Лохотрон для братвы - Александр Сергеевский

— Кстати, Натуля, давно хочу познакомиться с твоим папочкой, это как, возможно?

— Что вы, Андрей Дмитриевич, к нам даже в гости никто не ходит, — ответила Наташка.

— И все-таки скажи ему, что у меня есть превосходное предложение, — «от которого невозможно отказаться» чуть было вслух не добавил стареющий мафиози, — не сомневаюсь, Василию Ивановичу будет очень интересно.

Пока Макарыч и Наташка с удовольствием болтали с друг другом, Равиль обнял Чернявчика и как можно более мягко задавал Юрику волнующие вопросы:

— Ну как дела, замутил чего? Че, типа, Репкин легко отдал двадцатку? — Братки не сомневались, что дурик выпросил деньги у судьи, а где бы еще тот мог взять такую сумму?

Пройхода и так был на нервяке, когда же татарин обнял его, Юрика просто затрясло. Втянув голову, он покорно врал:

— Да, закрутил тут одну тему на мебельной базе, но надо пару недель до получения денег. С Василием Ивановичем проблем не было, он щедрый человек.

— У нас как бы нет пары недель, тебе, типа, надо отдать «тамбовским» двадцатку через десять дней. Усек? — Татарин начал сердиться. — А нам когда по косарю? Помнишь, что обещал?

— Равильчик! До конца месяца отдам, честное слово! — успокоил прохиндей отморозка…

— Юрочка! Сыночка, тебя к телефону! — закричала суетившаяся на кухне Катерина Васильевна.

— Чернявчик, дружище, что делаешь? — Юра узнал веселый голос своего авторитетного сокамерника Жоры Кротова.

— Да мы здесь с моей крышей пьем, — простодушно ответил бывший заключенный «Лебедевки».

— Ну вот и хорошо, бери пацанов и летите в «Гранд-Отель», — не терпя возражений, объявил Крот. — Здесь попьем и поговорим. Дело есть. Давай побыстрей!

Равилю и Макарычу после событий с Глебом не хотелось светиться в центре, хотя Леща и Клима накануне выпустили, но следствие все еще продолжалось. Пообщаться с Кротом тоже имело смысл, и парни решились. Отправив Наташку домой, Равиль, Макарыч и Юрик поймали такси и поехали в «Гранд-Отель».

Жора выглядел лет на тридцать пять, внешне ничем не отличался от обычного человека, разве что костюмами из лучших бутиков. Он расположился в центре стола, рядом сидели Вадим, Вовик и обе шикарные адвокатессы Таня и Галя. Когда гости подошли к столу, братки встали и церемонно поприветствовали друг друга, с обниманиями, боданиями, похлопываниями и т.д. Ну вы уже в курсе…

Далее неторопливо пили, произнося тосты за свободу, за тех, кого нет, за братву и опять за свободу. Все непринужденно болтали, и только Чернявенькому становилось все тоскливей. Он снова подсчитывал деньги, но на этот раз не доходы, а предстоящие расходы: «Двадцать тысяч через десять дней „тамбовским"; десять тысяч — Вадиму; две „девятки" этим жадным акулам — Тане и Гале — еще десятка; Равилю и Макарычу по тысяче… Итого — сорок две тысячи зеленых американских долларов…»

Юрику иногда удавалось кое-что украсть, но даже в самые лучшие времена у него таких денег не было. По сравнению с имевшимися в наличии под буфетом двенадцатью тысячами пятьюстами и отсутствием видимых перспектив на будущее. Такой должок, и не каким-то там спекулянтам-коммерсантам, а самым известным в городе отморозкам — означал крах. Прохиндею захотелось завыть и повеситься. Или обратно в тюрьму — спокойно отсидеть то, что заслужил, и не думать о том, что будет в ближайшие дни. И он, конченый жулик-атеист, начал молиться. И, о чудо, Бог услышал его! У Юрика появилась надежда. К нему обратился Крот:

— А что, Чернявчик? Трудно было тестя уговорить? Придется тебе еще постараться, двух парней надо вытащить — подельничков. По сорок на каждого мы уже выделили. Танечка-Галечка документы подготовили. Что скажешь?

Юристки-авантюристки уже радостно подмигивали — и это, мол, попилим.

«Вот сучки! Но реальный шанс нажить появился! — быстро соображал Юрик. — Появилась и возможность заодно кинуть этих наглых дамочек. Не отдавать им ничего, интересно, кому они будут жаловаться? За подельников Кротова предложить придурку Репкину по двадцать за голову, проверить-то невозможно! — И пройдоха опять начал мысленно складывать: — Сорок плюс сорок равняется восьмидесяти, минус (двадцать плюс двадцать) — равняется плюс сорок», — такая арифметика решалась быстро и весело.

Чернявчик простодушно заулыбался Кроту. «Нет, Бог все-таки, кажется, есть!» — подумал он и закивал.

— Ну вот и славно! — удовлетворенно произнес Крот и предложил выпить за успех предприятия.

Макарыч внимательно прислушивался к разговорам, которые касались Репкина, не ускользнули от него и странные подмигивания адвокатесс.

«Что-то здесь не так! — подумал он. — Надо поторопить события в отношении судьи».

Кроту же он шепнул:

— Жора, ты что, доверяешь этому дурику?

— Нет, конечно, — ответил Крот. — Но парней мне надо вытащить. И еще есть одно дельце по его специальности, подставлю его под кидок, а дальше он мне не нужен…

Наконец все стали разъезжаться, юристки великодушно предложили подбросить Юрика…

Макарыч и Равиль не поленились по дороге заскочить к дому Репкиных. Оставив такси за углом, они подошли к бежевой «десятке» и взглянули на темные окна судейской квартиры. Быстро вскрыв капот, старикаша снял центральный провод с катушки зажигания и выдернул из него контакт. Затем восстановил проводку, захлопнул капот и огляделся.

— Завтра Наташка не заведет машину и наверняка позвонит мне, — объяснил Андрей свои действия озадаченному татарину. — Я же обещал ей ремонт. Главное, подгадать, чтобы Репкин был дома.

— Блин, зачем тебе этот козел? — спросил Равиль.

— Доить будем! Понял? — заулыбался Макарыч.

— Понял! — кивнул Рав, но пожал плечами.

26

Василий Иванович возвращался воскресным вечером с дачи весьма раздраженный. Раздражало его все: и косые взгяды председателя суда; и вой с паскудными намеками, поднятый газетчиками; жена и дочь, которые все время крутились у зеркала, примеряя новые шмотки; домик, на восстановление которого ушло все воскресенье; тяжелые сумки с банками солений собственного урожая, которые три часа пришлось переть на себе в такой толкучке, и даже новые, еще не обношенные кроссовки, то, что перепало ему от щедрости собственных дамочек.

«Надо у них деньги забрать», — подумал Репкин, подходя к дому.

У парадной стояла бежевая «Лада-ПО», вокруг которой крутилась с тряпочкой Натащка, сметая пылинки и любуясь собственным отражением в стеклах машины.

— Папочка, посмотри какая прелесть! — еще издали закричала она.

Судья технику уважал. Он поставил сумки, обошел вокруг, погладил пальцем едва заметную царапинку на крыле и уселся за руль. Настроение заметно поднялось. Это был первый собственный автомобиль в его жизни, и он тут же влюбился в него.

Репкин сразу надавал дочке кучу ненужных советов о безопасности вождения и эксплуатации транспортных средств, которые и сам знал только теоретически. Затем побеспокоился о запчастях, замене масла, о профилактических ремонтах…

— Да не волнуйся, папочка. У Юрочки есть знакомый дядечка — он хозяин техобслуживания и еще чего-то, — затрещала Наташка. — Я уже с ним обо всем договорилась. Его Андреем Дмитриевичем зовут. Кстати, у него и к тебе какое-то дело есть, просил познакомить.

Услышав имя зятька, Василий Иванович на минуту помрачнел, но вскоре забылся, увлеченный машиной. Впереди его ожидал первый за последние дни спокойный вечер в кругу семьи…

«Надо у них все равно деньги забрать!» — перед тем как заснуть, подумал Репкин…

Расчет Макарыча оказался верным. В середине дня Наташка позвонила ему в истерике, после того как безуспешно более часа пыталась завести авто, вконец разрядив аккумулятор.

— Успокойся, милая, и ничего не трогай. Я подъеду и разберусь, — самодовольно улыбаясь, сказал он и спросил: — Папа когда обычно с работы приходит?..

Вечером, возвращаясь из суда, Василий Иванович увидел какого-то прилично одетого седеющего мужчину, копающегося в моторе «десятки». Рядом суетилась Наталья.

— Я же говорил, что ничего страшного, сами справимся, — сказал мужик девушке. — Ты аккумулятор разрядила, сейчас толкнем и поедем.

— Андрей Дмитриевич! Познакомьтесь, это мой папа, Василий Иванович, — представила мужчин довольная Наташка.

— Костров, — назвался Макарыч, — извините, руки испачкал.

— Репкин, — настороженно ответил судья, к знакомому зятя он отнесся с предубеждением, и это было понятно, зная биографию Юрика.

Стареющий плут заметил напряженное состояние Репкина, но повел себя совершенно непринужден но:

— Василий Иванович, давайте толканем «ласточку». Наташа, садись за руль, нажми на сцепление и включи вторую передачу. По команде отпустишь педаль и дашь газку. Понятно? Поехали… Отпускай!