Философия достоинства, свободы и прав человека - Мучник Александр Геннадьевич

Именно в это время приобрел свою общечеловеческую легализацию известный лозунг: «Человек — гражданин мира». Об этом в своё время грезил цвет российской либеральной интеллигенции. Так, легендарный декабрист М.С. Лунин восклицал: «Гражданин Вселенной — лучше этого титула нет на свете!». Историк Н.М. Карамзин, которого трудно заподозрить в отсутствии патриотизма, по сему поводу заметил: «Главное дело быть людьми, а не славянами». Уже не раз цитированный И.С. Тургенев задавался вопросом: «Для чего не стараться нам, сколько можно, получить всеобщее чувство и право называться гражданами одного мира, одной церкви?». Под сильным впечатлением от идеи о всеобщем братстве кто-то даже заметил, что способность действовать согласно своей совести зависит от той степени, в которой каждый человек может выйти за пределы своего государства и стать гражданином мира.

Это мгновение наступило: с момента принятия ВДПЧ в лице каждого мир приобретал нового гражданина Вселенной. Это именно их в своё время вся партийно-идеологическая машина советского государства со скрежетом зубным именовала не иначе, как «безродными космополитами», налагая тем самым на любого инакомыслящего несмываемое и уничижительное клеймо политического изгоя. Под эту идеологическую гильотину с успехом подводили многих достойных и замечательных людей, вся вина которых была лишь в том, что они оказались умнее, талантливее, совестливее и более независимы в своих суждениях, чем их соотечественники. Среди этой печальной летописи выделяется особо позорной страницей политическая травля неугодных правящему режиму Нобелевских лауреатов. Здесь стоит упомянуть о том, с какой нескрываемой ненавистью правящий класс СССР оценил сам факт присуждения Нобелевской премии таким выдающимся творцам, как писателю И.А. Бунину в 1933 г., поэту и писателю Б.Л. Пастернаку в 1958 г., писателю А.И. Солженицыну в 1970 г., физику А.Д. Сахарову в 1975 г. и, наконец, поэту И.А. Бродскому в 1987 г. Советская пресса просто бесновалась: этих людей оскорбляли, унижали и обвиняли во всех смертных грехах перед советским народом. Именно таким образом государство, в котором откровенное жлобство стало подлинной сутью отношений между его обитателями, неумолимо выталкивало людей в поисках свободы на широкие просторы цивилизованного мира.

Та вакханалия ненависти, которая сопровождала каждого из упомянутых талантливых людей, заслуживает отдельного описания. Вместе с тем, чтобы составить хотя бы отдаленное представление о том, чего стоило на деле человеческое достоинство в эпоху бурного строительства социализма, приведу слова первого секретаря ЦК ВЛКСМ, будущего председателя КГБ СССР Владимира Ефимовича Семичастного (1924–2001), прозвучавшие на всю страну в адрес писателя и поэта Б.Л. Пастернака. Факт присуждения писателю Нобелевской премии вызвал такую негативную реакцию власть предержащих советской империи, что дал основание её главному комсомольцу на одном из юбилейных форумов 1958 г. публично оскорбить лауреата своим заявлением, что «даже свинья не гадит там, где ест, не то что Пастернак». В принципе, по этому поводу хотелось бы заметить, что многие из тех, кто занимал в советской империи должности подобного масштаба в большинстве своём, действительно, довольно хорошо разбирались в свиноводстве, и в этом, в самом по себе, факте нельзя усмотреть ничего зазорного. Но упорное нежелание подниматься выше подобных знаний в деле управления великой державой стало одной из предпосылок воистину «свинского» отношения к людям, в том числе и очень талантливым, делающим честь даже мировой культуре. А ведь престижнейшая в мире премия была присуждена Б.Л. Пастернаку «За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».

Но о каких традициях «великого русского эпического романа» можно было вести речь в стране, в которой господствовала одна традиция, одна на всех — традиция невежества? О последнем в полной мере свидетельствует то, как оскорбляли, унижали и призывали выдворить из страны Б.Л. Пастернака его коллеги, московские писатели, то есть творческая «элита» страны. Для этого достаточно, например, ознакомиться со стенограммой заседания Общемосковского собрания писателей СССР «О поведении Б. Пастернака» от 31 октября 1958 г. Читать этот красноречивый документ эпохи страшно, больно и омерзительно: такое впечатление, что советские писатели состязались в том, кто изощреннее распнёт своего коллегу на глазах высокого начальства. И, действительно, пинали как могли, что в конечном итоге приблизило конец гениального поэта. Как-то после смерти Сталина один известный писатель горько пошутил, что «наши писатели издадут, наконец, полное собрание своих сочинений, и самым интересным будет тисненный золотом том «Письма и доносы». Чего-чего, а доносов в писательской среде оказалось несравненно больше, чем подлинных произведений литературы. Только по одному только эпизоду с Б.Л. Пастернаком можно безошибочно составить себе портрет страны, в которой не только простые и безвестные люди, но даже и гении, всемирно признанные творцы, лауреаты Нобелевской премии могли запросто подвергнуться публичным оскорблениям, унижениям и угрозам со стороны остервенелой советской «общественности».

Не менее красноречивым документом советской эпохи стало письмо 40 академиков, опубликованное в газете «Правда» от 29 августа 1973 г. с осуждением мужественной и принципиальной позиции А.Д. Сахарова по отношению к грубому попранию в СССР прав человека (для справки: сие подколодное послание подписали академики Н.Г. Басов, Н.В. Белов, Н.Н. Боголюбов, А.Е. Браунштейн, А.П. Виноградов, С.В. Вонсовский, Б.М. Вул, Н.П. Дубинин, Н.М. Жаворонков, Б.М. Кедров, М.В. Келдыш, В.А. Котельников, Г.В. Курдюмов, А.А. Логунов, М.А. Марков, А.Н. Несмеянов, А.М. Обухов, Ю.А. Овчинников, А.И. Опарин, Б.Е. Патон, Б. Н. Петров, П.Н. Поспелов, А.М. Прохоров, О.А. Реутов, А.М. Румянцев, Л.И. Седов, Н.Н. Семенов, Д.В. Скобельцын, С.Л. Соболев, В.И. Спицын, В.Д. Тимаков, А.Н. Тихонов, В.М. Тучкевич, П.Н. Федосеев, И.М. Франк, А.Н. Фрумкин, Ю.Б. Харитон, М.Б. Храпченко, П.А. Черенков, В.А. Энгельгардт). Как мы видим среди подписавшихся оказался и президент Академии наук СССР, трижды Герой Социалистического Труда Мстислав Всеволодович Келдыш (1911–1978). Последнее можно было бы отнести к слабоволию последнего, если бы не одно обстоятельство. О нём 7 января 1974 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС доложил глава всесильной советской охранки Ю.В. Андропов. В частности, он уведомил своих высокопоставленных коллег о том, что ему «недавно звонил тов. Келдыш и спрашивал, почему мы не предпринимаем мер в отношении Сахарова. Он говорит, что если мы будем бездействовать в отношении Сахарова, то так будут вести себя дальше такие академики, как Капица, Энгельгардт и другие». Заметим: не главный «чекист» позвонил главному «ученому» страны с целью оказания давления на подведомственным тому «непутевых» коллег, а наоборот… Чего уж тут рассуждать о простых советских гражданах. Последним явно с кого было брать пример. Так ведь и брали… недолго думая. Потому страна и захлебнулась от доносов со стороны простых тружеников советской империи. Нигде производительность труда не достигала такого высокого уровня, как в деле доносительства на своих соотечественников.

При этом, надо отметить, что в СССР подлость стала отличительной чертой национального характера до такой степени, что её тлетворного влияния не избежали и некоторые Нобелевские лауреаты. В частности, известен случай, когда лауреат Нобелевской премии 1965 г. «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время» Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) на одном из партийных собраний, где очередной раз на чём свет стоит бранили «космополитов», спросил у И.Г. Эренбурга: «Какой родины он патриот?». Эренбург ответил: «Я патриот той родины, которую предал казак Власов!». Ответ достойный Эренбурга в равной степени как и вопрос — Шолохова, сердце которого наряду с сердцами других писателей, по его уверениям на Втором Всесоюзном съезде советских писателей (1954 г.), всецело принадлежало КПСС. В принципе, в связи с особо гнусной ролью, которую сыграл именно этот лауреат Нобелевской премии в судьбе многих достойных людей той эпохи представляется уместным привести по этому поводу выдержку из письма одного из самых стойких представителей советского правозащитного движения Юрия Тимофеевича Галанскова (1939–1972): «Я иногда думаю, гражданин Шолохов, откуда такое хамство в ваших многочисленных высказываниях? Мне думается, что ваша самоуверенность исходит из ложной уверенности в правоте своего дела. Вы все еще считаете себя «выразителем революционно-гуманистических взглядов партии»… В самом деле, до каких пор будет сохраняться положение, когда целая нация должна плясать под дудку одного тирана или нескольких дураков, унаследовавших почти все его повадки». М.А. Шолохов, к сожалению, был далеко не единственным членом многочисленной партии пишущих, рисующих и ваяющих хамов. Не в подобном ли отношении к человеческому достоинству всех тех деятелей советского «искусства», которые любили писать доносы на своих коллег, закладывались основы будущего распада державы?