У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.) - Алексей Лебедев

Наконец, Османская империя вполне раскрыла свои карты. Угрожая разрывом, она потребовала от русского правительства «отступить от независимости татар, возвратить Кинбурн и оставить ей во владение Таман».{1475} Только после этого Петербург приступил к ответным активным действиям. 23 ноября 1776 г. Россия ввела свои войска в Перекоп. В то же время она решила оказать поддержку и Шагин-Гирею.{1476}

Очевидно, что в сложившейся ситуации преимущество было на стороне России: после Кючук-Кайнарджийского мира ее позиции стали еще более сильными, чем прежде. Владея Керчью, Еникале и Кинбурном, русское правительство могло в любое время направить оттуда свои войска в центр Крымского полуострова. Было нетрудно также подтянуть войска с Украины на линию Перекопа. Турция же имела небольшой гарнизон в.Тамани и более значительный в Очакове; для подвоза вооруженных сил по морю ей требовалось значительное время. Кроме того, в результате переселения части ногаев на Кубань во время войны 1768–1774 гг. заметно ослабела военная мощь татарского войска.{1477}

Однако в планы Петербурга не входило возобновление военных действий. Слишком трудным оказался путь как к миру в недавно закончившейся войне, так и к его ратификации, слишком сильно потрясла господствующий класс крестьянская война Е.И. Пугачева, чтобы правительство решилось рисковать уже достигнутыми результатами. Оно избрало другой путь — мирного урегулирования конфликта. Движение войск на Перекоп и сопровождавшая его концентрация русских войск на границах Крымского ханства и на Дунае носили, по логичному мнению Е.И. Дружининой, характер только военной демонстрации.

В связи с вводом войск в Перекоп русское правительство 22 ноября предъявило Турции декларацию. Здесь излагались все нарушения Кючук-Кайнарджийского договора со стороны Турции: Порта позволила себе, говорилось в декларации, «не только вмешиваться прямым образом и под разными предлогами в суверенное правление крымских татар, смещать их ханов, назначать судей и таможенных сборщиков, посылать войска в эту страну и распространить свою власть на ногайские орды, утвердить в качестве крымского хана Девлет-Гирея с подчинением ему кабардинцев, которые никогда не принадлежали ни Порте, ни Крыму, — она позволила себе также требовать в заявлениях султана и великого визиря, сделанных послу князю Репнину, чтобы свобода и независимость татарских народов в их политическом и гражданском состоянии была совершенно упразднена и чтобы под власть султана были возвращены места, уступленные России: Керчь, Еникале и Кинбурн».{1478}

Аналогичные декларации за подписями генералов А.А. Прозоровского и П.А. Румянцева были посланы и в Крым. Во всех этих актах занятие Перекопа объявлялось временной и вынужденной мерой. От имени русского правительства заявлялось, что русские войска будут выведены из Крыма, как только Порта пришлет своих депутатов к Румянцеву для урегулирования конфликта.

Одновременно с движением русских войск от Перекопа вглубь Крымского полуострова другие отряды двигались с востока (со стороны Кубани), сопровождая русского ставленника на ханский престол, Шагин-Гирея. Последний, в частности, уже был признан ханом со стороны ногайских татар. Укрепившись на Кубани, Шагин-Гирей занял затем Тамань, а оттуда с помощью Азовской флотилии был в марте 1777 г. переправлен в крепость Еникале. В Крыму в этот момент было уже все готово к его принятию: А.В. Суворов, возглавивший временно русские войска в Крыму вместо заболевшего А.А. Прозоровского, сумел быстро привести крымских татар к признанию Шагин-Гирея.

28 марта 1777 г. крымский диван вынес решение об отстранении Девлет-Гирея от власти и о признании ханом Шагин-Гирея. После этого татарское правительство официально обратилось к России с просьбой об оставлении в Крыму русских войск. В Константинополь была послана депутация с извещением об избрании нового хана.

Штаб русских войск расположился в Бахчисарае, где находилось и правительство Шагин-Гирея. Русские войска заняли побережье от Евпатории до Балаклавы, а также степную часть Крыма. Суворовский лагерь находился в районе города Ак-Мечеть.

Турецкие войска оставались в Кафе, не решаясь выступить против Суворова. Вскоре они отплыли обратно в Константинополь. В апреле 1777 г. Девлет-Гирей покинул Крым и тоже отправился в Константинополь.

Из данных историка B.C. Лопатина о роли А.В. Суворова в утверждении в Крыму Шагин-Гирея{1479}

Суворов прибыл в Крым 17 декабря 1776 г. Через месяц он вступил во временное командование корпусом вместо заболевшего Прозоровского и деятельно готовился к встрече Шагин-Гирея, избранного при поддержке русских войск ханом на Кубани. Турецкий ставленник хан Девлет-Гирей пытался оказать сопротивление, но Суворов одним маневрированием пехоты и конницы рассеял его сторонников. Вскоре Девлет-Гирей бежал из Крыма на турецком корабле. Большинство крымских мурз переметнулось на сторону победителей. 23 марта 1777 г. в Карасубазаре Суворов торжественно встретил Шагин-Гирея. Через шесть дней диван в Бахчисарае утвердил его на ханском престоле. Порта, занятая войной с Ираном и столкновением со своей бывшей союзницей Австрией, захватившей Буковину, не решилась на новую войну. Но Румянцев спешил подстраховаться и приказал войскам в Крыму и на Кубани занять стратегические пункты для предотвращения десантов.

После выздоровления Прозоровского Суворов с двумя полками пехоты и несколькими эскадронами расположился лагерем на реке Салгир близ Ак-Мечети. Его задача заключалась в том, чтобы наблюдать за стороной Бахчисарая, занять важнейшие проходы в горах и не допустить десанта в Алуште. Затишье и мелочная опека Прозоровского заставляют Суворова взяться за перо. «Ныне по окончании здешней экспедиции, исключая неожидаемой Стамбульской высадки, — пишет он 1 июня 1777 г. Потемкину, — Вашей Светлости всевозможная милость сколь бы велика ко мне была, есть ли б меня удостоить соизволили препоручением какого корпуса, каковым до сего я начальствовал без порицания». Суворов просит самостоятельной команды, прибавляя, что он «единственно к Высокой особе» Потемкина прибежище приемлет. Характерно, что Суворов обращается за новым назначением не к Румянцеву, своему непосредственному начальнику, а к Потемкину. Он побаивается напомнить о себе строгому фельдмаршалу и предпочитает обходной маневр.

У Потемкина были свои заботы… Ему не до Суворова. Тот обращается к Прозоровскому с просьбой об отпуске. Чувствуя себя не очень уютно рядом с Суворовым, Прозоровский поспешил удовлетворить просьбу. Причина была уважительной: Суворов страдал от приступов лихорадки, подхваченной в Крыму.

25 августа 1777 г. Екатерина II послала Шагин-Гирею официальное поздравление в связи с его вступлением на ханский престол. После этого наступила полоса затишья.

Теперь, когда больше не возникало опасности, что хан снова поставит Крым в зависимость от Порты, и, напротив, были основания ожидать более тесного сближения Крымского ханства с Россией, русское правительство выдвинуло вопрос об установлении наследственной власти крымского хана. Самому же Шагин-Гирею в Петербурге решили предоставить полную самостоятельность во внутренних делах.

Между тем, Шагин-Гирей, сделавшись ханом, поставил своей целью укрепление военных сил Крымского ханства. Оценив огромное превосходство русской военной техники перед турецкой и татарской, Шагин-Гирей обратился к русскому правительству с просьбой прислать ему мастеров для отливки пушек и лафетов, разрешить купить в Туле ружья, сабли, пистолеты и пики. С другой стороны, он предпринял военную реформу — создание регулярной армии.

Но военная реформа проводилась поспешно, она не была подготовлена ни в финансовом, ни в других отношениях. Новое механически переносилось в крымскую действительность без учета местных особенностей. Даже при благоприятной обстановке военная реформа, предпринятая Шагин-Гиреем, вызвала бы значительную оппозицию. В условиях же острой борьбы между Россией и Турцией за влияние на Крым дело осложнилось еще более. Всякое уязвимое место в политике Шагин-Гирея немедленно использовалось Турцией для разжигания внутренней борьбы в Крымском ханстве с целью подрыва власти русского ставленника.

В погоне за материальными средствами для проведения реформы Шагин-Гирей чрезвычайно усилил налоговое бремя. Широкое распространение получила откупная система. Все это сразу же вызвало недовольство простых крымских татар, которым турки моментально воспользовались.

Используя недовольство народных масс, турецкие агенты пустили слухи, что Шагин-Гирей продался русским, что он крестился — в доказательство приводились факты, что он «на кровати спит, на стуле садится и молитв должных по закону не делает». Мусульманское духовенство Турции призывало татар выступить против «отпадшего от магометанского правоверия злодея и мятежника».