Штрихи к портрету кудесника - Евгений Лукин

Но главное, конечно, астральный микроклимат. Если не вспоминать о напастях, одолевавших деревню Потёмкинскую, работу неизвестного экстрасенса следовало признать шедевром. Переступив порог, ты не просто попадал из жары в прохладу, ты попадал из отрицательной энергетики страны в положительную энергетику особняка.

Приятное впечатление производили и хозяева. Холёный упитанный Кирсан Устинович вёл себя с мягким барственным достоинством, ничуть не напоминая хамоватого нувориша. Правильная речь: никаких «типа», никаких «бля» — всего три связки, три вполне интеллигентных слова-паразита: величественное «а-а…», осторожное «как бы» и исполненное лёгкого сомнения «да».

— Вот, прошу любить и жаловать, моя… а-а… как бы супруга, да?..

Осанистая Полина Леопольдовна отнеслась к молодым колдунам также вполне благосклонно.

— Ну-с, так что у нас тут? — вежливо отклонив предложение испить чайку, взялся за дело улыбчивый Игнат.

Вместо ответа хозяйка побледнела, попятилась, округлила глаза.

— Вот! — выдохнула она, указывая дрогнувшей рукой куда-то в угол.

Мужчины обернулись. В гостиную прямо сквозь евростену вторглась уже знакомая Глебу эфирная оболочка усопшей баб Вари, легко различимая невооружённым глазом, поскольку еврошторы на евроокнах были задёрнуты. Добралась, странница. Неслышно ворча и опираясь на заветный бадик, престарелая покойница пересекла гостиную и ушла в стену напротив.

— Из родственников кто-нибудь? — проводив призрак ошалелым взглядом, спросил Игнат.

— Нет, — отрывисто ответил Кирсан Устинович. — Все архивы подняли, все фотографии… Не было у нас таких.

— Та-ак… — протянул румяный ученик нигроманта. — А ещё кто-нибудь наведывается?

— Ещё… — Полина Леопольдовна всхлипнула, прижала к губам платочек. Владелец особняка сделал постное лицо, мягко ступая, подошёл к супруге, успокаивающе тронул за плечико. — Ещё… — кое-как совладав с собой, продолжала она, — ноги по лестницам бегают… Представляете, ноги! Муж не видел — я видела… Одна выше колена отрублена, другая — чуть ниже…

— Ясно, — неожиданно бодрым голосом объявил Игнат. — С вашего позволения, мы тут с коллегой уединимся на минутку… Маленький, так сказать, консилиум. Не возражаете?

Хозяева не возражали, и коллеги удалились в соседнюю комнату.

— А ну колись давай, — страшным шёпотом приказал Игнат. — Твоя работа?

— Нет, — честно ответил Глеб.

— Не свисти! Я ж на тебя смотрел, когда она про ноги рассказывала… Чьи ноги?

— Пашкины, — сказал Глеб. — Одну в позапрошлом году ампутировали (выше колена которая), другую чуть позже…

— А бабка с палкой кто?

— Баб Варя. Эту вроде совсем недавно схоронили.

— А, так ты, значит, в деревне был… — мрачнея, проговорил Игнат. — Слушай, как же они сюда попадают? Особняк охранной чертой обведён, заклинания на каждом углу…

— Через очистные сущности, — любезно растолковал Портнягин. — Не путать с сооружениями…

— Ч-чёрт! — зардевшись, вымолвил Игнат. — Про канализацию-то я не подумал… — Вновь повеселел, повернулся к другу детства, с насмешливым сочувствием заглянул в глаза. — Значит, так… — огласил он своё решение. — Когда в следующий раз пересечёмся, я у тебя с дороги ухожу-ухожу-ухожу, лады? А сейчас, звиняй, Грицко, не тот случай… Ну сам прикинь! В деревеньку тебя Поликарпыч загнал не иначе с похмелья… Заплатят тебе… Да смешно говорить, сколько тебе там заплатят! Аустиныч — давний наш клиент…

— Стоп! — перебил Портнягин. — Так это, значит, вы с учителем энергоотвод ладили?

— Скажи, классная работа! — нарочито просиял Игнат Фастунов. Не менее нарочито погрустнел, развёл большие белые ладони. — Жаль, что не наша…

— А чья?

— Да был тут один иностранный подданный… из Питера, что ли… — нехотя признался Игнат. — Купил в деревне дом — под летнюю лабораторию, алхимией заняться хотел, кабалистикой. Потом вроде раздумал, уехал…

— На Льва Толстого похож?

— Не знаю, не видел. Но специалист, говорят, классный. А мы со стариком — так, обслуживаем иногда. Чужих лавров нам не надо — своих девать некуда… Ты не телись, не телись! Решайся давай! У меня там клиенты ждут.

Портнягин пожал плечами. Что тут было решать? По всем понятиям следовало отступить без боя.

— Ладно, — сказал он. — Будем считать: должок за тобой.

— Не заржавеет! — просиял белозубой улыбкой Игнат.

И они вернулись в гостиную.

— Полина Леопольдовна! А ночью? Ночью к вам никто не являлся? Ну, может, во снах…

Выяснилось, что являлись, и неоднократно. Троих хозяйка обрисовала словесно. Глеб слушал и мысленно кивал, узнавая Ромку, деда Никодима, баб Маню… Всё верно. Живым душам тоже тепла хочется, вот и поднимаются они, пока тело спит, ночами по энергоотводу, преодолевая встречный поток, чуя астральным нутром, что у истоков их ждёт огромный сияющий сгусток благополучия…

— Значит, дела у нас такие, — решительно подвёл черту Игнат. — Отстойник переполнен, напор ослабел, вот и попёрло оттуда всякое. Что тут можно посоветовать? По-хорошему, конечно, переделывать систему надо. Но это, сами понимаете, не к нам…

И Глеб невольно восхитился умением Игната не потревожить как-нибудь ненароком совесть клиента. Молодой чернокнижник подобрал слова настолько деликатно, что можно было подумать, будто речь идёт о чём-то неодушевлённом.

— Переделывать… а-а… в каком смысле? — слегка обеспокоился Кирсан Устинович.

— Вообще-то это не совсем моя специальность, — уклончиво молвил Игнат. — Насколько я знаю, необходима чистка отстойника, восстановление поглощающего материала…

— Иными… а-а… словами… как бы сменить, да?.. население деревни?..

Видно было, что такая формулировка покоробила Фастунова.

— Как бы да, — ответил он почти сердито. — А пока… Ну что я могу? Могу поставить на сток астральную решётку…

— А-а… смысл? Это же как бы… ещё уменьшит напор…

— Уменьшит, — согласился Игнат. — Зато к вам никто из отстойника не проникнет. Я же говорю: временная мера. По большому счёту, она вас не спасает… Кирсан Устинович! Полина Леопольдовна! Может, вы пока в город съездите, развеетесь? Или на природе погуляете…

— А-а… почему вдруг?

— Да понимаете… На время работ сброс придётся прервать… Начнёт накапливаться отрицательная энергетика. Неуютно здесь будет. Мягко говоря…

— Надолго это? — озабоченно спросила Полина Леопольдовна.

— Часа на два. Решётку я думаю поставить подальше от дома, где-нибудь у овражка…