Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин

Сегодня трудно ответить на вопрос, возможно ли было избежать бойни. Нет и точных цифр погибших в логе, установить их даже сегодня по рассекреченным документам далеко не просто. По крайней мере, такой обобщенной информации в документах ни дивизии, ни корпуса, ни армии обнаружить не удалось. После анализа собранного материала из различных источников выяснилось следующее. Согласно донесению политотдела дивизии, на утро 12 июля 1943 г. она насчитывала всего 7211 человек[765]. По донесениям все её полки потеряли в боях: 12 июля — 301 человека, 13 июля — 1009. Ситуация за 14 июля оказалась сложнее. Весь день шёл непрерывный бой, поэтому данные собрал лишь один 1243-й сп, в его ротах за день выбыл из строя 101 человек[766]. При докладе Военному совету 69-й А полковник П. Д. Говоруненко сообщил, что на 17 июля живыми собрано всего 3526 человек[767]. Следовательно, при выходе из окружения 15 июля в дивизии погибло и попало в плен 1973 человека. Хотя в эту цифру вошли и дневные потери 1241 — го и 1245-го сп, тем не менее из этого числа подавляющее большинство солдат и командиров погибли и были пленены именно в районе лога Сухая Плота.

Более тяжёлые потери понесли другие дивизии корпуса. Подробнее убыль личного состава по категориям показана в таблице № 16.

В ней приведены общие цифры за весь период оборонительной операции, выделить потери по дням невозможно. Единственную категорию личного состава, которую можно полностью отнести к потерям за 15 июля, — это пропавшие без вести, так как все дивизии, за исключением 81-й гв. сд, не были в окружении и полуокружении и не имели пропавших без вести, Следовательно, абсолютное большинство без вести пропавших — это те, кому не удалось вырваться из междуречья.

Основная часть 81 — й гв., 89-й гв и 93-й гв. сд все-таки смогла выйти в последний момент, перед тем как противник замкнул кольцо окружения. Что же касается 375-й сд, то ситуация в ней на 16 июля, когда подавались эти данные, еще не прояснилась, из-за этого общие цифры показаны до ее разгрома. Следовательно, пока можно утверждать, что основные потери понесли 93-я гв. и 89-я гв. сд. После сосредоточения на новом рубеже их командование не получило никаких данных о месте нахождении в общей сложности 6088 человек.

Общее же число потерь по всем четырем соединениям, находившимся в междуречье, частям и подразделениям усиления, а также 2-го гв. Ттк и 5-го гв. Зтк, участвовавших в этих боевых действиях, оказалось значительно выше.

Значительное число пропавших без вести объясняется тем, что выход на новые рубежи проходил ночью, под огнем противника, — до подразделений прикрытия приказ об отходе не дошел вовремя. Многие воины были ранены, контужены, они отстали от своих частей, некоторые просто заблудились. Часть сил 89-й гв. сд, попав в окружение, еще днем была уничтожена 168-й пд.

В целом, несмотря на сложную обстановку, отвод трех дивизий 48-го ск был проведен достаточно организованно и своевременно. Выход войск из междуречья был предрешен общим ходом боевых действий. Личный состав дивизии, оборонявшийся там, был измотан двухнедельными напряженными боями, тем не менее полностью выполнил поставленную перед ним задачу. Лишь высокие потери, особенно в артиллерии, и численное превосходство противника в танках не позволили и дальше удерживать рубежи.

Несмотря на активное противодействие неприятеля и отсутствие устойчивой связи, серьезно осложнявшее управление войсками, командование корпуса сумело вывести все соединения из междуречья, хотя и с большими потерями личного состава, вооружения и автотранспорта. Сохранилось первое боевое донесение генерал-майора З. З. Рогозного после выхода дивизий из полуокружения:

«Доношу о группировке и состоянии войск корпуса:

К утру 15.07. 1943 г. соединения корпуса, закончив отход на рубеж 2 км западнее Правороть, Жимолостное, Гнездиловка, заняли:

375-я сд в движении, ориентировочно к 10.00 на рубеже… восточнее Сторожевое, /иск./ Жимолостное фронтом на запад. Дивизия с утра 14.07.43 г. вела ожесточенный бой в районе южнее Лески, Шахово. Точных данных о потерях нет.

93-я гв. сд в 6.00 в сборе в районе Мало-Яблоново. Дивизия завершила отход в условиях темноты без особых помех со стороны противника.

81-я гв. сд в боях 14.07.43 г. в районе Шахово имела потери, точных данных о ее составе нет. Дивизия собирается в районе лощины восточнее Дальний Должик.

89-я гв. сд в 5.00 начала занимать оборону на фронте Ново-селовка, Гнездиловка. Дивизия потерь не имела. Отход совершила в условиях темноты в полном порядке.

183-я сд после боев 14.07.43 г. с танками и пехотой противника отошла с занимаемой полосы обороны. Точных данных о группировке и состоянии не имеется.

Штаб корпуса — Подольхи»[768].

По признанию немцев:

«танковый корпус ССво взаимодействии с 3-м танковым корпусом замкнул так называемый котел под Белгородом. Однако 69-я советская армия, действовавшая южнее Прохоровки, отошла, и большей части её сил удалось избежать окружения».

Нельзя не согласиться с такой формулировкой. Действительно, противнику удалось под угрозой окружения заставить командование армии вывести свои соединения с рубежа между Северным и Липовым Донцом. Этим неприятель полностью сорвал расчёт командования фронта по нанесению из этого района фланговых ударов по 4-й ТА и АГ «Кемпф».

Оставление выступа оказалось, в конечном счёте, в большей степени выгодно советской стороне, чем противнику: во-первых, протяженность линии фронта на этом участке сократилась более чем в два раза, войска армии за счет этого уплотнили оборону; во-вторых, появилась возможность отвести в тыл на отдых и на укомплектование дивизии, превратившиеся по численности в стрелковые полки. Но самое главное — удалось избежать лишних жертв.

Однако Н. Ф. Ватутин был крайне недоволен тем, как действовала 69-я А. В приказе № 00194 от 21 июля 1943 г. он объявил генерал-майору 3.3. Рогозному выговор, мотивируя это следующим образом:

«В течение 10–13 июля с. г. генерал-майор Рогозный не обеспечил четкого управления войсками вверенного ему 48-го стрелкового корпуса.

Вместо того чтобы зарыться в землю в указанном ему командованием армии пункте, наладить связь с войсками и обеспечить управление ими, генерал-майор Рогозный переезжал со своим КП из одного места в другое, так как, подвергаясь воздействию авиации и обстрелу артиллерии и минометов неприятеля, искал безопасное место для командного пункта. С 20.00 12 июля по 10.00 13 июля штаб корпуса 8 раз изменил место расположения КП. В результате бесцельного перемещения КП с одного пункта в другой, проявления излишней суетливости и неорганизованности, отсутствия должного внимания к вопросам организации связи как с командованием армии, так и с командирами дивизий, генерал-майор Рогозный не обеспечил четкого выполнения поставленных перед войсками корпуса задач и способствовал созданию обстановки, при которой войска корпуса пришлось отвести с обороняемого ими участка»[769].

Хотелось бы посмотреть, как командующий фронтом реагировал на то, если бы его КП по нескольку раз на дню бомбила и обстреливала по очереди (через час-полтора) немецкая и советская авиация.

Вполне допускаю, что все обстоятельства, связанные с событиями в полосе 48-го ск в период 13–15 июля, ещё не раскрыты. Но даже если бы управление его войсками было налажено значительно лучше, длительное время удерживать более чем 35-км фронт силами четырёх стрелковых дивизий (81-я гв. сд не в счёт), по позициям которых наносили удары три танковые и две пехотные дивизии врага, без существенной помощи невозможно. Да и окружение шло ударами по флангам, а там как раз держали рубежи корпуса 5-й гв. ТА. Николай Фёдорович понимал это, и своим приказом, в сущности, демонстрировал, что не З. З. Рогозный виновен в случившемся. Переезд КП с места на место — лишь предлог. Комкор оказался стрелочником, на которого свалили неудачу. Н. Ф. Ватутин прекрасно понимал ситуацию в полосе фронта, умел быстро просчитывать действия противника, поэтому он точно оценил большое значение муждуречья для будущего контрнаступления и всю опасность для неприятеля. Но, как известно, решить — не значит сделать. Желание удержать рубеж не было подкреплено возможностями фронта. Вывод войск из междуречья — это прямое следствие событий 12 июля. После того как были распылены резервы Ставки в неудавшемся контрударе, командование фронта не располагало силами и. средствами, чтобы удерживать значительно растянутый фронт. А грозные приказы, которые рассылались Военным советом, никакого влияния не оказывали, только выматывали нервы командармам и комкорам, которые в свою очередь выжимали все из своих соединений, чтобы нечеловеческими усилиями удержать позиции.

Если же строго формально подходить к этому делу, то за неудовлетворительное управление войсками 69-й А в первую очередь должны были получить взыскание генералы: В. Д. Крючёнкин, допустивший ситуацию, когда за полночи боевая группа врага, пройдя второй армейский оборонительный рубеж на всю глубину, вклинилась в тыловую полосу и с ходу создала плацдарм на правом берегу реки Северный Донец, С. А. Красовский, штурмовики которого несколько раз «проутюжили» КП 48-го ск и чуть не угробили командира корпуса. Да и П. А. Ротмистров тоже должен был получить взыскание. Во-первых, за неудачу 12 июля и высокие потери, которые не позволили в дальнейшем удержать междуречье. Во-вторых, не важно, что войска 5-й гв. ТА из последних сил сдерживали противника, и в самый критический момент именно под их прикрытием выходящие дивизии 48-го ск строили новую оборону. Ведь это его 2-й гв. Ттк и 5-й гв. Змк дрались на флангах прорыва и не удержали немцев, тем самым тоже «создавали обстановку, при которой войска корпуса пришлось отвести». Но стрелочником оказался один З. З. Рогозный.