История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

На словах Ленин мечтал о том же самом «социальном государстве», но все дела и его, и его соратников свидетельствовали об обратном – не жалея людей (членов социума), любой ценой он стремился к захвату и удержанию власти над возможно большими пространствами земли. Полное равнодушие к судьбе людей лучше всего говорит о том, что социалистическая фраза большевиков была только пропагандистским прикрытием их экспансионистских устремлений. Владычество в мировом масштабе не ради счастья человека, которого запросто этому владычеству приносили в жертву, а ради владычества как такового было целью большевиков, как когда-то – Александра Македонского, Чингисхана, Наполеона, а позднее – Гитлера и германских нацистов. Но в отличие от других завоевателей, большевики желали покорить мир не какой-то стране, народу или расе, но себе самим и той абстрактной коммунистической идее, совершенными знатоками которой они себя считали.

В основе представлений большевиков о мировом характере «пролетарской революции» лежали реальные факты. К началу XX века завершилось формирование единой системы международных экономических связей. Экономически мир превратился в единое целое. Поэтому построение государства, основанного на принципах полного обобществления собственности (а это и есть социалистическая экономика) в какой-либо одной стране, без существования подобной же системы в наиболее развитых странах, заранее обрекалось на поражение. Без победы «пролетариата» в основных странах Европы, считал, например, Троцкий, прийти к социализму в России было нельзя по двум основным причинам: во-первых, потому, что «мировая буржуазия» постоянно стремилась бы к свержению социалистической власти вооруженным путем, а, во-вторых, потому, что мировое хозяйство «в последней инстанции… контролирует каждую из своих частей, даже если эта часть стоит под пролетарской диктатурой и строит социалистическое хозяйство». Большевики надеялись, что революция в России «послужит сигналом для пролетарской революции на Западе».

Руководители большевицкой партии с самого начала определяли направления внутренней и внешней политики своей власти, исходя из этой концепции. И даже «Декрет о мире» на самом деле использовали не для того, чтобы завершить войну с Германией и ее союзниками, как большевики обещали германскому МИД и Генеральному штабу, беря у них деньги на переворот, а для того, чтобы воздействовать на международное рабочее движение ради подталкивания мировой революции. С лозунгом демократического мира Ленин обратился не столько к правительствам воюющих держав, сколько ко всем «пролетариям» мира, прекрасно понимая, что ни одно из тогдашних правительств не могло принять сформулированные им принципы. Ведь «полное осуществление» мыслей, изложенных в «Декрете о мире», зависело, по его же словам, «только от свержения всего капиталистического строя». Ленин и Троцкий надеялись растлить посулами мира и чужой собственности Европу так же, как они только что растлили и революционизировали Россию.

Война «империалистическая» должна была, с их точки зрения, в самое ближайшее время перерасти в «гражданскую» во всем мире, и победу в этой войне должен был одержать мировой «пролетариат», то есть Ленин, Троцкий и их соратники. У вождей большевизма, правда, не было сил для того, чтобы сразу после взятия власти в Российской Республике осуществить вооруженный экспорт революции в другие страны. Однако в неизбежности и желательности такого экспорта они были абсолютно убеждены. Ведь о том, что им надо будет сразу же после переворота «подготовить и повести революционную войну» против «империализма», Ленин говорил еще в 1915 г. Многомиллионные жертвы его не волновали: ради окончательного торжества «диктатуры пролетариата» пламя революции должно было объять весь мир.

Документ

«Рабочая революция может победить только в мировом масштабе… Полное и окончательное торжество пролетариата немыслимо без победоносного завершения ряда войн как на внешнем, так и на внутреннем фронте… Через войну пролегает путь к социализму», – писали «Известия» 28 января 1918 г. [№ 22 (286)]

Что бы ни говорили сами большевики, «социализм» для них был не научной концепцией, которую можно разрабатывать, но нельзя воплощать ценой человеческих жизней. Нет, он являлся всепоглощающей иррациональной верой, которая требовала не доказательств, а полной отдачи ей человека или как служителя, или как жертвы. Под влиянием целого комплекса духовно-исторических причин в среде русской революционной интеллигенции в последней трети XIX в. стало господствовать восприятие социального утопизма, в том числе и в его марксистском варианте, как обезбоженной религии (см. 1.1.12). В начале ХХ века эти идеи смогли найти свое наиболее последовательное мировоззренческое и организационное выражение в идеологии и организационной структуре большевицкой партии.

Основанная на политическом примитивизме, превращавшем идею «экспроприации экспроприаторов» в лозунг «грабь награбленное», и утопизме, подменявшем церковное учение о «Царстве Божьем внутри вас» народной мечтой о «царстве мужицком среди нас», коммунистическая идеология в устах своих большевицких «благовестников» превращалась в проповедь рая на земле. Во главу угла этой проповеди полагалась неведомая ранее русскому народу классовая мораль, соблазнявшая русский народ тем самым «правом на бесчестье», которое всегда отвергалось сонмом народных праведников, но постоянно вожделелось поколениями народных грешников.

Именно на такого человека, какого христианская мораль именует «врагом Бога», «грешником», коммунисты рассчитывали как на своего последователя и приверженца. Заповеди «почитай отца и матерь, и будешь долговечен на земле» коммунисты противопоставили лозунг «разрушения до основания всего старого мира», созданного руками предков, отцов и матерей. Вместо любви к родине – лозунг «рабочие не имеют отечества». Заповеди «не пожелай имущества ближнего своего» коммунисты противопоставили призыв «полного уничтожения частной собственности», то есть отобрание всего имущества, которое накопил сам человек и его предки. Заповеди «не кради» – лозунг «грабь награбленное!». Вместо заповеди – «не прелюбодействуй» – коммунисты вслед за «Коммунистическим манифестом» 1848 г. объявляли о желании ввести «общность жен» и отменить «буржуазную» семейную мораль.

Документ

«Уничтожение семьи!.. Буржуазные разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми внушают отвращение… Общность жён… Буржуазный брак является в действительности общностью жён. Коммунисты хотят ввести вместо лицемерно-прикрытой общности жён официальную, открытую», – гласит в «Коммунистический манифест». – К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 4. С. 443–444.

Вместо творения добра, хранения мира и ожидания воздаяния от Бога, коммунисты учили непримиримой борьбе с врагами их учения («если враг не сдается – его уничтожают»), «мировому пожару» войны вплоть до победы коммунизма во всем мире и упованию только на партию и ее вождя, которые являются «умом, честью и совестью» всех трудящихся («Бог не даст нам избавления от страданий – добиться освобождения – задача наших рук» – русская версия «Интернационала»).

Мнения мыслителей

«Человек сознает себя Богом и он прав, потому что Бог есть в нём. Сознает себя свиньёй, и он тоже прав, потому что свинья есть в нём. Но он жестоко ошибается, когда он свою свинью сознаёт Богом». – Л. Н. Толстой. Дневник. Пол. собр. соч. Т. 58, – С. 84.

«Коллективное поклонение человечества человеку представляет собой высшую форму идолопоклонства, и противопоставить ему можно лишь поклонение Истинному Богу. Соглашение между противоборствующими сторонами невозможно». – А. Тойнби. Постижение истории. М., 1990. – С. 525.

Ложь из принципиально запретной, так как отцом лжи, по убеждению христиан, является человекоубийца сатана, становится у большевиков не только возможной, но и повседневной нормой. На лжи строится вся большевицкая пропаганда. «Основа, устой, почва, а также главное, беспрерывно действующее оружие большевицкого правления – ложь», – записывает Зинаида Гиппиус в свой «Петербургский дневник» в ноябре 1919 г. Принимая и широко используя ложь, большевики отвергали Правду как безусловную, абсолютную сущность. Бог отвергался ими и потому, что Он – «Царь Правды». На место абсолютной божественной Правды коммунисты ставили относительную человеческую, «классовую», «пролетарскую» правду. А поскольку «умом, честью и совестью» трудящихся являлся их вождь – то, что он считал добром – и было добром для коммунистов, то, что он считал правдой – было правдой, то, что он считал злом – было злом. На языке философии такой подход называется «релятивизацией (превращением в относительное) ценностей». Понятно, что христианская религия с ее главными принципами – «Возлюби Бога всем сердцем своим и ближнего, как самого себя», «не делай другому того, чего не желаешь себе» – да и любая религия, были принципиально враждебны такому учению.