Легенда о Саске - Кицунэ Миято

чакры — кейракукей — могут не только выдавать порцию чакры из очага, но и, оказывается, принимают и как-то обрабатывают то, что «разлито в воздухе», некую «природную энергию». Кабуто сравнивал людей с растениями. Листья и плоды дерева зависят не только от почвы, как могло бы показаться на первый взгляд, а больше от солнечного излучения, которое путём внутренних процессов превращается во что-то нужное растению. Шиноби же преобразовывали воду, воздух, свет, еду и всё остальное в собственную чакру и восстанавливали резерв: всеми своими тенкецу постепенно вбирали, а кейракукей особым образом фильтровала эту разлитую вокруг энергию. Как раз от способности «вбирать» напрямую зависел показатель восстановления чакры. У кого-то он был пять ген в час, у кого-то пятьдесят. Особые медитации помогали восстанавливаться и «вбирать» быстрей, и даже полное или частичное обнажение — тоже.

Самые разработанные тенкецу сильного дзёнина могли быть диаметром до сантиметра. И, соответственно, чем они крупнее, тем легче как «вбирать», так и работать с очагом и всей кейракукей. Поэтому шиноби уровня Каге могли пропускать огромные порции чакры для техник S-ранга, которые систему циркуляции обычного чуунина просто взорвали бы изнутри. А также их тенкецу нельзя было выбить парочкой «небесных касаний» тех же Хьюга, и даже если выбьешь, то на очень короткий промежуток времени. Что уж говорить о Наруто, который вообще научился вбирать некую «природную чакру» не фильтруя, а просто смешивая со своей, и впадать в «режим отшельника», делаясь очень сильным. Собственно, «отшельником» был и учитель Наруто, бывший друг Орочимару — Джирайя. Именно из-за него Орочимару и понял про природу шиноби, и ему пришла в голову та идея с «проклятой печатью» — особой фуин, которая внедряется в систему циркуляции чакры и решает проблему «вбирания», особенно актуальную в ходе сражений, когда ты только тратишь чакру из резерва и очень медленно её восстанавливаешь.

При активации «первой ступени» проклятой печати тело покрывалось «чернильными» сгустками, которые, по сути, создавали на поверхности кожи альтернативные тенкецу для вбирания и фильтрации природной энергии. Их размер и количество позволяли ускорять восстановление собственной чакры в десятки раз, причём прямо во время боя. Огромным минусом, не позволяющим всем шиноби поставить такую печать, была девяностопроцентная смертность подопытных. Изучая тех, кто получил печать и избежал смерти, лично я пришёл к выводу, что требовалась какая-то особая склонность к «впитыванию», и, возможно, она была напрямую связана со старыми кланами с особенностями крови и определённому родству с Рикудо, который подарил людям способности к ниншуу.

Именно это я вспомнил, когда появилась комета Созина.

Потому что её воздействие на мага огня, которым я являюсь, очень походило на ту самую «первую ступень» проклятой печати Орочимару: слегка пьянящее ощущение, ускорение циркуляции чакры в разы, тебя переполняет сила, которую хочется немедленно куда-то потратить, а резерв как будто не кончается, потому что постоянно восстанавливается. Собственно, это просто лишний раз подтвердило правоту Учителя насчёт особой природы получения чакры извне, в противовес версии, что она «сама собой» просто генерируется очагом. Видимо, склонность и развитие какой-то из стихий способствуют «вбиранию» энергии сходного вида, или вроде того.

В любом случае, резкий скачок сил оказался очень кстати, особенно с учётом того, что весь последний день лета я занимался тем, что скакал по скалам и искал Аанга. Ну и гуру Патика заодно.

Я надеялся, что Аанг зацепился за какое-нибудь дерево, куст, врезался в скалу, как я, но поблизости никого не обнаружилось. Более того, даже сектор с примерной траекторией падения покрывал огромный участок, так как столпы, растущие, словно грибы из гряды острова, были высотой более километра. Аанг мог упасть как до самого дна, так и застрять посередине, ухватившись за какой-нибудь корешок, и всё это непонятно на каком расстоянии от Храма. Самое поганое, чуть ниже основных построек несколько сот метров ничего не было видно из-за облаков, а ближе к земле из-за холодного Северного течения полдня висели туманы. К тому же сам каменный остров частично заливало во время прилива, и я боялся, что, даже если накачанный чакрой Аанг не расшибся насмерть, свалившись с высоты, его бессознательного могло отнести в море.

Мы с Аппой периодически возвращались к Храму, на случай того, что Аанг очухается и вернётся сам, но он так и не вернулся, что навевало нехорошие мысли о сильном ранении или смерти. Так что, исследуя округу, все эти камни, деревья и скалы, я с каждым часом всё больше отчаивался найти Аватара живым.

Когда зашло солнце, Аппа начал сдавать. Ни я, ни он целый день не ели, но меня в какой-то степени «подпитывала» уже ушедшая с неба комета.

— Давай отдохнём, приятель, — направил я его к центральной площадке, где нас встречал Патик. — Тебе нужно восстановить силы и поесть.

Бизон протяжно замычал, но всё же согласился со мной, тяжело бухнулся на камень, а потом накинулся на траву и ветки кустов. Я жевал лепёшку бао бинг и размышлял о том, что делать дальше. Взгляд упёрся в котелок Патика, в котором тот варил свой «кулинарный шедевр».

* * *

Я ещё с Академии помнил, что туманы появляются из-за охлаждения и нагрева земли, так что, когда температура ночью стабилизируется, а это происходит в середине часа Быка, туман исчезает, чтобы снова вернуться перед рассветом, в час Кота. Так что час Тигра, который нередко называли «час шиноби», это не только самоё тёмное время суток, когда нападает самый глубокий сон и спят даже ночные хищники, но ещё и обычно период без ветра и без туманов. Оставалось лишь проверить мои предположения.

Ночью пропали даже облака, и я разбудил беспокойно сопящего и тяжко стонущего бизона.

— Аппа, пей, — я поставил перед ним уже остывший «тройной» луково-банановый суп. — У меня есть идея.

Бизон встряхнулся, лизнул край котла и сунул туда морду, шумно прихлёбывая. Кажется, моё варево ему пришлось по душе, и, насколько я видел шаринганом, придало сил и разогнало чакру.

— Мы объединимся с тобой, чтобы найти Аанга, — сел я к нему на шею и сконцентрировался. — Я уже делал такое с ширшу Найлой, чтобы найти тебя, и она видела моими глазами, а я чувствовал её обонянием. Сосредоточься на объединении, и ты будешь, как и я, видеть в темноте, и ничего не будет отвлекать нас от поиска твоего хозяина. Всё живое шаринган видит особым образом, а Аанг, если жив, уже должен хотя бы немного восстановиться.

Аппа был умным животным, и у нас всё получилось. Мы летели, нарезая круги вокруг храма, на