Ярар. Начало. - Тимофей Грехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты слишком мало общаешься с нашим старшим сыном, — ответил ей Талий. — Ты всё свободное время проводишь с близнецами. Я не стану больше продолжать эту тему, но Эмери, — строго посмотрел он на жену, — это нужно исправлять. Я не хочу, чтобы Яр чувствовал, что ты его меньше любишь, чем остальных детей. — Она кивнула. — Так, с этим разобрались. Михаил, скажи, как продвигаются его успехи в учебном плане?
— Талий, всё, как всегда. Он очень способный ребенок. Эх, если бы он обладал боевой стихией… — мечтательно произнёс Михаил.
— Да, это было бы оптимальным вариантом. — поддержал его Талий. — Что показала проверка? Нам стоит опасаться за детей?
— Однозначного ответа никто не дал. Слишком ранний возраст у Ярара. Хотя кто-то сказал, что ваш сын порой ведёт себя, как взрослый мужчина. И если понимает, что за ним наблюдают, то надевает на себя маску ребенка.
— О чём вы говорите? — спросила Эмери.
Талий кивнул Михаилу, чтобы тот ответил на вопрос его супруги.
— Я и Талий попросили специалистов одного очень узкого профиля проверить Ярара. Они сделали прогноз по формируемому характеру.
— И что же в итоге они сказали? Есть хоть какая-то конкретика? — спросил Талий.
— Хорошо, я постараюсь объяснить. Ярар в принципе неплохо относится к детям в целом. Когда его специально оставляли с близнецами, почти все сказали, что он возится с ними не потому что ему так хочется, а будто его кто-то заставляет, — и увидев задумчивые лица родителей, продолжил, — но также они сказали, что никаких признаков агрессии или зависти по отношению к ним нет. Он не жаден, но это неудивительно, потому что всё что нужно, у него есть. Очень ценит дружбу с Артёмом, но душу перед ним не изливает. Чаще слушает, чем говорит. Усерден, ответственен, дисциплинирован, справедливый и трудолюбивый.
— Не понимаю, — с сомнением в голосе, сказал Талий, — почему тогда аналитики не смогли дать определенного ответа.
— Талий, потому что ребенок восьми лет не может быть настолько идеальным. Посмотри на других детей! Они играют, мараются капризничают разбрасывают вещи направо и налево. А что делает Ярар? — достаточно эмоционально выразил свою мысль Михаил.
Эмери спросила.
— Михаил, какой ты можешь сделать вывод? Думаешь это всё игра? И …
— Нет, леди. Я учу вашего сына с самого детства. Он не жесток. Думаю, он просто очень умный. И вам с ним повезло.
— То есть, ты хочешь сказать, что он гений? — спросил Талий
— Нее, — не задумываясь сказал Михаил. — Он просто умный. А где не может взять умом берёт усидчивостью. Но, если вы спросите моего мнения, — сказал он глядя на обоих родителей, — вам бы и впрямь нужно быть помягче с Яраром. А также уделять ему побольше времени.
Эмери тут же спросила.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Он тянется к вам. Все его достижения в учебе вы воспринимаете, как нечто само собой разумеющееся. А то, что он постоянно учится, даже в свободное время, вы не замечаете. Как вы считаете, ребенок восьми лет хочет доказать что-то себе? Или может всё-таки родителям?
— О, стихии! — воскликнула Эмери прикрыв рот. — Мы ужасные родители!
— Дорогая, что ты такое говоришь?! — стал успокаивать Талий, подходя к плачущей жене и укоризненно смотря на Михаила. — Вот видишь, а ты на Мишу сердилась, а он вон как вовремя указал нам на наш прокол. Дорогая, Ярару всего восемь, у нас есть время всё исправить.
Михаил тихо вышел из кабинета главы рода.
Барон Ка Торен любил Талия и Эмери. Хоть супруга главы и ругалась на него в последние месяцы, но это было не безосновательно. Как он мог пропустить то покушение? РАССЛАБИЛСЯ! Потерял хватку! Вот единственное объяснение, которое он находил для себя. Он очень переживал за племянника. Хоть и самом был ранен, но его то жизнь была вне опасности в отличии от Ярара, который прикрыл собой Эмери. В тот день что-то щёлкнуло в голове Михаила, и он уже не думал, о том, что назначение старшего племянника наследником рода плохая идея. А его родители пусть подумают как можно лучше над своим поведением. А то совсем воспитание сына пустили на самотек.
* * *
— Шаг, ещё шаг, укол, — сказал я, показывая ученикам школы базовое движение рапирой.
С открытием школ я стал забывать, когда последний раз отдыхал. Школы для дворян и простолюдинов открылись вовремя, и в сентябре за школьные парты село шестьдесят семь человек. Из них всего двадцать один учился в дворянской школе.
Казалось бы, можно было для такого количества учеников открыть одну школу, НО в следующем году вновь будет набор. И учеников станет больше.
— Господин, — обратился ко мне Сергей Иванов, ученик школы простолюдинов, — у нас так никогда не получится.
— Ммм, Сергей, объясни мне, в чём между нами разница? — спросил я.
Он ненадолго задумался, после чего ответил.
— Не могу знать.
— Образованием. Вот и всё. Меня учили с раннего возраста. Тебе стоит приложить больше усилий и у тебя всё получится. — Потом оглядел всех остальных учеников: — Это касается всех. Вам дарован шанс выбиться в люди. Чтобы ваши дети никогда не задумывались где найти кусок хлеба. Вы здесь первый месяц, но я не вижу, чтобы вы стремились учиться!
— Но господин, мы стараемся! — ответила одна из учениц.
— Стараться слова лжецов! — громко сказал я. — Я поговорил с леди Де Тьер, и мы пришли к единогласному решению, что те ученики, кто плохо сдаст летние экзамены, будут отчислены.
— А что это значит? — спросил Сергей.
— То, что вы вернётесь в свои дома к своим семьям. И будете снова сидеть на шее у родителей. Когда у вас родятся дети, вы будет им рассказывать, кусая свои локти, как просрали свой шанс стать благородными. И, я надеюсь, что у вас хватит сил не повеситься на ближайшем суку.
Пока я распекал учеников школы простолюдинов ко мне подбежал Антон и прошептал.
— Началось.
Я кивнул ему и обратился ко всем ученикам.
— Надеюсь вы услышали меня. И при следующем посещении школы вы докажете мне, что вы не просто так кушаете свой хлеб здесь!
Сев на коня, я поспешил домой. Антон сообщил мне, что у матери начались схватки. И хоть в нашем доме постоянно находился целитель Корф, меня обязали присутствовать тоже. Прогнозы были нехорошими. Корф подозревал, что шея ребенка обвилась пуповиной. И у него на протяжении всей беременности никак не получалось это исправить. Меня позвали, чтобы
