Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский

мира, в окружении всякой сволочи. Степь вокруг заполнена бандитами, разнообразными атаманами Васильками, Карповичами, и прочими бродягами… Ещё и даргами, так что, если мы хотим выжить, нам нужно знать всё, понимаете? Всё.

- Я говорил с ним насчёт территории, насчёт их кочевий.

- Договорились? – Любопытствует Тарасов.

- Договоримся если найду воду. – Отвечает Горохов, не желая раскрывать все нюансы их с Васильком договора. Незачем ему всё это знать. Начальник безопасности понимает, мол, ладно и продолжает потом:

-Угу, ну ясно. – И тут же уже другим тоном заводит новую песню. - А ваш знакомый так и не объявился.

- Что? Какой знакомый? – Горохов делает вид, что сначала не понимает о чём идёт речь, но тут же спохватывается. - А, вы про Жупана что ли?

- Про Жупана, - кивает Тарасов, - про него, про него. Мы тут поговорили с людьми… И знаете что? Он ночью по пьяной лавочке хвалился, что знает про какой-то схрон.

- Что за схрон? – Горохов делает вид, что это мало его заботит. Спрашивает, что ли, из вежливости: ну, мол, говори, раз тебе

неймётся.

- Они сначала играли в карты, а потом говорили про схрон.

- Про схрон? – Инженер на секунду задумывается.

И начальник безопасности увидав это уточняет:

- Тоже слыхали про схрон?

- Нет, не слыхал, - инженер был спокоен, если бы они знали про схрон что-то конкретное… То уже не тут бы с ним разговаривали. Тем не менее разговор становился всё неприятнее и неприятнее.

- А вы с этим Жупаном остановок нигде не делали? – Продолжает Тарасов. – Может вспомните?

«Неужели нас кто-то видел? Но откуда? Других лодок на реке не было, это точно, может кто с берега?»

Инженер чуть думает и отвечает:

- Капитан останавливался пару раз, приставал к берегу, один раз ночью, вернее, вечером. После заряда стояла большая пыль, он сказал, что не видит куда плыть, а второй раз днём, температура была за шестьдесят у него начали гореть прокладки в двигателе. Он сказал, что мотору нужно чуть поостыть.

- Отлично! – Голова начальника безопасности снова покрылась потом, он снова её вытирал платком. – А сможете показать то место, где вы останавливались днём?

- Нет, рубка была местом, где ещё можно было находиться, я не

вылезал на палубу. Там было под шестьдесят. – Отвечал Горохов. Этот разговор всё больше заставлял его напрягаться. Между прочим, он уже подумывал о револьвере, висевшем на бедре, уже один раз, косился на спутников Тарасова и даже рассчитывал свои действия, если вдруг что… Но это, кажется, были преждевременные мысли. Спутники начальника безопасности были расслаблены. Впрочем, они просто могли делать вид, что они расслаблены. Так что нужно было держаться на стороже. И он закончил:

– Я не видел, где он причаливал, я всё время лежал под кондиционером на мешках с едой.

- Да вы не нервничайте так, - произнёс Тарасов примирительно. Он даже изобразил подобие улыбки. – Это же просто разговор.

- Да уж как тут не нервничать, - с едва скрываемым раздражением отвечает инженер, - вы всё время у меня что-то спрашиваете, к чему я не имею никакого отношения, я же вам уже говорил…

В эту секунду кто-то стучит в дверь, все люди, находившиеся в комнате, напряглись, Тарасов смотрит на Горохова:

- Ждёте гостей?

- Никого я не жду, - не очень дружелюбно отвечает тот, а сам уже думает, что будет делать… В кого будет стрелять в первого, - никаких гостей я не приглашал.

Тарасов кивает и подойдя к двери открывает её, а там была Нинка с подносом. Горохов перевёл дух, а начальник службы безопасности

и говорит почти радостно:

- О, вот и завтрак поспел. Ну, не будем вас больше задерживать,

завтракайте, инженер.

Нинка, испуганно косясь него быстро ставит поднос с едой на столик, и чуть не выбегает из комнаты.

Два спутника Тарасова тоже выходят, он сам, вдруг останавливается в двери, не давая инженеру её закрыть:

- Последний вопросик. А вы с Жупаном одни были на лодке?

- В рубке мы были точно одни, - твёрдо говорит Горохов.

- Угу, - задумчиво произносит начальник безопасности, - значит в рубке вы были одни. Ясно, ну кушайте, кушайте.

«Вот сволочь какая въедливая», - инженеру даже есть расхотелось, хотя он всегда с утра голоден. Горохов присел на край стола, задумался, поигрывая ложкой: да, этот Жупан безмозглый картёжник, дурак, который спьяну сел играть в кабаке в карты с местными жуликами, серьёзно осложнил ему жизнь своей выходкой. Но, с другой стороны, у этого Тарасова пока ничего нет. Ну пронюхал он про схрон. И что? Ну да, Жупан проигрался двум ловкачам, предложил им какой-то схрон в погашение долга. А вместо этого отвёз их в тихий уголок, да и кончил обоих. А сам теперь тут не появится. Вполне себе правдоподобная версия. Да, это могло быть похожим на правду. Но вот ему самому, пока к схрону подходить было нельзя. А он пока и не собирался. Только тут он вспомнил про время. Да, точно, через полтора часа уже взойдёт солнце, то есть до жары у него было всего семь часов, а ему ещё нужно было два часа на дорогу.

Надо было выезжать побыстрее, он тут же сел есть, и опять убедился, что здешняя стряпня не стоит денег, что за неё просят.

Только-только рассвело, а он уже подъезжал к нужному месту, температура была вполне рабочей, и он сразу принялся за дело. Нужно было снять геометки, а для этого требуется два человека, пришлось попотеть, побегать туда-сюда, пока на нанёс на миллиметровку первые точки. Через два часа, кое-что стало вырисовываться. Низина, хорошая такая, продолговатая низина. Верный признак длинной линзы. Она шла с уклоном от востока на запад, к реке. Карта, которую он купил у старого геодезиста, у которого от проказы уже плохо сгибалась пальцы, не врала. Вода тут должна была быть.

- Вода там есть, клянусь, - почти шептал старик синими изуродованными губами, когда они сидели в дешёвой столовой в Соликамске. – Но, друг мой, я вам врать не буду, вы там не накачаете больше двадцати тысяч кубов. Не хочу вас обманывать,