Христос не еврей, или Тайна Вифлеемской звезды - Джекоб Коннер

Теперь настал момент прояснить счастливые и несчастливые события Царства Иудейского после изгнания Саргоном десяти племен в 722 г. до Р.Х. Великолепное Соломоново царство сжалось до жалкого остатка, состоявшего в основном из племени иудеев. Эти иудеи, или, как они вошли в историю, евреи, могли с пренебрежением указывать пальцем на Иеровоама, который «ввел Израиль в грех», т. е. был настолько порочен в их глазах, что возглавил восстание десяти племен против непосильных налогов, наложенных иудеями для строительства Иерусалима. За этим последовало закрепление мест поклонения на восставшей территории за пределами Иерусалима, которую евреи считали неортодоксальной. Нетрудно понять почему: ведь это в значительной мере урезывало доходы Иерусалима. Но черед Иудеи наступил позже, когда местное население было также разгромлено и угнано в Вавилонский плен. Ассирия была повержена возросшей мощью Вавилона в 606 г. до Р.Х., и именно царь Вавилонский разграбил сокровища Иерусалима и опустошил землю. В Иерусалиме действительно стоял плач, а Самария и Галилея, как говорят, наслаждались периодом спокойствия, в то время как евреев держали в изоляции в Вавилонском плену. Примерно через полстолетия Вавилон сдался Киру, персу, который позволил евреям вернуться в Иерусалим, и многие, но ни в коем случае не все, так и поступили. Кто остался, тот понял, что в Вавилоне можно делать деньги, даже будучи в плену. Между тем некоторые из них решили, что северные страны были благоприятным местом для беженцев, и в 164 г. до Р.Х. Симон Маккавей вернул их всех в Иудею, сделав Галилею вновь строго нееврейской. Это было вторичное очищение Галилеи от евреев в дохристианскую эру. Расовые различия между евреями и галилеянами были слишком ярко выражены, чтобы последние чувствовали себя комфортно, как это видно из произведений еврейского историка Иосифа, который примерно через семьдесят лет после Р.Х. был римским правителем Иудеи. Это различие ярко проявилось после завоевания Иерусалима Титом, когда галилеяне, будучи разбитыми, крепко держались за свои дома. Евреи же, напротив, договорились между собой распространиться по миру, держась вместе, как хищническое племя (как это написано в Талмуде), довольствуясь, таким образом, ролью антинационального паразита. Галилеяне же не были народом-паразитом.

Возвратимся снова к 722 г. до Р.Х. и депортации Саргоном десяти племен. Это нужно, чтобы понять, как, почему и до какой степени эти пришельцы, приведенные Саргоном, восприняли религию и постепенно национальность иудаизма, хотя все они были неевреями и в большинстве своем принадлежали к арийской расе. Семь с половиной веков, которые прошли от этой даты до рождения Христа, — это долгий период, и многие события могли произойти За это время, даже обращение всей расы в новую религию. Такое произошло и с нашим собственным поколением. В европейской истории такой же период времени мог бы отнести нас к дням Великой Хартии в Англии, а за два столетия до этого — к сдаче Константинополя туркам. Поэтому неудивительно, что в течение такого же временного отрезка пришельцы из Галилеи и Самарии (в то время эта вся территория была Самарией) приняли как национальный, так и религиозный иудаизм, стали прозелитами народа, чьи дома они были вынуждены занимать и чьи пустые синагоги были для них открыты. Можно предположить некоторое сочувствие по отношению к покоренной и обездоленной расе, так как земля, из которой их выселили, была прекрасна, и тот факт, что обездоленные захватили ее силой за несколько сотен лет до этого, вряд ли может быть использован против них.

Обычно переселенцы приносят с собой на новые места и свою религию. Так поступили и эти колонисты, пересаженные на почву Галилеи. Более того, они сохраняли ее в течение столетий и после переселения к большому неудовольствию желающих обратить их в иудаизм. Тем не менее эти новые переселенцы хотели знать, кто был «богом этих мест», чтобы случайно не обидеть его. Не было ничего странного или необычного в таком отношении ни для того времени, ни для их уровня развития. Кроме того, эти люди имели все причины быть осторожными, зная, что их предки были выселены насильно, а они сами устроились в их домах. Если они верили в «дома с призраками», то была возможность встретиться с их духами. Более того, они были чужими[63] друг другу, так как их доставили из разных областей и от разных народов Ассирии. И так как некоторые из израильтян были «доставлены в Халах и Хавор по реке Гозан, и в города Мидии»[64], это, возможно, предполагало обмен населением с другими областями, а среди них, напомним, было много арийцев, таких, как хананеяне, которые населяли Палестину до прибытия туда евреев.

В таком случае, если бы какое-то необычное волнение произошло среди них, это повлекло бы за собой их обращение к местному богу, который, как они считали, был потревожен. Именно это и произошло. На их людей напали львы, и несколько человек погибли. Причину объяснили тем, что «бог этих мест» разгневан и его надо умилостивить. Поэтому они обратились к ассирийскому царю с такими словами: «Народы, которые ты когда-то переселил и поместил в городах Самарии (в то время все эти земли были самарийскими), не знают обычаев бога этой земли»[65]. Пришельцам было ясно: местный бог, кем бы он ни был, оскорблен и должен быть задобрен. Теперь заметьте следствие: «Затем ассирийский царь отдал приказ и сказал: «Приведите сюда одного из жрецов, которых вы привели оттуда; и пусть они придут и живут там, и пусть они учат их обычаям бога и земли»». Это было сделано соответствующим образом, хотя и с неоднозначными результатами, потому что, хотя они и переняли еврейское богопочитание, они, продолжает далее рассказчик, не отказались полностью от своей прежней религии. Это, в действительности, был процесс, требующий времени, измеряемого веками. Кроме того, мы не можем считать, что эта религия была настолько выше их собственной, как убеждают нас евреи. Но задолго до прихода Христа народы Галилеи и Самарии приняли иудаизм как в национальном, так и религиозном смысле. С течением времени были восприняты даже еврейские обычаи, так что кто-то из них мог сказать Христу: «Неужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь?» (Ин. 4, 12). Отец Наш, Иаков! И это слышишь от самарянина, а не от еврея!

Новообращенные галилеяне и самаряне не были против принятия иудаизма: они были открытыми политеистами и от своих прежних богов не отрекались. Они сохраняли свои прежние верования, а на одного бога больше или меньше — не имело значения. С монотеистической точки зрения, дело обстояло совсем иначе. Но почему эти политеисты или кто-либо вообще, кроме евреев, связывают идею патриархальной религии с идеей патриархального наследия, передаваемой последующим поколениям как часть недвижимости, на наследование которой никто, кроме прямых потомков утвержденного патриарха, не может претендовать иначе, как при особом расположении признанных наследников. Это могло бы показаться смешным даже людям первобытного общества, если бы они обладали хоть искоркой юмора. Неудивительно, что древнееврейские пророки через какое-то время обнаружили, что этим людям чрезвычайно трудно придерживаться столь примитивного культа, и фактически их успех в обращении в иудаизм галилеян и самарян был лишь номинальным. Что бы об этом ни говорили пророки, но это не делалось по принципу «что будет, то и будет». Напротив, они делали все, чтобы превратить иудаизм в мировую религию. Однако иудаизм в качестве мировой религии противоречил самому себе. Будь он универсален по своему характеру, древние евреи не сталкивались бы с такими трудностями при обращении неевреев в иудаизм. Но как могли древние евреи принять их в свою замкнутую общину и вообще сделали ли они это? Существовал упрямый биологический факт, противостоящий узкому традиционному богословию иудеев — ситуация, которая требовала компромисса со стороны их религии, когда стало ясно, что она стояла на пути их материальных интересов. И конечно, евреи пошли на компромисс, как они всегда поступают в подобных случаях. Их силы были значительно истощены разделением царства, а позже потерей десяти племен. Кроме того, необходимо принять в расчет последствия браков между кровными родственниками. Увеличивая свою численность за счет обращения галилеян и самарян в иудаизм (к чему последние стремились), евреи получали большую выгоду. Принятое ими решение состояло в следующем: они открывали доступ этих людей к иудаизму в качестве «прозелитов от врат» или «прозелитов справедливости», что было проявлением того упрямого факта, что принцип расовой исключительности можно повернуть так, чтобы он служил их интересам. Эти пришельцы могли стать иудаистами, но никогда — евреями.