слишком увлечен беседой с Лисохвосткой. Зато рыжая воительница не преминула бросить на целительницу торжествующий взгляд, ясно говоривший: «Он мой, видишь? Съела?»

Щербатая со вздохом опустила голову и побрела к входу в лагерь. Что ж, нет худа без добра - теперь, когда Лисохвостка и Клокастый стали неразлучны, племени будет еще проще поверить в то, что Ломака их сын. Так-то оно так, да только сердце не слушалось голоса разума.

«Я бы предпочла, чтобы матерью Ломаки считали кого угодно, только не Лисохвостку!»

Выйдя на поляну, Щербатая сразу увидела Ящерку, нежившуюся на теплом солнышке возле кучи с добычей. Рядом с ней сидели Зола и Крапивка, все трое так оживленно болтали, что даже не смотрели по сторонам. Котят нигде не было видно. Щербатая решила, что они играют в детской, но когда она подходила к своей палатке, то услышала пронзительный писк, донесшийся из-за куста. Выглянув из-за камней, она увидела, что Олененок, Куделинка и Мокрик обступили взъерошенного Ломаку и грозно шипят на него.

- Мы не будем с тобой играть, - пропищал Олененок, морща нос. - От тебя гадко пахнет!

- Да! - поддакнула Куделинка. - Все знают, что ты домашний, такой же, как твой папочка!

- Мой отец не домашний! - взвыл Ломака, замахиваясь на них лапой.

Куделинка испуганно отскочила в сторону. Ломака давно перерос своих молочных братьев и сестру, теперь он был самым крупным котенком в детской. Олененок и Мокрик тоже попятились.

- Мой отец - глашатай и лучший воин племени Теней! - прошипел Ломака.

- А кто твоя мамочка? - презрительно фыркнул Мокрик. - Ты ее даже не знаешь, вот как!

- Вот именно, она может быть кем угодно! - запищал Олененок, приплясывая на месте. - Домашняя киска, бродяжка или одиночка, а может быть, она - барсучиха! Барсучка-вонючка! Барсучка-вонючка!

Мокрик и Куделинка немедленно подхватили обидную дразнилку.

- Барсучка-вонючка!

Щербатая бросила на землю травы и вышла из-за камней.

- Хватит! - рявкнула она на котят Ящерки. - Как вам не стыдно? Вы будущие воины Теней или бродяги, которые не умеют ценить дружбу? Как вы ведете себя со своим соплеменником?

Куделинке единственной хватило стыда хотя бы изобразить раскаяние. Она притворно потупилась и захныкала, но ее братья с вызовом уставились на Щербатую, хотя и не смели вслух дерзить целительнице.

- Ломака, идем со мной, - сказала Щербатая, обнимая его хвостом.

Котенок с явным неудовольствием поплелся за ней.

- Зачем ты меня увела? Теперь они будут думать, что я не могу за себя постоять! Да я бы побил их всех, если бы ты не помешала! - бахвалился он. - Они слабаки и трусы, только и могут, что наваливаться на меня втроем!

Щербатая смутилась. Она ожидала, что ее незаконный сынок будет рад, что она спасла его от обидчиков, но он, оказывается, нисколько не нуждался в ее заступничестве!

- Но ведь не все трудности можно решить дракой, - примирительно промурлыкала Щербатая. - Твоим друзьям нужно научиться себя вести! Я скажу Ящерке, чтобы она как следует их отругала.

Ломака вдруг забежал вперед и резко остановился перед ней, заглядывая в глаза.

- Пожалуйста, не надо! - искренне взмолился он. - Ящерка опять во всем обвинит меня и будет ругаться! Она меня не любит… Всегда говорит, что я объедаю ее котят и только под лапами путаюсь.

- Она так не думает, что ты! - пролепетала Щербатая, чувствуя, как земля уходит у нее из- под лап.

- Еще как думает! - фыркнул Ломака. - Я сам слышал, как она это говорила Янтарнице! Никто меня не любит! Ну и подумаешь!

Сердце у Щербатой сжалось от любви и раскаяния.

- Я тебя люблю, - сказала она. - И все племя Теней полюбит тебя, как только узнает получше. А теперь, дружок, помоги мне подобрать эти травы, и давай-ка отнесем их в мою палатку. Ты такой сильный, что, наверное, сможешь один перенести всю кучу!

Ломака тут же горделиво приосанился, выпятил грудку и схватил в пасть целую охапку травы. Разумеется, по пути в палатку целительницы он рассыпал большую часть взятого, но какое это имело значение?

Полынница мирно дремала в своем гнездышке, но вскочила, когда в палатку вошли Ломака и Щербатая.

- Э-эээ… Разве он не должен играть на поляне вместе со своими товарищами? - многозначительно спросила она у Щербатой.

Щербатая поняла, что ей делается предостережение, но пропустила его мимо ушей. Ничего не ответив, она показала Ломаке, куда положить принесенные травы.

- Мои товарищи по детской - бессмысленные тупицы! - фыркнул Ломака, как только снова смог говорить. - Теперь я дружу со Щербатой, вот!

Полынница смерила Щербатую таким взглядом, что ее бросило в жар. И все-таки она решила стоять на своем.

«Что плохого в том, что я сделала? - с ожесточением подумала она. - Полынница просто привыкла закрывать глаза на любые неприятности и хочет, чтобы я была такой же! Не выйдет! Неужели было бы лучше, если бы Ломака продолжал чувствовать себя отверженным и никому не нужным?»

- Ломака, ты не мог бы сходить со мной за свежим мхом? - спросила она. - Мы возьмем совсем немножко, сколько тебе по силам!

Ломака радостно вскочил на ноги.

- Немножко? - запищал он. - Вот увидишь, я притащу столько мха, что тебе надолго хватит! Я могу унести больше взрослого кота!

Щербатая знала, что не имеет права уводить котенка за пределы лагеря, но за палаткой старейшин росло дерево, под корнями которого рос отличный мох. Когда она повела Ломаку через поляну, то почувствовала, как все племя провожает их любопытными взглядами.

- Ты приподними кору, - велела она дрожавшему от нетерпения Ломаке, - а я буду вытаскивать из-под нее мох.

- Вот так? - Ломака залез под отстающую от ствола кору и уселся, держа кусок коры на макушке.

Щербатая прыснула со смеху.

- Почти, - промурлыкала она. - Смотри, как бы белка не приняла тебя за дерево и не залезла тебе на голову!