Избранное - Кира Алиевна Измайлова

class="p1">— Опять! — горестно сказал он, глядя, как на чистый пол сыплются комья снега и капает вода.

— Мистер Филч, — начала было Марина Николаевна, но он только вздохнул:

— Что уж там, подотру, работа моя такая… ходить да подтирать…

— Да бросьте вы, дел-то на минуту, — она вынула палочку, почистив пол, а заодно высушив учеников, которые тут же разбежались.

— А скоро праздник этот, будут таскаться туда-сюда, мусорить бумажками всякими да фантиками, — бубнил Филч, следуя за ней, как привязанный.

— Какой праздник? А, Валентинов день!

— Да, он самый…

— Надо же, как быстро время идет, — подивилась Марина Николаевна и покосилась на завхоза. — Вы что-то хотели спросить, мистер Филч? Тогда спрашивайте поскорее, мне еще надо переодеться перед завтраком.

— Ну… это… мадам Амбридж, может, не откажетесь в Хогсмид… по чашечке чаю… — выговорил тот и сделался совершенно невозможного багрового цвета.

— Как это мило с вашей стороны, мистер Филч, — выдавила она улыбку, переварив сказанное и сообразив, что это приглашение. — Ближе к делу будет видно.

«Вот еще не было печали!» — подумала она, спасшись бегством.

∗

— Снейп, почему Поттер больше не занимается с вами окклюменцией? — спросила Марина Николаевна неделю спустя, поймав профессора на лестнице. Это было не так-то просто сделать, но она справилась. — Вы все-таки научили его закрывать разум?

— Нет, — коротко ответил он и попытался высвободить рукав, но тщетно, у Марины Николаевны еще никто не вырывался.

— Тогда почему? Видения у него не прекратились. Директор отдал распоряжение?

— Нет.

— Снейп, а кстати, Дамблдор знает об отмене занятий?

— Нет.

— Я в третий раз вас спрашиваю — почему?

— А если я не отвечу, что вы сделаете? — приподнял он брови.

— Сообщу директору о том, что вы саботируете его задание. Вы этого добиваетесь?

— Ну хорошо… — Снейп огляделся, подумал, потом мотнул головой. — Не в коридоре. Идемте ко мне, тут ближе.

У себя в кабинете он первым делом надежно запер дверь, проверил, заблокирован ли камин, и только потом сказал:

— Амбридж, я не могу больше учить Поттера.

— Снейп, у меня не отвалится язык еще раз спросить — почему?

— После того, что он увидел… — профессор замолчал.

— Грейнджер вроде бы упоминала о том, что он подсмотрел какое-то ваше воспоминание, и вы были очень злы, — припомнила Марина Николаевна. — Но это случилось еще в начале января.

— А, то… ерунда, — махнул он рукой. — Дело в другом. После того инцидента я попросил у директора думосброс, вон он, видите? Некоторые воспоминания не предназначены для посторонних…

— И вы их извлекали?

— Да. А несколько дней назад ко мне примчался Малфой с криками о том, что кто-то засунул Монтегю в унитаз, и случилось это как раз перед самым началом занятия с Поттером. Малфой заявил, что с Монтегю что-то очень неладно, он явно не в себе, и что мне оставалось делать?

— Вы устремились на помощь своему ученику и оставили Поттера в компании думосброса? — поняла Марина Николаевна. — А он не мог не сунуть туда нос?

— Именно. Ну, надеюсь, он хотя бы понял, каким именно был его расчудесный папаша… да и крестный не далеко ушел, — негромко выговорил Снейп. — Хотя кто его знает, вдруг не понял, а, наоборот, порадовался. Сам-то он мне ничего сделать не может…

— Что, это были ваши школьные годы чудесные? — спросила она.

— Они самые. Одно из самых омерзительных моих воспоминаний. Есть и хуже, и больнее, но это… И, Амбридж, после того, как Поттер это увидел, я не могу с ним работать, — честно сказал Снейп. — Я всё время вижу перед собой его отца, и мне мучительно хочется запытать его насмерть. Сами понимаете, заниматься окклюменцией в таком настроении просто опасно — я ведь ему мозги вышибу и не замечу!.. А может, и он мне: Поттер иногда совершенно спонтанно выдает мощную защиту, — добавил он справедливости ради.

— А если директор узнает? — произнесла Марина Николаевна после паузы.

— Спросит, как движется дело, — скажу, что дал Поттеру задание упражняться самостоятельно, и он делает определенные успехи. А Поттер не проговорится, уверен. Меня и мои уроки он ненавидит, так что избавиться от этого — счастье для него.

— Снейп, вы ведь понимаете, что проецировать ненависть к давно мертвому человеку, каким бы он ни был, на его сына — нездраво?

— Умом понимаю, но поделать с собой ничего не могу, — был ответ. — Жаль, эмоции нельзя запихнуть в думосброс, как воспоминания.

— Но Блэка же вы сумели не убить на месте!

— Ну, вы сравнили! Блэк, — усмехнулся он, — это, можно сказать, меньшее зло, особенно после того, как я узнал, что он невиновен…

«Точно, — вспомнила Марина Николаевна, — Блэк якобы выдал убежище Поттеров, за то и угодил в Азкабан… Однако он снова с Орденом, Поттер ему верит, и предателем был вовсе не он… Поттер похож на отца, только глаза, как у матери, об этом многие говорят… У матери, которая спасла его ценой своей жизни, у той, кого медлил убить Волдеморт… Кто попросил его пощадить ее и почему? Тот, кто передал ему часть пророчества, но не знал, кого выберет Волдеморт! А потом спохватился, да было поздно… И он же обмолвился однажды, что поклялся защищать Поттера! Вот так клубок…»

— О чем вы так задумались, Амбридж? — негромко спросил Снейп.

— Пытаюсь сообразить, во что все это может вылиться.

— И не спросите, с присущей вам деликатностью, что именно увидел Поттер?

— А вам так не терпится потрясти грязным бельем на публику? — не удержалась Марина Николаевна и удивилась, когда Снейп вдруг дернулся. — Что такое?

— Нет, ничего, — мрачно ответил он. — Допрос окончен?

— Окончен, — кивнула она и вышла.

Часть 29

Время летело быстро: миновал февраль (Марина Николаевна очень удачно сбежала в Министерство, на вечеринку для своих, а чтобы Филч не слишком расстраивался, анонимно прислала ему большую коробку конфет в форме сердца), наступил март. Снег на солнце понемногу начал таять, и Ингибьёрг выводила своих учеников на улицу, показывая, как читать приметы по проталинам на земле и на льду озера.

Первокурсники, те, кто еще не изучал прорицания, ходили за суровой северной ведьмой и, разинув рты, слушали старинные саги (правда, большую часть кровавых подробностей Ингибьёрг разумно опускала). Когда прорицательница была занята, они ходили по пятам за Мариной Николаевной и приставали с вопросом — ну когда же им разрешат практические занятия?

Больше ничего не происходило, никто не пытался проникнуть в Отдел тайн, и, судя по всему, видения у Поттера если не сошли на нет, так поубавились. Либо он научился это скрывать… С Блэком он связаться не пробовал,