Весёлый лес - Светлана Багдерина

– Готово.

– Точно готово? – въедливо поинтересовалась крестьянка, ощупывая себя со всех сторон и даже похлопывая по макушке и ушам. – А я ничего не…

– Грета, а чем, по твоему мнению, иллюзия отличается от трансформации? – усталым скучным голосом вопросил маг.

– И…люся… от… трасфомации?… – озадаченно повторила дочка бондаря.

– Ты ей зубы-то не заговаривай, ведун, – строго прозвучал в темноте голос крестника. – А то сначала Уня, потом Люся…

– А ты не лезь туда, в чем ничего не смыслишь, – брюзгливо посоветовал маг и решительно потянул створку двери на себя. – Все разуваемся, чтобы не топать, и идем!

Розовые валенки, с энтузиазмом рванувшиеся было вослед хозяйке, остановились, словно налетев на стену, и жалобно чавкнули накопившейся водой.

– А кто разуться не может, остается здесь – прикрывать тылы, – строго проговорил маг.

Вздохнув калошами, верная обувь Греты печально потопталась на месте и замерла, покорная слову создателя и неказистой судьбинушке. Успокоенный отряд осторожно выглянул наружу.

Мутный серый свет слабо освещенного коридора пролился на выступившую первой дочку бондаря, и спутники ее ахнули. Всё – начиная от двухметрового роста и заканчивая бесчисленными кольцами, бусами, браслетами, серьгами и диадемами, нашитыми на кожаную куртку, было точь-в-точь как у настоящего повара. Близнецы-братья. Поставь их рядом – не отличить.

Было бы.

Если бы не цвет кожи.

Белый, как у самой избалованной королевской дочери.

– Бугень-альбинос? – скривилась презрительно Изабелла.

– Кабуча!.. – схватился за голову маг, сделал несколько шагов назад, потом снова вперед, ожидая, что вот-вот поля их срезонируют, как во дворце, и окраска иллюзии станет такой, какой надо – не мытьем, так катаньем…

И вспомнил.

Сам-то он личины теперь не носит!

– Заходим обратно! – торопливо прошипел он.

– Не получилось? – разочарованно протянула Грета, не способная увидеть ни результат, ни его отсутствие.

– Получилось… почти… – угрюмо прорычал чародей. – Заходим, говорю!!!

– Может, в полутьме-то они цвет не разберут? – неуверенно предположил Лесли. – Подумают, что заболел?…

– А, кстати, с чего это вы вообще придумали, что при виде повара бугень выйдет к нему, ничего не сказав другим? – саркастично проговорила вдруг принцесса.

Даже если бы план Греты и волшебника был безупречным, причины для упреков она всё равно бы нашла: слишком много важных решений в последние пятнадцать минут проплыли мимо ее носа. А тут – такой провал!

Ответа студента она не удостоилась – торопливо и нервно его премудрие накладывал чары иллюзии на себя, медленно превращаясь – не мудрствуя лукаво – еще в одного белого бугеньского кулинара.

Но зато Грета отозвалась тут же и с воодушевлением:

– Точно! А вот если бы повар показывал ему что-то, чего никто другой видеть не должен…

– Колбасу? – пришло в голову Лесли.

– Сыр? – с сомнением предположила Изабелла.

– Что-то вроде этого… – осенило школяра, и рука его зависла на половине пасса. – Приблизительно…

Гмммр сидел на скамье спиной к окошку, с каждой секундой всё больше и больше наливаясь раздражением и злостью, пока ему самому не начало казаться, что еще немного – и лопнет его терпение, и тогда – берегитесь все, и спасайтесь, кто может.

Мало того, что жрать хотелось уже так, что съел бы уж без особых мук даже семирука – так еще и эти два грыма, словно сговорившись, выигрывали у него одну игру за другой!

Две кучки драгоценностей и бижутерии, отодранной нервно подрагивающей рукой от его кожаного дублета и сложенной перед товарищами, неуклонно росли с каждым коном. Нахально-довольные ухмылки партнеров росли и ширились прямо пропорционально.

– Ну, не спать! – пихнул в бок Гнннра Грррм.

Тот, хитро подмигнув зачем-то приятелю (уж не сговаривались ли они о чем?!), потряс стаканчик, бодро защелкавший костями, и выметнул его содержимое на заскорузлую столешницу.

– Считать! – загорелись отсветами нового выигрыша маленькие глазки Грррма.

– А чего считать… – кисло протянул Гнннр и состроил унылую рожу, разглядывая тонкие косточки человеческих пальцев, желтоватой россыпью разметавшиеся по столу. – Ты выиграть. Три касания, два перекрестья, один тройной. Гнннр – то же самое было, тройной нет. Гмммр – одно касание…

Удовлетворенно кивнув, Грррм подгреб к себе кольцо Гнннра, перекочевывавшее от одного игрока к другому уже раз седьмой, и сережку Гмммра, оторванную взбешенной лапой хозяина от плеча дублета едва ли не с куском кожи.

– Гнннр не везти сегодня как семируку, – самодовольно заметил Грррм, мысленно прикидывая, куда он такое богатство после завтрака будет нашивать.

Злосчастный бугень в ответ только прорычал что-то, потянулся оторвать от рукава рубахи вторую серьгу… и замер. Из-за полуоткрытой двери, мигая так, словно у него начался нервный тик, выглянул повар Гдддр. Одна его лапа, с пальцем, загадочно приложенным к губам, застыла у лица.

Но не успел Гмммр даже начать соображать, что бы этот непонятный жест мог означать, как вторая рука их кашевара украдкой вытянула из-за дубовой створки на обозрение его, Гмммра, чудо. Мечту всего утра. Человека женщину. С торчащими из ушей пучками зелени, кругом колбасы на голове и репой в зубах.

Неужели хозяин поссорился, наконец-то, со своей добычей и отдал ее Гдддру? А тот – хороший, добрый, славный Гдддр, я всегда думал, что он ко мне относится лучше, чем к другим – решил разделить ее тихонечко со мной?!.. Нет, не пропало утро зря. Пусть эти грымы сидят тут со своими блестюшками, пыжатся, как семируки над жабой. А мы с Гдддром…

Гмммр позабыл про сережку, про игру, про подозрительно везучих партнеров, медленно поднялся, как загипнотизированный и, не глядя по сторонам, устремился в обход стола туда, где только что узрел диво дивное аппетитное.

– Гмммр куда пойти? – недовольный прерванной на самом доходном месте игрой, сердито спросил Грррм.

– Живот болеть, – рассеянно буркнул бугень и, не обращая более внимания на загоготавших приятелей, проворно выскочил в коридор.

Чтобы не позволить моментально обмякшему телу упасть и наделать шума, девушки и волшебник спешно подхватили тяжеленного бугня и бережно опустили на пол. В следующую секунду Лесли засунул топор за пояс и взвалил монстра на плечи. Остальные, действуя по заранее обговоренному плану, захватили болтающиеся ноги в грубых земураговых сапогах, и первая жертва своего гурманства была затащена в чуланчик.

«Так держать!» – показал большой палец крестнику Агафон, и Лесли довольно улыбнулся и скромно потупился.

«Хорошо еще, что не пришлось с ним драться – а то неизвестно, кто бы сейчас стоял тут и улыбался», – с мысленным вздохом подумал он, ободряюще похлопал лжегерцогиню по плечу, и истребители людоедов, не говоря больше ни слова, спешно выдвинулись на позицию для выполнения второй части операции.

Оставшиеся вдвоем бугни положения не сменили и игру не прервали – дробный тонкий стукоток костей по столешнице был слышен даже в коридоре.

Как и было обговорено ранее, Грета снова обхватила Агафона рукой за шею, Лесли замер за косяком с поднятым топором, и теперь настал черед принцессы вступать в активные боевые действия.

Она вызвалась на это сама. Она сказала, что сможет. Значит, она должна.

Взвесив в руке кусочек репы размером с лесной орех, Изабелла прищурилась, прицелилась в спину того бугня, что справа…

Недолет.

С чувством промолвив про себя[21] слова, которые принцессам знать не полагалось, она оторвала зубами от репы второй кусок, чуть покрупнее, выплюнула, примерилась, прицелилась… Снаряд ушел вбок по замысловатой крученой траектории, едва не задев по макушке левого бугня.

Еще кусок, новый прицел…

Если бы ее задачей было попасть в де Шене, на этот раз ее высочество справилась бы великолепно.

От мягкого удара в ухо глаза шевалье, залитые кровью из раны на лбу, приоткрылись чуть-чуть… и тут же распахнулись – шире некуда: в нескольких шагах от него, в дверном проеме стоял людоед и держал герцогиню Туазо, да еще в таком виде!..

И тут же другая пара глаз – черных, хищных, пытливых – вперилась в его лицо.

– Человек мужик… – начал было высказывать недоумение Гнннр по поводу выражения физиономии своей жертвы, повернулся, чтобы проследить за ее взглядом – и замер.

– Что Гнннр говорить? – рассеянно оторвался от подсчитывания выигрыша Грррм.

– Гнннр говорить, Грррм человек-мужик покараулить, Гнннр… на двор пойти.

– А-а-а… – снисходительно хмыкнул бугень. – Прорвать вас сегодня, что ли… Семирука съесть?

– Сам семирук вонючий, – походя вернул любезность товарищ, торопливо выкарабкиваясь из-за скамьи.

– Кто семирук вонючий?… – зависла лапа Грррма над россыпью вновь обретенных украшений. Партнер его, не обращая внимания на провокационный вопрос, шагнул к двери.