Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— Если честно, Пэфуэм, я все же не до конца понимаю закон двоичности, то есть вроде как понимаю, а вроде как и нет.

— Это — нормально. Ты ведь нынче человек, а значит, находишься в сфере действия человеческих настроек. Попытаюсь объяснить тебе, но не расстраивайся, если и после этого непонятки останутся. Итак, исходная двоичность имеет свое отражение во всем, что ею создано, а так как ею создано абсолютно все, то вообще во всем. В жизнедеятельности существа, пауза, то есть действие непроявленное, отражается в состоянии осознания, то есть очувствования, осмысления, а импульс, то есть действие проявленное — в выполнении решений и замыслов, сформированных действием непроявленным, то есть паузой. В свою очередь, пауза и импульс, отраженные в жизнедеятельности человека как осознание и действие, также раскладываются на паузу и импульс. Так, к примеру, пауза-осознание как пауза — это тишина ума и доступ к Знанию, а как импульс — это деятельность сознания по переработке Знания в информацию, и работа с самой информацией. Так же раскладывается все до бесконечности вглубь.

— То есть, самих изначальных паузы и импульса как бы и не существует?

— Верно, так как любая пауза раскладывается в свою очередь на определенное сочетание пауз и импульсов, и любой импульс раскладывается на определенное сочетание пауз и импульсов. И так до бесконечности. И на этом принципе построено единство. Паузы и импульсы не борются между собой, а соединяются в определенном порядке, дабы образовать более сложную паузу или импульс. Так получаются паузы и импульсы разных порядков. Ну а как из их сочетаний получаются кажущиеся аналоговыми объекты, ты примерно представляешь себе по аналогии с работой компьютера. Это тоже сказка, так как адекватно человеческим языком объяснить это невозможно. Впрочем, кроме сказок, я тебе ничего и не рассказывал. Все это лишь способ говорить о вещах вне человеческого адекватного понимания умом, который, работая, как и все, в двоичной системе выдает лишь кажущиеся аналоговыми символы. Ырэа, ты точно знаешь, как осуществляется работа с информацией в компьютере, так?

— Так.

— Ты знаешь, но при этом ты осознаешь это, когда работаешь?

— Нет. Я поняла, о чем ты.

— Вот, видишь, лежит камень. Я говорю камень, и ты адекватно понимаешь, что это. Для тебя это конкретика, реальность. Этот камень есть энергия, есть программа, записанная в двоичной системе, а также файл, программист и пользователь. А вот это для тебя сказка. Сказка, потому что такое описание не дает тебе адекватного представления, о чем я говорю. И все же вся информация об этом камне, которую ты получаешь через органы чувств, и которую твой мозг преобразует в ощущения соответствующего конкретного предмета, — это иллюзия, созданная тем, описание чего для тебя является сказкой. Но именно то, что говорится сказкой и есть реальность, а то, что для тебя выражается конкретными объектами, субъектами и их действиями, лишь иллюзорное проявление реальности.

— …и сознание человека под действием человеческой настройки преобразует двоичную реальность в двойственную иллюзию?

— В точку. Есть еще хочешь?

— Нет. А что это за остров?

— Это — заповедный остров. Он недоступен людям, хотя, вроде как, и находится в зоне их восприятия. Недоступен, потому что попасть сюда можно только через системы проходов. Насколько я знаю, ты уже бывала в таком месте?

— Да. Приходилось.

— Видишь ли, пока мы занимаемся рассеиванием двойственности человеческого восприятия, он сам, того и гляди, развеет среду своего обитания. Вот и создаем неприкосновенные уголки на всякий случай. Если что, по кодам, хранимым здесь, будет легче все восстановить, чем создавать с нуля. Летим дальше?

— Да. Полетели.

Пересекая по воздуху земное пространство обычным способом и через проходы, они постоянно попадали в разные часовые пояса, что лишало возможности понять, сколько раз Земля полностью обернулась вокруг своей оси, прежде чем экскурсия по закоулкам планеты подошла к концу.

— Пэфуэм, а где находится точка выбора?

— Это не пространственная точка. Ты готова?

— Да.

— Тогда занимай свое место.

— Что-то вроде прощального круга? — спросила Ира поднимаясь с камня на котором сидела.

— Вроде того. Неужели ты действительно не боишься?

— Все, что положено сделать человеку на Земле, по крайней мере, в его собственном понимании, я уже сделала. Я боюсь неизвестности и боли, но еще более того, я хочу понять, что должна делать дальше. Мне, на самом деле, до ужаса хочется просто вернуться домой, но я знаю: потом я буду вечно сожалеть, что не воспользовалась шансом понять.

Нечто уже завершилось и точка уже поставлена. Я не знаю, что делать дальше. Мне все равно, где и как будет это дальше, я лишь знаю, что его не будет вообще, если я просто вернусь домой. Нет, тогда, конечно, тоже будет какое-то дальше, но не думаю, что это будет то дальше, ради которого я враскоряку ползла по висячему мостику, ради которого я голой, без фонаря блуждала за странной гадюкой в пещере.

За последнее время мне рассказали слишком много сказок и, если они для меня так и останутся сказками, я хочу понять, почему. Я не верю, не могу поверить в то, что я какая-то там высшая сущность, что я уже жила на Земле в облике дракона. Но более всего я не верю в то, что способна что-либо изменить здесь. Зато я точно знаю, что смогу изменить себя, свое восприятие, но для этого мне нужен толчок.

Пусть эти изменения приведут меня в небытие — я даже на это согласна. Я на все согласна! Единственное, на что я не согласна, так это тупо ползти враскоряку по висячему мостику в обратном направлении, а если я просто вернусь домой — только это мне и светит. Так что, я готова. Я была готова еще до того, как гадюка повела меня в твою пещеру.

— Я знаю. Полетели?

— Да.

Ира с намерением взобраться на Пэфуэма подошла к нему, но вдруг остановилась.

— Подожди. Меня с самого начала нашей встречи не покидает ощущение, что я должна задать тебе еще одни вопрос.

— Так почему же ты его не задаешь?

— Видишь ли, он находится в сфере праздного любопытства, а тот, кого ты назвал Джагэ, приложил массу усилий, дабы отучить меня удовлетворять его.

— Если тебе так хочется задать этот вопрос, с чего ты решила, что это праздное любопытство?

— Я спрашивала об этом у Джагэ, и он сказал мне, что важен сам факт прозрения, а не то, что прозревший увидел в момент прозрения.

— Он, безусловно, прав. И все же, я жду твой вопрос!

— Гиала — Гаэма — посоветовала мне как-то прогуляться по одной дорожке в определенное время. Там я увидела густой золотистый свет, войдя в который, почувствовала, что он исходит вроде как от меня. Потом я не раз погружалась в этот свет, становилась этим светом.

— Что???!!!..

Пэфуэм застыл в крайней степени потрясения и изумления. Ира не ожидала, что ее «праздный вопросик» произведет на него такое впечатление, и тоже застыла в не менее высокой степени потрясения и изумления.

— Не может быть… — тихо проговорил Пэфуэм через целую вечность тишины. — Теперь я понимаю, почему он нашел именно тебя… Может быть даже… Нет… такого быть не может…

— Пэфуэм… я… я не понимаю… ведь Женечка… он сказал…

— Он не способен это ЗНАТЬ. Это ЗНАНИЕ находится за пределом. За пределом, переступив который любая личность, кроме высшей, прекращает свое существование.

— Но ведь Гиала…

— Она всего лишь выполняла твою просьбу.

— Но ведь она знала, куда и когда я должна была идти?

— Ничего она не знала и не знает. ЭТО не имеет никакого отношения ко времени и пространству. То, что воплотилось для тебя, как для человека, густым золотистым светом, находится вне времени и пространства, и найти ты ЭТО могла где угодно и когда угодно. А то, что Гаэма посоветовала тебе сделать, должно было лишь направить тебя, как человека, на поиски и отвлечь человеческое.

— Но что ЭТО?

Молчание воцарилось надолго, но все же через некоторое время Пэфуэм заговорил:

— Знаешь, у людей есть обычай: там, куда человек хочет непременно вернуться, он оставляет что-нибудь. Что-нибудь, имеющее некоторую — не особо высокую, правда — цену. Монетку, к примеру.

То, что оставила во Вселенной ты… Пойми! Я не могу тебе ЭТОГО объяснить! Ведь ЭТО не то что человеческому сознанию — ЭТО недоступно даже великим, даже вне воплощения!

ЭТО — часть тебя! ЭТО — ты сама! ЭТО — нечто из самых твоих глубин, лежащих за всеми мыслимыми и немыслимыми пределами.

Ырэа! Далеко не все миры, которые рассеялись, рассеялись лишь потому, что стали никому не нужны, лишь потому, что их некому стало поддерживать. Бывает — и не редко — что миры рассеивают намеренно. Недовольных существованием Вселенной хоть отбавляй. Я считал, что мы — змии — как никто до нас храним созданный нами мир. Но, оказывается, это не так.