Во имя надежды - Илья Никулин

“Наверное. Не знаю. Постучись на всякий случай.”

Не ответив ни слова на её совет, пошёл Евгений прямо к спальной комнате, которая была как раз недалеко от самого туалета. Подойдя к двери, он постучался на всякий случай несколько раз под ряд. Никакого ответа не было.

Воодушевившись, с лёгкой улыбкой он на распашку входит в своё якобы убежище, но моментально на лице его застывает мимика тотального шока и непонимания.

По углам комнаты, находились казалось бы молодые ребята, всем от восемнадцати до двадцати лет. Но вид у них уже был такой, словно они повидали их государство пришедшему нынешнему. Кто-там валяясь по разным углам комнаты, каждый из гостей был на разных стадиях “дозированности”. Парочку лежала в одном уголочке покуривая отборную травку, в другом люди напрямую заливали порошок себя прямо в ноздри, а другие, прямо без всякого стеснения у него на глазах, закалывал себе шприц с интересным содержимым прямо себе в вену. Увидев это, Женя словно смотрел на ожившие книжки с картинками о вреде наркотиков, и к чему это может привести. Но самый апофеоз произошёл прям таки в самом центре, где и стояла главная кровать. Без всяких прелюдий, цензуры и ограничений, на кровати без лишнего стеснения прямо у всех на глазах, проходил беспорядочный и животный акт человеческого соития. Только бросив на них взгляд, Евгений немедленно прикрывая лицо рукой, старается моментально забыть весь ужас произошедший у него на глазах. Правда, как уже забыть эту картину? Когда насквозь обкаченная всякими препаратами женщина, не без явного удовольствия принимает внутрь от мужчины, который был слишком увлечён настоящими событиями, чтобы ответить в дверь стучащему герою.

Не став ничего обдумывать, он без лишнего промедления моментально закрывает дверь, и чётко, уверенно, внятно, произносит для себя следующие слова:

“ВСЁ! НАХРЕН. НАХРЕН ЭТОТ ГРЯЗНЫЙ БАРДЕЛЬ!!!” — категорично изъявил Евгений, и направился прямо к выходу.

Но только он не успел сделать шаг, как казалось бы к нему на встречу, но на самом деле прямиком в туалет, на всей скорости бежит не знакомый молодой человек, который быстро открывает двери, и не сдерживая себя, вываливает наружу всё содержимое своего кишечника.

“НАХРЕН. НАХРЕН” — ещё больше убедившись в правильности своих слов утверждает Женя, и строго направляется к выходу.

И вот уже, когда казалось бы он стоял прямо у двери собиравшись поскорее убраться как можно дальше из этого борделе, уже казалось бы ничего не могло его остановить и он точно был уверен в правильности своего решения. Но только он успел распахнуть двери, как краем уха, он слышит очень знакомую речь.

“ДАаааа, больше, больше, больше” — доносились такие слова из глубинки танцпола. Но особенность заключалась в том, что это была не немецкая речь как казалось бы это по привычке должна быть. Напротив, он слышит эти слова, на своём родном, столь понятном и знакомом, русском языке.

Решив что ему показалось, он всё также намеревается продолжить движение к выходу, но только столь знакомая русская речь даже и не думает прекращаться. Остановившись от этих мыслей и подумав, его всё таки одолевает соблазн узнать: “Кто это на самом деле?”, а потому хоть и с неохотой, но он возвращается обратно в эту отвратительную дурку.

Он старался идти на голос, который к счастью даже и не думал останавливаться говорить. Пропуская мимо ушей эту громкую музыку, он всё же через толпу людей пробивается к нужному человеку, и ухватив его за одежду, несёт его прямо за двери в коридор непосредственно самого дома. Его “соотечественник”, был в слишком “хорошем” состоянии, чтобы хоть как-то оказывать ему воздействие, а потому, ему стоило лишь ограничиться недовольными высказываниями и изречениями в духе: “Отпусти меня немедленно”

Выведя его в коридор, и стоило ему только его отпустить, как этот “весёлый” парень моментально падает на землю, и с нежеланием ничего делать, только ноет как наш герой его достал, прося его вернуть на его желанной место. Видя перед собой заплывшего, небритого, вонючего, валяющегося жалкого пьяницу, Женя аж с некой грустью задаёт вопрос:

“Ну зачем диаспору то позорить?” “Эй, ты откуда хотя бы?” — присев на одно колено спросил Евгений. Правда, тот уже делал вид, что вовсе отрубился, не имея желание даже его выслушивать. Не желая с ним церемониться, Женя сажает его на пол опиравшись спиной к стене, и пару раз дав ему хлёстких, отчётливых пощёчин, уже вновь с раздражённым голосом спрашивает на русском:

“Так, кто же ты такой?”

“Я…, я не знаю. Слушай, принеси мне пожалуйста чего не бить выпить, может я что-нибудь и вспомню” — аналогично на русском ответил ему он.

“Отличная идея” — ехидно заявляет наш герой, возвращаясь на кухню за любой жидкостью.

Через минуту, он возвращается со стаканчиком водички, и якобы любезно ему проговаривает:

“Возьми родной, выпей, станет полегче”

“Ой, спасибо брат. Знаешь, не часто встретишь в наше время столь любез… ОУ, какого хрена?!” — резко переключил он тон разговора, стоило Евгению плеснуть ему в лицо водой.

“Слушай меня сюда повторять не стану. Кто ты, откуда ты родом, и что ты забыл в этом блядском барделе?”

“Я…, я, Андрей. Сам прилетел из города Санкт-Петербург, а как оказался здесь, ну…, это долгая история.”

Вглядываясь в черты лица, глаза и тембр голоса, сам же Женя даже не мог поверить своим глазам. Ведь это именно тот Андрей, который и летел с ним изначально в Германию, для получения личного образование и поисках лучшей жизни.

С тотальным удивлением в голосе, Женя пытается его спросить:

“Это…, это как же так вышло? Как ты докатился до жизни такой?”

“А ты собственно, сам кем будешь? Может, хотя бы представишься для начала?”

“Я Евгений. Помнишь, мы с тобой летели в Германию на одном самолёте год назад?”

“Нет, не помню” — категорически ответил ему Андрей.

“Ну, мы ещё были соседями. Ты хотел со мной представиться, но я тебе ответил что-то типа: “Я очень устал, и не хочу не с кем сейчас общаться””

“Устал, самолёт, не хочу общаться. Ах, да! Кажется, теперь я припоминаю. Значит, тебя зовут Евгений. Да Жень, согласись, как же тесен мир”

“Да, не спорю. Только, как ты здесь оказался?”

“Хм…, доза” — ответил ему грустно Андрей. Учёба в колледже, немецкий я не знал, да и сам он мне тоже плохо давался. От чего, у меня стало понижаться настроение, как бы я не старался это исправить.