Россия в войне 1941-1945 гг. Великая отечественная глазами британского журналиста - Александр Верт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Правда» указывала также, что советский посол в Анкаре С. Виноградов был информирован румынским посланником в этом городе о том, что новое коалиционное правительство Румынии сформировано из представителей четырех главных политических партий, руководимых Маниу, Братиану, Петреску и Патрашкану (коммунист).
Румынский посланник заявил также Виноградову, что румынское правительство готово принять условия перемирия, которые предусматривали, в частности, полный разрыв Румынии с Германией, вступление ее в войну против Германии (что уже стало фактом), восстановление советско-румынской границы 1940 г. и частичное возмещение Советскому Союзу причиненного ущерба. Советское правительство со своей стороны давало согласие на аннулирование решения гитлеровского «венского арбитража» о передаче Венгрии значительной части Трансильвании.
В течение недели после смены правительства в Румынии румынские войска всеми средствами удерживали Бухарест, хотя после ясско-кишиневского разгрома в районе Бухареста вряд ли могли быть сколько-нибудь крупные немецкие силы. Однако бомбежки и в особенности артиллерийский обстрел наносили румынской столице большой урон, и население ее боялось, что немцы предпримут контрнаступление и попытаются вновь овладеть Бухарестом. Поэтому большинство жителей столицы с чувством облегчения приветствовало вступление в нее 30 августа Красной Армии. Советская пресса писала, что Красная Армия вызвала в Бухаресте чувство «уважения и восхищения»: румын поразило количество имевшейся у нее боевой техники, и вначале они никак не могли поверить, что большая часть ее была советского производства. «Румыны исключительно предупредительны, – писал один советский корреспондент. – Стоит кому-нибудь из наших товарищей вынуть папиросу, как ему услужливо зажигают и протягивают десятки зажигалок».
В сообщениях советской печати проводилось различие между «искренней радостью простого народа Румынии» и вялым чувством облегчения, наблюдавшимся у «буржуазных бездельников», которыми изобиловал Бухарест (и которые, несомненно, предпочли бы приветствовать здесь американские и английские войска).
На том этапе Советское правительство не выдвинуло никаких возражений против состава нового румынского правительства и поспешило заключить с Румынией перемирие; однако уже вскоре после этого оно начало осуществлять сильное давление на двурушнические элементы в румынском «демократическом блоке». Под советским нажимом Санатеску был позднее заменен генералом Радеску и, наконец, значительно более «левым» Петру Гроза.
В начале сентября в Москву прибыла румынская делегация для заключения перемирия с Советским Союзом. Ее приняли со всеми почестями – чуть ли не как представителей новой союзной державы – и поместили в государственный особняк в переулке Островского, где она жила на широкую ногу.
Хотя возглавлял делегацию князь Стирбей, который несколько ранее в том же году установил контакт с англичанами в Каире, переговоры вел в основном один из коммунистических лидеров, новый министр юстиции Патрашкану, человек энергичный и способный, обладавший большим личным обаянием.
На устроенных им пресс-конференциях Патрашкану красочно описал государственный переворот 23 августа. Он отметил также героические подвиги, совершенные румынскими войсками в те дни, когда немцы бомбили и обстреливали Бухарест, и закончил заявлением, что румыны – миролюбивый, демократически настроенный народ, в глубине души всегда ненавидевший немцев.
В сентябре делегации на переговоры по заключению перемирия прямо-таки стояли в очереди, ожидая, когда их примет Москва. Едва уехали румыны, как на прием записались финны. Перемирие с Румынией было подписано 12 сентября, с Финляндией – 19 сентября. А затем настала очередь болгар.
В июне, после овладения Выборгом, Красная Армия остановилась у советско-финской границы 1940 г. и дальше не пошла. Советское командование как бы давало финнам возможность подумать. Но и финны не желали действовать второпях.
По-настоящему они встревожились только тогда, когда советские войска вступили в Эстонию. А вдруг они вздумают высадить в самых жизненно важных районах Финляндии десанты из Эстонии, перебросив их через Финский залив? В первую неделю августа президент Рюти, главный инициатор недавно заключенного в качестве последней, отчаянной меры соглашения с Германией, по условиям которого финны обязались не вести сепаратных мирных переговоров без ведома Германии, подал в отставку; пренебрегая обычной в таких случаях процедурой, финский парламент принял вслед за тем закон о передаче президентских полномочий фельдмаршалу Маннергейму. 17 августа в Хельсинки внезапно прибыл Кейтель и Маннергейм сообщил ему, что соглашение Рюти – Риббентроп «утратило силу».
25 августа финский посланник в Стокгольме вручил советскому посланнику в Швеции А. М. Коллонтай ноту с просьбой принять в Москве финскую делегацию для ведения переговоров о заключении перемирия. Советское правительство согласилось принять такую делегацию при условии, что Финляндия открыто заявит о своем разрыве с Германией и потребует вывода из Финляндии немецких войск не позднее 15 сентября. Если бы немцы отказались это сделать, финны должны были бы разоружить немецкие войска и передать их союзникам как военнопленных. В советской ноте отмечалось, что она посылается по договоренности с Англией и при отсутствии возражений со стороны США.
Хотя финны и пытались оставить для себя лазейку в вопросе о «разоружении» немецких войск, между ними и русскими была все же достигнута договоренность о прекращении 4 сентября военных действий на участке вдоль советско-финской границы 1940 г.
8 сентября в Москву прибыла финская делегация, 16-го прибыл ее руководитель – К. Энкель, а 19 сентября соглашение о перемирии было подписано. С советской стороны руководить переговорами было поручено А. А. Жданову, который вскоре после того возглавил Союзную контрольную комиссию в Хельсинки. Выплата Советскому Союзу репараций на сумму 300 млн. долларов товарами (самое тяжелое из условий перемирия) была рассрочена на шесть лет, причем позднее этот срок был продлен до восьми лет. Восстанавливалась граница 1940 г., и Советский Союз отказался от аренды полуострова Ханко; вместо этого он получил в аренду район Порккала-Удд, всего в нескольких километрах от Хельсинки, в качестве военно-морской базы
[239 – Через несколько лет после окончания войны СССР отказался и от этого района.]. Область Петсамо с ее никелевыми рудниками и выходом в Северный Ледовитый океан, добровольно уступленная Финляндии в 1920 г., теперь возвращалась Советскому Союзу. Потеря части Карелии и Петсамо означала необходимость переселения в Финляндию около 400 тыс. человек, не пожелавших терять финляндское гражданство, а также утрату значительных массивов строевого леса и многих источников гидроэнергии. Согласие СССР не оккупировать Финляндию представляло собой проявление его доброй воли по отношению к финнам и жест, призванный успокоить возможную тревогу всех Скандинавских стран вообще.
Когда Жданов, который в свое время руководил обороной Ленинграда, отправился в Хельсинки, он, соблюдая все правила этикета, в течение двух с половиной часов совещался с Маннергеймом, объектом великого множества чрезвычайно злых русских карикатур; а в октябре Сталин послал дружественное послание обществу «Финляндия – Советский Союз» в Хельсинки, чьим председателем стал не кто
