История Русской Церкви. В двух томах - Михаил Владимирович Толстой

учители, достойные Православия. Один из самых достойных представителей Православия был Леонтий Карпович, воспитанник Острожских школ, строитель и первый архимандрит Виленского Духова монастыря, с 1616 года епископ Владимирский и Брестский. Он еще тогда, как был иеродиаконом Печерской Лавры, в 1608 году написал обличение на унию: он описывает унию как очевидец Брестского сейма 1595 года и пером, достойным событий. В звании архимандрита виленского братства Леонтий в 1615 году говорил две проповеди, одну – на Преображение Господне, другую – на Успение Богоматери. Эти проповеди – образец сердечного красноречия, плод глубокого знания слова Божия, искусства, достойного церковной кафедры; современники не напрасно называли сего страдальца за веру «подобным Златоусту в витийстве».

Мелентий Смотрицкий, преемник Леонтия в управлении обителью и воспитанник того же Острожского училища, сперва был самым ревностным защитником Православия: отягченный злобным гонением латинян и униатов, он имел слабость (1627 г.) перейти на сторону унии; по мнению некоторых современников, он раскаялся перед смертью († 1633).

В том же Острожском училище написано было весьма дельное сочинение об унии: Апокризис, или Ответ на Ипатиево описание Брестского Собора 8. К числу училищ южной Руси в 1615 году присоединилось еще одно, которому суждено было стать во главе всех прочих. Жена Стефана Лозки, маршалка Мозырского повета, Анна Гулевичевна Лозкина, по наследственной набожности и по любви к русскому народу с согласия своего мужа отдала киевский дом и двор свой на пользу общественную, а именно: на устроение там монастыря, школы для детей всякого сословия и гостиницы для духовных странников «греко-восточного исповедания», а чтобы ее «фундация» пришла в действие, она немедленно ввела туда священника Исаию Копинского с несколькими монахами и светскими лицами и завела там школу; это распоряжение свое она утвердила на суде записью 1615 года, 14 октября. С этой записи и начинается положительная и достоверная история киевского братства 9. «Богомысленный муж» (по выражению современников) Исаия Копинский был первым исполнителем распоряжений достопамятной основательницы киевского братства и первым его устроителем. Вскоре явился новый попечитель киевского братства – «муж христианских добродетелей и милостынь полный», по словам митрополита Иова Борецкого. То был питомец Острожских школ и Запорожской Сечи гетман Петр Конашевич Сагайдачный, уроженец червонорусский. После многолетних войн и походов он в 1619 году, «вспомогая православным монастырям и церквам на Украине», построил в киевском братстве деревянную Богоявленскую церковь с приделом Благовещения.

В 1620 году, среди Великого поста, в братской гостинице остановился достопамятный духовный странник, Иерусалимский Патриарх Феофан, возвращавшийся из Москвы, где он посвятил в сан патриарший государева отца Филарета Никитича. При нем находился экзарх патриаршего престола Константинопольского Арсений, архимандрит Великой церкви. Тогда киевское братство около десяти месяцев было, можно сказать, средоточием киевской иерархии, куда со всех ее концов приникали обрадованные православные люди. Феофан дал киевскому братству две благословенные грамоты и признал его патриаршею ставропигией.

Пребывание Патриарха Феофана в Киеве составило эпоху в управлении южнорусской митрополии. К празднику Успения Пресвятой Богородицы (15 августа 1620 г.) съехалось, по обыкновению, множество знатнейшего духовенства, дворян и запорожских казаков со своими начальными и гетманом Петром Конашевичем Сагайдачным. Скорбя о бедственном положении сиротствующей киевской иерархии, все, и особенно казаки, стали неотступно просить Патриарха Феофана поставить им православного митрополита и епархиальных епископов. Долго не соглашался осторожный святитель; но когда ему представили сеймовые польские конституции, определявшие свободу восточного вероисповедания, и указали на примере прежних Константинопольских патриархов, которые присылали в Киев ими самими избранных митрополитов, тогда Феофан склонился на общую просьбу, посвятил Иова Борецкого, игумена Михайловского монастыря, в сан митрополита и рукоположил еще десять епархиальных архипастырей.

Восстановление православной киевской иерархии встревожило униатских епископов. Тотчас по отъезде Феофана из Киева они подали донос Сизигмунду III, что приезжавший Патриарх был не кто иной, как султанский шпион и возмутитель малороссиян, что Иов Борецкий и другие посвященные Феофаном епископы суть его соумышленники, что самое посвящение их без королевского разрешения есть нарушение и презрение высшей правительственной власти. Окруженный иезуитами, король забыл на этот раз, что он в том же году предписывал киевским гражданам принимать священного гостя с почтением, что сам он в ту пору повелевал всем украинским и польским жителям провожать его «честно, безопасно и со всяким удобством». Без всякого исследования доноса он немедленно велел разослать универсалы, где все новопосвященные епископы объявлены были изменниками, которых следует ловить и представлять королевскому суду. Напрасно митрополит Иов посылал для оправдания себя Иосифа, епископа Владимирского: король требовал, чтобы к нему явились и все прочие. Исполнить волю королевскую значило бы подвергнуть себя крайней опасности, и потому Иов написал только свое «Оправдание невинности», посланное им к Сигизмунду III 10.

Тогда-то ожесточенные изверги поднялись с огнем и мечом на верных чад Церкви Православной. Иезуиты и униаты, как бы соревнуясь друг с другом, употребили все, что только могут внушить нетерпимость и изуверство. Описание этих ужасов до глубины волнует душу самого спокойного испытателя дел человеческих…

В это бурное время наравне с прочими и киевское училище подверглось опустошению. Братство было рассеяно; ученики и учителя умирали в истязаниях; церковь разграблена, гостиница разорена, и не остаться бы камню на камне, если бы гетман Сагайдачный со своими казаками не остановил буйства грабителей и убийц. Огорченный вероломством поляков, он отказался помогать им против турок и, поднявшись со своим станом, перешел через Днепр и вступил в Малороссию. С прибытием Сагайдачного в Киев гонение на православных стало значительно утихать. Он начал отнимать вооруженной рукой церкви, занятые католиками и униатами, овладел остатками Киево-Братского монастыря и занялся возобновлением как его, так и находившегося при нем училища. Не жалея никаких издержек, Сагайдачный дал монастырю села и восстановил школу, пожертвовал ей свое достояние. Там покоится и прах его 11.

Митрополит Иов Борецкий (1620–1631), посвященный из игуменов Киевского Михайловского монастыря, был, по словам святого Димитрия Ростовского, «благочестив и премудр, в Божественном Писании искусен, греческий и латинский языки добре умевый и тех языков иные в школах учивый» 12. Им в 1621 году издано «Советование о благочестии», сочинение столь превосходное, что переносит с собой читателя во времена мужей апостольских. Вот некоторые правила его: «Возбуждать и приготовлять к святому мученичеству как самих себя, воспоминая слова Христовы – пастырь добрый душу свою полагает за овцы, так и сердца народа, и чтобы с радостию переносили расхищение и разграбление своих имуществ, и терпели бы, как за вины, притеснения от властей, а также и оковы, наконец, охотно, мученически принимали бы всякую смерть ради Господа… Не должно гневаться на младших и низких