Сэр Найджел. Белый отряд - Артур Конан Дойл

— А у меня пусть будет камешек от стены храма! — воскликнул Хордл Джон. — Моя матушка отдала бы все на свете, чтобы повесить его над своей кроватью.

— А я хочу получить жезл Аарона, — сказал Эйлвард, — у меня всего-навсего пять флоринов, так вот, возьмите четыре.

— И еще три, — протянул деньги Джон.

— Вот еще пять, — добавил Аллейн. — Святой отец, я вручаю вам двенадцать флоринов, это все, что мы можем дать, хотя мы понимаем, какая это скудная плата за те удивительные предметы, которые вы нам продаете.

— Молчи, гордыня, молчи! — крикнул паломник, снова ударяя себя в грудь. — Неужели я не могу заставить себя взять эту жалкую сумму, предложенную мне за то, что добыто мною трудами и усилиями всей моей жизни? Давайте ваши презренные монеты. И вот вам драгоценные реликвии, но, я молю вас, обращайтесь с ними бережно и благоговейно, иначе лучше бы моим недостойным костям остаться лежать при дороге.

Сняв шапки, друзья с жадностью схватили свои новые сокровища и поспешно продолжали путь, а паломник остался сидеть под вишневым деревом. Они же ехали молча, держа в руках реликвии, время от времени поглядывая на них, едва веря, что судьба сделала их владельцами предметов, обладающих столь высокой святостью, ибо каждый монастырь и каждая церковь христианского мира ревностно жаждали бы приобрести их. Так они ехали, радуясь своей удаче, пока против города Ле-Мас лошадь Джона не потеряла подкову; они нашли возле дороги кузницу, и кузнец обещал исправить дело. Эйлвард рассказал ему о счастливой встрече с паломником; но когда кузнец взглянул на реликвии, он привалился к наковальне, подбоченился и так начал хохотать, что по его измазанным сажей щекам побежали слезы.

— Ой, господа, — проговорил он, — да старик этот — жулик, он торгует поддельными реликвиями и был здесь на кузне меньше двух часов назад. Гвоздь, который он вам подал, взят из моего ящика с гвоздями, а что касается кусков дерева и камней, то их сколько угодно валяется возле дороги, вот он и набил свою суму.

— Нет, нет! — возмутился Аллейн. — Это был святой человек, он ходил в Иерусалим и нажил водянку, когда бежал от дома Пилата на Масличную гору.

— Про это мне ничего не известно, — сказал кузнец, — я знаю одно: совсем недавно здесь был старик в шляпе и одежде паломника, он сидел вон на том пне, ел холодного цыпленка и запивал его вином. Потом выпросил у меня один из моих гвоздей, набрал полную котомку камешков и пошел своей дорогой. Посмотрите вот на гвозди, разве они не точь-в-точь такие же, как тот, который он вам продал?

— Господи, спаси нас! — воскликнул Аллейн, ошарашенный. — Неужели нет границ человеческой мерзости? Такой смиренный старик, так не хотелось ему брать от нас деньги — и вдруг, оказывается — негодяй и обманщик. На кого же полагаться, кому верить?

— Я догоню его, — заявил Эйлвард, вскакивая в седло, — поедем, Аллейн, может быть, мы поймаем его до того, как лошадь Джона подкуют!

Они вместе помчались назад и вскоре увидели седого старика паломника, который медленно шел впереди них. Услышав стук копыт, он обернулся, и стало ясно, что его слепота — такое же надувательство, как и все остальное, ибо он быстро перебежал через поле и скрылся в чаще леса, где никто не мог отыскать его. Они швырнули ему вслед реликвии и поехали обратно к кузнецу, оскудевши и деньгами и верою.

Глава XXVII Как колченогий Роже попал в рай

Когда друзья приехали в Эгийон, уже давно наступил вечер. Они нашли сэра Найджела и Форда в гостинице «Красный жезл»; здесь они обосновались, сытно поужинали и улеглись на простыни, пахнущие лавандой. Но случилось так, что некий рыцарь из Пуату, сэр Гастон д'Эстель, остановился там же на обратном пути из Литвы, где он служил вместе с тевтонскими рыцарями под началом магистра Мариенбергской обители. Этот рыцарь и сэр Найджел засиделись очень поздно, оживленно беседуя о засадах, облавах и взятии городов и вспоминая множество историй о доблестных и отважных деяниях. Затем разговор перешел на менестрелей, иноземный рыцарь взял цитру и стал играть на ней северные любовные песни, а также спел высоким надтреснутым голосом о Гильдебранде, Брунгильде, Зигфриде и обо всей силе и красоте страны Альмейн [Германия.].

Сэр Найджел ответил ему романсами о сэре Эгламуре и сэре Исембрасе, и так они сидели всю долгую зимнюю ночь при свете потрескивающих поленьев, слушая друг друга, пока к этому концерту не присоединил свой голос петух. Отдохнув всего час, сэр Найджел был, как обычно, бодр и весел, и вскоре после завтрака маленький отряд пустился в путь.

— Этот сэр Гастон — человек весьма достойный, — сказал сэр Найджел, когда они отъезжали от «Красного жезла». — Ему очень хочется успешных схваток, и он согласился бы на небольшой рыцарский поединок со мной, если бы какая-то лошадь, брыкаясь, не сломала ему руку. Я очень полюбил его и обещал, что, когда кость у него срастется, мы с ним сразимся. Однако нам нужно держаться вот этой дороги, слева.

— Нет, достойный лорд, — возразил Эйлвард, — дорога на Монтобан ведет через реку, а потом через Керсти и Аженуа.

— Верно, мой добрый Эйлвард, но я узнал от этого достойного рыцаря, который явился из-за французской границы, что какой-то английский отряд занимается грабежами и поджогами в окрестностях Вильфранша. Я почти уверен, что это именно те, кого мы ищем.

— Клянусь эфесом, весьма возможно, — отозвался Эйлвард, — во всяком случае, они так долго безобразничали в Монтобане, что там после них и взять-то будет нечего. А раз они уже побывали на юге, они должны направиться на север, к Авейрону.

— Мы поедем вдоль Лу до Каора, затем перейдем на земли Вильфранша, — сказал сэр Найджел. — Клянусь апостолом, так как наш отряд невелик, то весьма возможно, что у нас будут почетные и приятные стычки, ибо я слышал, что на французской границе неспокойно.

Все утро они ехали по широкой дороге, на которую ложились тени от окаймлявших ее тополей. Сэр Найджел ехал впереди со своими оруженосцами, а оба лучника следовали за ним и вели в поводу мула с вьюками. Эгийон и Гаронна остались далеко позади на юге, и теперь вдоль дороги текла спокойная Лу, которая вилась голубыми плавными изгибами среди пологих холмов. Аллейн не мог не отметить, что если в Гиени было множество городков и мало замков, в этой местности замки попадались часто, а дома редко. Через каждые несколько миль из лесной чащи выступали серые стены и угрюмые квадратные башни, а немногочисленные деревни, через которые они проезжали, были обнесены примитивными заграждениями, свидетельствовавшими о внезапных набегах и о том, что в этих пограничных местностях население жило в постоянном страхе. Дважды за это утро группы всадников вырывались из черных подворотен придорожных крепостей и, подскакав к сэру Найджелу, задавали короткие суровые вопросы — откуда они едут и по какому делу. Отряды ратников, звякая оружием, проходили по большой дороге, а несколько верениц вьючных мулов, которые везли товары какого-нибудь купца, охранялись вооруженными слугами или нанятыми лучниками.