Очерки истории российской внешней разведки. Том 4 - Евгений Примаков

В Берлине удивлены тем, что никто в Лондоне и в Вашингтоне не признают этого факта и то, что настоящая политика английского и американского правительства должна привести не к обеспечению длительного мира, а как раз наоборот, — к состоянию вечной войны.

Эти мысли, которые вскрывают глубину эволюции происходящей сейчас в Германии, в то же время содержат в себе предупреждение об угрожающих событиях. Но если момент будет упущен и германская империя будет уничтожена большевизмом, тогда больше не представится возможности договориться с Германией, так как Германия никогда больше не сможет быть демократической страной, а будет только коммунистической страной и будет лишь влачить свое существование. День поражения на германско-восточном фронте будет поэтому в полном смысле слова поворотным пунктом в мировой истории».

№ 72

Сов. секретно

4 апреля 1945 г.

СООБЩЕНИЕ ЛОНДОНСКОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ В ЛОНДОНЕ О НАМЕРЕНИЯХ ПОЛЬСКОГО ЭМИГРАНТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ЛОНДОНЕ ПРОДОЛЖАТЬ БОРЬБУ ЗА ПОЛЬШУ СИЛОВЫМИ МЕТОДАМИ

1. Руководители польского эмигрантского правительства в Лондоне Рачкевич[170] и Арцишевский[171] не намерены складывать оружие в своей борьбе против СССР и польской демократии. Среди поляков в Лондоне господствует убеждение, что создание правительства национального единства не может послужить причиной для прекращения деятельности в направлении устранения советского влияния в Польше и в будущем решения вооруженным путем вопроса о границах.

2. Лондонское «правительство» намерено значительно увеличить свою армию. Все пригодные к воинской службе мужчины призываются в армию. Во Франции и Бельгии польским властям при помощи денег удается привлекать на свою сторону значительное число поляков, которых они немедленно призывают в армию. Важным резервом для усиления польской армии являются сотни тысяч польского населения, освобождаемого армиями союзников. Все поляки, освобождаемые союзниками передаются в распоряжение польских военных властей.

По сведениям, полученным из Швейцарии, швейцарское правительство договорилось с немецким правительством о передаче всех ПОЛЯКОВ, взятых немцами во время подавления восстания в Варшаве. Достигнуто формальное соглашение, согласно которому немцы передают свыше 200 тысяч поляков швейцарским властям. Последние организуют для этих поляков специальные лагеря. Из этих лагерей будут организованы побеги поляков в армию Андерса.

Посол польского правительства в Швейцарии Ладоев своей телеграммой от 19 марта с.г. сообщил правительству, что вскоре прибудут первые партии поляков, и что по его мнению надо поторопиться с посылкой специальных военных работников для «обслуживания» этих поляков.

Правительство Арцишевского имеет возможность при содействии союзных правительств создать крупную армию еще к концу этого года. Генерал Андерс заявил на совещании высших офицеров 7 марта, что он создаст миллионную армию.

№ 73

Сов. секретно

9 апреля 1945 г.

СООБЩЕНИЕ ЛОНДОНСКОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ

Агент ФБР ЛЕМОН сообщил нашему источнику «Д», что ему стало известно от работника УСС (организация Донована[172]), который на днях прибыл из Италии в Англию, о том, что до перевода Кессельринга[173] с итальянского на западный фронт, сам Кессельринг или два высших немецких офицера от его имени, вели с союзническим командованием в Италии переговоры о капитуляции немецких войск, находящихся на итальянском фронте.

«Д» сообщил об этом ЛИДДЕЛЛУ[174], который неохотно подтвердил правдоподобность данной информации. Продолжать разговаривать на эту тему ЛИДДЕЛЛ не желал.

№ 74

Сов. секретно

22 апреля 45 г.

СООБЩЕНИЕ ЛОНДОНСКОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ

Суммарное содержание меморандума Сарджента[175] от 2 апреля с.г.:

«В связи с окончанием военной обстановки я хочу знать, не пришло ли время для того, чтобы пересмотреть наше оборонительное, почти примирительное отношение к СССР. Действовать оборонительно, теперь, когда мы сильны, может дать русским повод подумать, что мы что-либо прячем от них, как например, желание восстановить Германию. Такого желания в действительности не существует. Так что возможно пришло время настоять на раскрытии карт.

Если даже русские будут придерживаться на комиссии договоренности в Ялте процедуры по польскому вопросу, мы все же должны ясно заявить, что мы хотим; в противном случае урегулирование польского вопроса будет кратковременным, как это было с чехословацким вопросом после Мюнхена. Карты должны быть раскрыты по следующим вопросам:

1. Германия и Австрия.

2. Советский санитарный кордон.

По первому вопросу мы должны настоять на принятии решений на европейской консультативной комиссии. По второму вопросу мы не должны соглашаться с тенденцией СССР к установлению сферы влияния. Лю бой результат от раскрытия карт, навряд ли может быть хуже, чем нынешняя пассивная политика, которая всегда кончается не в нашу пользу».

Кадоганию[176] 4 апреля на меморандуме Сарджента сделал пометки: «Я думаю, что раскрытие карт должно ограничиться только вопросом о Польше. По этому вопросу мы должны сделать заявление в парламенте». На это Иден приписал: «Я согласен, хотя фельдмаршал не согласен с этим». Кадоган продолжает: «Я не знаю к чему это приведет. Но если мы добьемся подходящего разрешения польского вопроса, то этого будет достаточно для данного времени». Иден 8 апреля сделал пометку: «Я согласен».

№ 75

Сов. секретно

26 апреля 1945 г.

СООБЩЕНИЕ ЛОНДОНСКОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ

Послание Черчилля Идену о принятии мер по ускорению продвижения англо-американских войск в Чехословакии. Получено агентурным путем.

Черчилль предлагает Идену сделать все возможное для того, чтобы США дали указание Эйзенхауэру ускорить продвижение его войск в Чехословакии, с целью вступлению в Прагу до того, как это сделает Красная Армия. Черчилль заявляет, что, если именно англо-американские войска, а не Красная Армия, освободят Прагу, то вся политическая ориентация Чехословакии и чехословацкого правительства в послевоенном периоде будет иной.

№ 76

Сов. секретно

28 апреля 1945 г.

СООБЩЕНИЕ ЛОНДОНСКОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ

Содержание телеграммы от 13 апреля 1945 года английского посланника в Стокгольме В. Маллета в МИД Великобритании о беседе Гиммлера с председателем шведского Красного Креста Ф. Бернадоттом.

1. Граф Бернадотт строго конфиденциально сообщил мне некоторую информацию о его интервью с Гиммлером в Берлине на прошлой неделе, которое продолжалось четыре часа.

2. В противоположность тому, когда Бернадотт виделся с Гиммлером три недели тому назад, Гиммлер сейчас признал, что все кончено. Бернадотт заявил, что правильной политикой было бы немедленно капитулировать, и что это спасло бы бесчисленное количество жизней. Гиммлер ответил, что он поддержал бы такую линию, но Гитлер не хочет и слышать об этом, а он считает себя связанным клятвой верности Гитлеру. Бернадотт на это заявил, что верность Гиммлера германскому народу является более важным фактором, однако Гиммлер ответил, что он всем обязан фюреру и не может покинуть его в последние минуты.

Гиммлер совершенно не казался взволнованным, и создалось впечатление, что он является совершенно нормальным и сохранил энергию и организационную способность. У него даже хватает времени для чтения книг руническим письмом, что, очевидно, всегда являлось его любимым занятием.

Гиммлер заметил, что ему известно, что он стоит первым в наших списках военных преступников. Бернадотт сказал ему, то, что он рассматривается как военный преступник, является вполне естественным, так как он является главой гестапо, ужасные жестокости которого доказаны.

Я спросил Бернадотта, не осталось ли у него впечатления о Гиммлере как о садисте. Бернадотт ответил мне, что, к его удивлению, Гиммлер не произвел на него такого впечатления. Гиммлер сам сказал ему, что ему известно о том, что за пределами Германии его считают жестоким, но на самом деле он не любит жестокостей, и что за границей о нем создалось совершенно неправильное мнение. Бернадотт повторил, что о нем следует судить по действиям его подчиненных. Гиммлер заявил, что действия его подчиненных очень преувеличены. Тогда Бернадотт указал ему на особенные и подтвержденные факты убийств, совершенных гестапо, включая умерщвление 200 евреев в одном из госпиталей. Гиммлер ответил, что этот факт не имел места, однако Бернадотт настаивал на своем и на следующий день, когда Гиммлер увиделся с ним снова, имел честность заявить, что наведя справки, он, к сожалению, должен признаться, что данный случай действительно имел место.