Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Удобно устроившись в креслах курительной комнаты после сытного обеда, два представителя Антанты неторопливо обсуждали недавние переговоры.

— Мне совершенно непонятен генерал Корнилов, типичный азиат, от которого нельзя получить точный ответ на простой вопрос, — недовольно цедил рыжеволосый британский полковник, вяло посасывая свою сигару.

— Что делать, Джордж, но он был лучшей кандидатурой в августе прошлого года, когда было необходимо перебить германскую креатуру Ленина, который вот-вот должен был скинуть этого болтуна Керенского, полностью не оправдавшего наших надежд, — отвечал французский бригадный генерал. Он мастерски чередовал курение сигары с мелкими глотками бренди:

— Мы не могли допустить, чтобы весь русский фронт рухнул, и, заключив мир с ними, кайзер повернул бы против нас все свои силы.-

— Как Вы думаете, Жером, русские действительно так слабы, как представил нам Духонин, или это хитрая азиатская игра с целью переложить на наши плечи основное бремя войны? —

Француз не торопился с ответом, наслаждаясь вкусом кубинского табака, подаренного Корниловым дорогим гостям при их отбытии из Ставки. Теперь во Франции подобные сигары стоили очень дорого, и Жером был благодарен главковерху за этот подарок.

— Несомненно, из запасов бывшего царя, — проинформировал он англичанина, доставая из своей коробки новую сигару, — ручная работа, настоящая Гавана. Хитрый азиатский ход со стороны русского вождя, этот подарок, Джозеф. Он пытается показать нам, что его положение прочно, тогда как он балансирует на грани пропасти.-

— Вы думаете?-

— Мой дорогой, его поведение — это лишь хорошая мина при плохой игре. Их офицерский корпус пережил страшное унижение и кровопускание, вспомните Кронштадт и Гельсингфорс. Сколько адмиралов и офицеров было уничтожено там товарищем Дыбенко, а сколько их было перебито на фронте и в тылу. Ни одна армия мира не сможет оправиться от такой катастрофы за столь короткий срок.-

— Возможно, Вы сгущаете краски, сэр.-

— Возможно, но только объясните мне тогда, почему провалилось столь великолепно подготовленное наступление в июле 1917 года, когда главкомом был Брусилов, единственный из всех русских генералов, способных успешно наступать. Молчите? Да Вас тогда ещё здесь не было, так я Вам отвечу. Солдаты просто не захотели исполнять приказы своих офицеров и генералов, благодаря чему, немцы успели подтянуть свежие войска и обратить русских в бегство. Тогда Корнилов спас положение, опираясь только на верные ему части и офицерские полки, и, смею заметить, сейчас положение у Верховного правителя ничуть не изменилось к лучшему.-

— Но большая часть России боготворит Корнилова за его успехи по наведению порядка на фронте и в тылу. Это не настораживает Вас?-

— Нисколько, Корнилов делает то, что он и должен был делать ради сохранения страны от полного краха, используя для этого диктатуру. Правда, не совсем умело в некоторых случаях, но русские прощают ему это, приговаривая, лес рубят, щепки летят.-

— Какая дикая поговорка, отражающая фатальные убеждения этого народа. Однако мы отклонились от темы, значит, Вы считаете, что Духонин был искренен с нами во время переговоров.-

— Конечно, нет. Я сразу понял, что стоит за его словами, когда он затронул вопрос о черноморских проливах и Константинополе после войны. Это его желание получить этот заветный для русских приз, ограничившись только связыванием германских сил на фронте, сразу стало очевидным для меня. Духонин, слава богу, ещё не дорос до уровня генерала Алексеева, который является главным тормозом всей нашей политики в России.-

— Да, я тоже заметил уловку начштаба с проливами, — поддержал француза англичанин, — они так искренне верят в заверения Черчилля, что мне искренне их жаль. Наш Уинни может обещать этим дикарям всё, что угодно и позабыть выполнить.-

Оба собеседника негромко рассмеялись, подобно тому, как смеются взрослые люди над шалостями детей, или наивностью простофиль.

— Значит, Вы не допускаете мысли о возможности полномасштабного русского наступления этим летом, — продолжил донимать собеседника сын коварного Альбиона, налив себе новую порцию бренди.

— Вы так настойчивы в этом вопросе, Джордж, словно хотите повесить на мои плечи всю ответственность за принятие окончательного решения, — Жером хитро подмигнул собеседнику, давая понять о понимании щепетильности англичанина, — хорошо, скажите мне, кто из русских генералов сможет осуществить это наступление? —

— Брусилов.-

Француз скептически улыбнулся собеседнику:- Корнилов обещал назначить его командующим Румынским фронтом, хотя мне кажется наиболее вероятным, что возглавить это наступление придется либо ему самому, либо генералу Алексееву.-

— Их разногласия по-прежнему так сильны?-

— Да, генерал Брусилов никак не может простить своего бывшего подчиненного, который так стремительно обошел его, ударившись в политику. Я думаю, что если Брусилов и согласиться вернуться из отставки, то с большим скрипом.-

— А что Вы скажите о Рузском и Эверте, это боевые генералы и воюют с самого начала войны?-

Жером ехидно хмыкнул: — Вы забыли добавить, что Рузский за войну награжден тремя Георгиями, а Эверт двумя, не так ли?-

— Именно, так! — с жаром подтвердил Джордж.

— Тогда добавьте к этому, тот факт, что будучи командиром Западного фронта, Эверт умышленно не поддержал наступление Брусилова в 1916 году, а Рузский не смог организовать прорыв на Северном фронте, хотя сил для этого имел ничуть не меньше Брусилова. Не думаю, что за полтора года эти генералы сильно изменились.-

Аргументы француза были весомыми, но англичанин не хотел сдаваться, он немного поразмыслил, а затем убийственным тоном произнес: — Деникин.-

Жером вновь скептически хмыкнул и, вдохнув ароматного дыма сигары, ответил:

— О да, это убийственный аргумент с Вашей стороны. Этот генерал подает определенные военные надежды, и я, с некоторыми оговорками, соглашусь с Вами, что он может совершить прорыв вражеского фронта, хотя никогда ещё этого не делал. Но вот только весь вопрос, какого фронта. Румынского? Чтобы развязать руки Корнилову или Алексееву в случае отказа Брусилова вступить в должность главкома, то да! А кто будет прорывать австрийский и германский? Вспомните Брусиловский прорыв, всё шло гладко, пока немцы не перебросили на помощь австрийцам свои войска, и наступательный порыв русских полностью иссяк, не получив поддержки на других участках фронта. Для успешного наступления против Германии нужно несколько толковых генералов. Ну, Джордж, говорите, предлагайте кандидатуры, смелее!-

Британец покрылся красными пятнами то ли от возбуждения, то ли от выпитого бренди и сердито выпалил: — Кто-нибудь из «стальной дивизии» Корнилова, из неё выдвинулось много способных офицеров.-

— Кто конкретно?-

— Я не могу сказать этого сейчас, но убежден, что они есть.-

Жером сочувственно покивал головой и на правах старшего по званию произнес:

— Хорошо, они есть, я Вам верю, даже не требую их имен, хорошо! Тогда встаньте на место Корнилова и скажите, согласитесь ли Вы рискнуть, поручив командование самым важным наступлением этой войны пусть опытному офицеру, но весь опыт которого, заключается в командовании дивизией или полком, который никогда не управлял армией, корпусом, не говоря уже о фронте? Вы сегодня видели Корнилова, похож ли он на азартного игрока, способного поставить всё на кон? Скажите, Джордж!-

Собеседник француза ещё больше пошел пятнами, но ничего не ответил. Выдержав паузу, тот снисходительно улыбнулся англичанину, что только прибавило пятен на его лице.

— Я прекрасно понимаю Ваше желание быть правым, но скажите мне по совести, разве не должен настоящий генерал, дорасти до своего чина. Возьмите Людендорфа и Гинденбурга, этот сплав опыта и взрослого напора, перед которым рухнул русский фронт в 1915, и от которого мы с большим трудом отбились в 1917.-

— Вы молчите, значит, я прав. У Корнилова, к началу лета, нет генералов, способных успешно наступать против немцев. Он, конечно, может произвести в генералы своих сослуживцев по дивизии или фронту, но это не решит проблему. Что бы родить дитя женщина носит его в своем чреве девять месяцев, и это закон природы. Все остальные — выкидыши или хилые дети.-

Британец откинулся в кресле и стал яростно дымить, стараясь найти весомый аргумент в свою пользу, но их не было. Жером тоже успокоился и, сменив покровительствующий тон, стал рассуждать вслух:

— Даже если предположить, что Корнилов пойдет на огромный риск, и его новые выдвиженцы прорвут фронт немцев в важном месте, к чему это приведет? Смогут ли они за одну военную компанию вернуть себе все утраченные земли, выйти к прежним границам и взять Берлин? Вряд ли, особенно с такой армией, которая несколько месяцев назад поднимала на штыки своих офицеров, мерзкое зрелище, скажу я Вам.-