Душегуб - Мефодий Громов

— Тогда получается, его невозможно поймать, раз он может в случае опасности переместиться куда-нибудь на необитаемый остров в Тихом Океане, да хоть на Эверест!

— Тут все сложнее: на большие расстояния он может «прыгать», будем называть это так, только после зарядки. Ему нужен отдых, — Маша немного помолчала и уже шепотом загадочно прошептала: — У меня есть кое-какие догадки о его способностях, но…

Я все так же непринужденно хлебал чай, все равно я не знаю ни его голоса, ни его имени, ни его запаха, а дать эти данные мне никто все равно не сможет, разве что у них вдруг найдется его вещь, которую он недавно носил. А давать мне его портрет глупо и бессмысленно по известным всем причинам.

— Ну, я все сказала, теперь главное — не светись, ученик мой, бартисты все еще помнят тебя.

Я кивнул и улыбнулся, внутри чувствуя уже немного погаснувшую злобу.

— Ну ладно, тогда я пошла…

Девушка уже отодвигала стул, как я остановил ее, задав давно мучавший меня вопрос:

— Маш, я вот, что хотел узнать: я нахожусь в будущем уже больше года, и за это время я ни разу не встретил кира. Их нету в России?

— Нету.

— Ясно, значит они до сих пор живут в Адланде… — облегченно вздохнул я. — К слову, а где находится Адланд сейчас?

Повисла напряженная тишина, у обоих девушек бухнуло сердце.

— Дело в том…. - начала Алина, но сбилась на полуслове, однако Мария выдохнула и быстро ответила: — Адланда больше нет.

— Как нет? Куда делся?

— Как бы тебе объяснить… Помнишь, что такое цунами?

— Ну да, это, вроде большая волна, сметающая все на своем пути…

— Правильно, так вот, примерно 10–12 тысяч лет назад произошло событие, которое сейчас называют Всемирным Потопом… В общем, Адланд уже разложился на дне океана за такое количество времени. И кстати, в нашем мире эту страну зовут Атлантидой.

— Атлантида? Почему?

— Понимаешь ли, сведения, которые дошли до человека, писавшего об Атлантиде, были не то, что бы недостоверны, а малость искажены…

— В каком плане?

— Ну, для начала в самом названии Атлантида. Тем более в разных источниках она упоминается как остров, а Адланд был полуостровом, если не просто частью материка, я ведь права?

Я кивнул.

— Мда-а, — протянул я, — как так можно исказить название? Мне аж по ушам резануло, — я немного помолчал: — Всемирный Потоп, значит? Что же тогда с Зегх'тиром, Редумом? Их тоже затопило?

— Зегх'тир — да, он так же разложился на дне океана, находясь не так далеко от Адланда. А вот насчет Редума я ничего не знаю… — разочарованно закончила Маша.

Стояла полная тишина, только звук бьющихся сердец немного разрушал эту тишину, но лишь для меня, изредка прихлебывающего вкусный чай. Посидев с нами чисто ради приличия, Мария быстро собралась и оставила нас. Мы же еще поболтали с Алиной обо всем и ни о чем, а потом разошлись по комнатам. Алина включила комп в зале и надела наушники, а я снова плюхнулся на уже порядком «уставшую» к таким падениям кровать, довольно быстро уснув беспокойным сном.

Прошло два дня и сейчас я вальяжно восседал на пустой скамейке, дожидаясь всех остальных спортсменов с нашей секции, которых выбрали другие тренера на соревнования. Как я недавно выяснил, соревнования были межинститутские, так что я всей душой надеялся найти хоть кого-нибудь мало-мальски сильного. Мы с Николаем и остальными спортсменами договорились встретиться в парке, а я вышел аж на полтора часа раньше, надеясь встретить Даню или других акробатов — прыгать и отрабатывать элементы одному дико скучно… Но, как назло, никого не было в парке. Вообще. Если не считать того, что сейчас было около половины десятого утра и все нормальные студенты уже вовсю учатся, просиживая свой зад до синяков и развивая гиподинамию.

Где-то недалеко, в сотни метров, я чувствовал две незнакомые мне Ки. Ребята явно напоминали спортсменов, поэтому я и решил еще немного подождать, подойдя последним, ну, или предпоследним.

Тук-тук, тук-тук. Назойливый звук, который уже довольно долго меня доставал, доносился откуда-то справа, со стороны асфальтовой дорожки, пролегающей вдоль скамейки. Со следующим стуком я все понял, и испытал целый букет чувств: презрение, жалость, доброту и даже толику стыда. Источником звука была трость слепого, который раскачиваясь, очень медленно и скрупулезно нащупывал себе дорогу, то и дело стуча по асфальту белой палочкой. Подумав о последних трех словах, мне невольно вспомнилась одна песенка и я даже немного подпел в такт:

  …И лишь когда свет фонарей за шторами погаснет,   Он поправляет на рукаве желтую повязку   И, заперев свою землянку крепко на ночь, вдаль   Уходит, стуча по асфальту белой палочкой…[2]

Наблюдая за ним, я понял, что он ищет и бросил:

— Не скамейку ли случайно ищешь?

Он резко остановился и повернулся на одних пятках ко мне:

— Да-да, тут свободно? — он ударил тростью по скамейке.

— Угу.

Дальше он подошел, нащупал ее рукой и присел, пытаясь пристроить свою длиннющую трость где-то рядом. И что ему тут могло понадобиться? Он явно не знаком с эхолокацией и не умеет запоминать местность так, как я, тем более он молод, от силы лет двадцать пять, хотя, прошу заметить, пахнет от него неплохо, в сравнении с некоторыми людьми его возраста…

— Как хорошо, когда зрячие помогают таким, как мы… — устало вздохнул он.

— Это ты о ком?

— Как это — о ком, о вас!

— С чего ты взял, что я зрячий?

— Так вы тоже… — извиняющее промолвил тот.

— Да, тоже, — раздраженно бросил я, давая понять, что не собираюсь продолжать тему.

Мы сидели молча уже минут десять, а я считал количество ребят, собравшихся на пяточке. Вот подошел уже шестой. Многовато, если с нашей секции выбрали двоих, то сколько же там?.. Так, пора бы уже и мне подойти…

— Прощайте.

— Постойте, вы забыли свою трость! — крикнул он мне вслед, пытаясь подняться.

Я медленно обернулся к нему, поправив рюкзак:

— Мне не нужна трость.

Оставив слепого одного думать на скамейке, я подбежал к ребятам, среди которых уже стоял Георгиевич, провожающий нас до Олимпа, являющийся спортивным комплексом и отдельным корпусом какого-то другого института. В Новогермецке, или, как его еще называют, вторыми Афинами, огромнейшее, просто бешеное количество всяких спортивных комплексов, так как строили этот город именно как Спортивный, и если Томск был Академгородком, то Новогермецк — Спортгородком, названный в честь Гермеса. Тут спортивные сооружения на каждом шагу, я в них уже запутался…