Лучший из врагов. На первой полосе - Вэл Корбетт

— Боже, если она это сделала, то что я скажу сотрудникам? — сказала Лиз. — Не говоря уже о Фергусе. Я убедила их, что это неправда.

— Может, тебе поможет мое опровержение?

— Да, может быть. И ты должна пригрозить «Гэзетт» подать иск в суд. Тогда Дейвина будет знать, что ей не удастся запутать это дело. Я помещу твое опровержение на первую страницу в первую колонку. «Гэзетт», скорее всего, забеспокоится. Но мы отклонились, — продолжала Лиз. — Возможно, Дейвина здесь ни при чем. Я хочу сказать, с какой стати она будет добровольно давать информацию «Гэзетт» или кому-нибудь еще? Нам нужно подождать, пока мы не увидим этот номер. У меня неприятное чувство, что эти сведения просочились из источника, который ближе ко мне, чем к тебе. Если я найду этого человека — выгоню с работы.

— Лиз, что мне теперь делать? После того как выйдет номер «Гэзетт», все журналисты с Флит-стрит соберутся у моих дверей.

— Я бы куда-нибудь уехала. Тут приятного мало.

— Куда мне можно поехать? Джоанне я и так вчера надоела, и не хочу, чтобы к кому-нибудь еще прилетел весь этот рой журналистов.

— Можешь спрятаться у меня, но в данных обстоятельствах, вероятно, тебе лучше позвонить на телестудию. Они могут снять тебе номер в гостинице и пришлют адвоката.

Лиз была права: нужно срочно посоветоваться с юристом. Личный адвокат Кати, к ее удивлению, был настроен оптимистично, когда она заверила его, что в заявлениях журналистов нет ни доли правды.

— Пока не давайте опровержения. Статья в первой редакции все равно появится, а четыре миллиона экземпляров «Гэзетт» с опровержением повредят вам больше, чем сто тысяч с недоказанной информацией.

— Я уже пообещала моей подруге, Лиз Уотерхаус, дать опровержение. Она исполняет обязанности главного редактора в «Санди кроникл».

— Этого лучше до завтра не делать.

Катя не могла объяснить, почему она не может ждать. Если за статьей в «Гэзетт» стоит Дейвина, то у нее нет выбора.

— Мне следует подать в суд, чтобы остановить «Гэзетт»?

— Сейчас уже слишком поздно. Этот иск не сумеют рассмотреть вовремя. «Гэзетт» заявит, что вы испугались разоблачения. Извините, но к тому времени, когда мы предоставим все необходимые доказательства, будет уже поздно. Слушайте, если репортеры сводят вас с ума, я могу приехать.

— Спасибо, я думаю, что смогу с ними управиться.

— Я буду у себя. Звоните мне в любое время, я к этому привык. В понедельник я приеду в студию, и мы с вами встретимся. Мне не нужно вам напоминать, что эти парни не дураки. Они будут стараться придумать какую-нибудь уловку, чтобы вынудить вас заговорить. Не попадитесь.

Соседи Кати привыкли к тому, что у входа постоянно дежурили несколько ее поклонников, но обычно они исчезали после того, как она давала им автограф. Соседи оказались неподготовленными к вечернему массированному налету. Фотографы нахально вытаптывали кусты древовидной гортензии перед домом, подбегая ко всем, кто входил или выходил из дома.

Артуру, швейцару, показали фотографию Хьюго и пообещали приличную сумму денег, если он скажет, был ли здесь когда-нибудь этот человек. К чести для него, Артур просто улыбнулся и занял свой пост у двери.

Репортеры применяли все известные журналистские хитрости. Они начали звонить в поисках информации во все квартиры подряд. Соседи Кати не поддавались на соблазны газетчиков. Некоторые, возможно, и впали бы в искушение, но они ничего не знали.

Одна газета заказала для Кати в местном ресторане пиццу, с доставкой на дом, чтобы под видом разносчика проникнуть к ней в квартиру. Но Катя была слишком искушенной, чтобы попасться на такую уловку.

Больше всего страдали от журналистов пожилые супруги, живущие в полумиле от Катиных родителей. Вначале они не понимали, почему их телефон звонит не переставая, и им задают вопросы про Катю Крофт, которую они видели только по телевизору. Ответ на этот вопрос был в лондонском телефонном справочнике. У хозяина дома были такие же инициалы и фамилия, как и у отца Кати, номер телефона которого не был включен в справочник.

Проклятье. Пугающая алая кровь.

Джоанна с ужасом смотрела вниз: два красных пятна на бледно-бежевом ковре. На мгновение ее мысли смешались. Потом полное отчаяние. Неужели снова?

Джоанна шаркающей походкой подошла к телефону, оставляя за собой ярко-красный след, осторожно присела и позвонила доктору Бишофф. На часах было 8.30.

Слушая гудки, она представляла себе дом врача на Ноттингхилл-Гейт. В холле между приемной и гостиной сейчас звонил телефон. Только бы она была дома. Господи, только бы она была дома.

Джоанна считала гудки. Гинекологу было уже за семьдесят. Ей нужно время, чтобы подойти к телефону. Но через несколько минут Джоанна потеряла надежду и положила трубку.

По ногам продолжала струиться кровь, и Джоанна набрала 999. Ей сказали, что «скорая» приедет через десять минут. Джоанна не могла двинуться с места, ей казалось, что если она сделает хоть шаг, матка откроется. Джоанна даже не осмеливалась глубоко дышать. Как она будет открывать дверь, когда приедет «скорая»?

Она ненавидела оставаться одна. Ей нужен был Джордж. Почему вчера она не поговорила с ним откровенно? «У меня все в порядке, правда, никаких неприятностей, — ответила она, когда Джордж звонил из Киншасы, вместо того, чтобы сказать. — С четверга у меня приступы и боли. Я расстроилась из-за истории с Катей. Она сильно на меня подействовала и подорвала мои силы». Джоанна всегда старалась не падать духом, и на этот раз отвечала, даже не задумываясь.

Черт, черт.

Джордж беспокоился за нее, спрашивал, бережет ли она себя, и правда ли, что у нее все хорошо. Она, как и ее подруги, ненавидела жаловаться, и рассказала ему бодрым голосом историю про Лиз, Катю и семью Томасов.

Она снова спросила себя, как она будет открывать дверь врачам «скорой».

Ну, конечно. У Кати есть запасной ключ, и она уехала только семь минут назад. Она сможет вернуться.

— Кэт, у меня беда. Из-за ребенка. Мне нужно открыть дверь. Срочно.

Катя, почувствовав по голосу Джоанны, что у той действительно беда, не стала задавать лишних вопросов.

— Не волнуйся, я уже выезжаю.

Катя порылась в сумочке, ища ключ, схватила пальто и остановилась. Она с ужасом поняла, что зайдя в свою квартиру, она уже не может выйти отсюда незамеченной.

Она подошла к окну и через кружевные занавески посмотрела на улицу. У входа ее поджидала армия журналистов. Они сидели в своих машинах, держа наготове фотокамеры. Если она поедет к Джоанне, они двинутся за ней. Джо сейчас не должна с этим сталкиваться.