МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1981 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Карен Симонян

Капитан остановил машину на обочине и посмотрел на Нетребу.

— Пойдемте, — пригласил он. — Покажите, где вы его встретили.

— Покажу, — кивнул Нетреба. — Только не здесь это было.

— Ближе? Дальше? За поворотом? Покажите где, я подъеду.

— Совсем не здесь, — повторил шофер.

— А где?

— Километрах в двух.

— Вы точно помните? — взволнованно спросил Зенич, чувствуя, как заползает в сознание безотчетное ожидание чего-то непоправимого. — Было темно, и все могло выглядеть по-другому.

— Точно помню, — повторил Нетреба. — Здесь поворот, а там прямой участок и плавни ближе к дороге. И еще там асфальт сильно выбит, а здесь он в порядке, вы же видите.

Он знал, что говорил. Он ездил, по этой трассе не первый день.

ДВАДЦАТЬ ЧАСОВ

Откинувшись на сиденье, капитан ждал. Рядом, молчаливый и бледный, сидел Нетреба. Водителя трясло противной мелкой дрожью, и Зеничу казалось, что трясет машину.

«Сейчас приедут, — думал капитан. — Это хорошо, что они приедут. Надо, чтобы было шумно и много людей. Одиночество вдвоем и тишина — плохие спутники в подобных ситуациях. С ними особенно остро ощущаешь всю непоправимость случившегося и страх, который можно приглушить, но от которого невозможно избавиться совсем.

Этот парень тоже так считает. Он совсем сдал и смотрит на меня с каким-то собачьим выражением в глазах. Как будто я что-то могу изменить. Ни черта я не могу. И плохо мне так же, как тебе. Ты это понимаешь, дружище? Только плохо нам по-разному. Мне плохо потому, что я это допустил. И не вздумай оправдывать меня, пожалуйста, что, мол, ничего я об этом не знал и вообще был в другом месте. Лучше молчи, как молчишь».

Желтый «рафик» с синей полосой на кузове вынырнул из дождя и начал тормозить, наполнив все вокруг отчаянным визгом. Шел он с хорошей скоростью, и метрах в пятнадцати от машины его начало уводить вправо. Чтобы не задеть «Волгу», водитель вывернул влево, и автобус, развернувшись поперек дороги, остановился. Открылась задняя дверка, и на асфальт тяжело спрыгнул следователь прокуратуры Марущенко. Появились практикант, Бежан и Емелин. Последним с чемоданчиком в руках аккуратно спустился Камоликов.

Зенич вышел из машины, сделал несколько шагов и очутился лицом к лицу с приезжими. В глазах у них он увидел растерянность. «На причале мы были все вместе, — подумал он, — и вот теперь опять вместе, и повод тот же. Многовато даже для таких ребят. Камоликов всю войну прошел хирургом в полевом госпитале. Бежан помоложе, но тоже повидал достаточно, да и следователь, похоже, не новичок. Многовато даже для них. А молодым каково — практиканту и Емелину?»

— Время позднее, — строго сказал он им. — Судя по погоде и по тому, сколько времени прошло с момента убийства, улик, по-видимому, никаких. Прошу всех работать быстро и предельно внимательно. Вы, Василий Сергеевич, — обратился капитан к Камоликову, — займитесь трупом. Он в плавнях, по ту сторону шоссе, рядом с деревом, вы увидите. С «рафика» мы вам посветим.

— Я пойду тоже, — сказал следователь.

— Да, конечно.

Следователь с Камоликовым ушли.

— Слушай, может, это не Цырина работа, а? — сказал Бежан.

— Его. Место шофер указал точно.

— А убит кто? Пограничник?

— Очевидно.

— Но мотивы? Какие у Цырина были мотивы? — воскликнул Емелин.

— Если б знать, — вздохнул капитан. — Вопрос всем. Почему убийца раздел труп?

— Убийство совершено с целью ограбления, — мгновенно отреагировал Емелин.

— Или для того, чтобы спрятать одежду, если она может что-нибудь поведать о личности убитого, — сам и ответил Зенич. — Как думаете, мундир — это заметно?

— Заметно, — согласился Бежан. — Но и тащить его за собой в город не резон.

«Или все наоборот», — сказал себе капитан.

— Наши мнения совпали, — сказал он им. — Берите втроем мою машину и попробуйте поискать.

— Где и что? — спросил Бежан.

— Мундир и чемодан. На тридцать шестом километре, там, где он бросил автобус.

— А здесь?

— Здесь я смотрел.

— Мы поехали, — сказал Бежан. — Вдруг что-нибудь…

— Только на это «вдруг» и можно рассчитывать. Они уехали. Капитан остался на дороге.

«Только бы они ничего не нашли, — думал Зенич. — Только бы там действительно ничего не было. Если они найдут мундир, я отказываюсь что-либо понимать. Пограничник, тридцать восьмой километр, катастрофа — все это как-то связано, и докопаться до истины мы сможем, только распутавшись с автобусом. Возможно, заговорит кассирша. Возможно, раскроется Вул. Но во-первых, не гарантированы степень их осведомленности и искренности. А во-вторых, и это главное, ни Вула ни Литвиновой не было сегодня ночью здесь, на тридцать восьмом километре.

Что связало Цырина с пограничником в этот трагический узел? Почти сто километров они ехали вдвоем. Сидели рядом и говорили. О чем?

Может, этот парень стал невольным свидетелем каких-либо дел Цырина днем пятнадцатого? Сомнительно. Он не откладывал бы свои объяснения с шофером до тридцать восьмого километра. Заподозрил что-нибудь? Не мог Цырин проговориться. Но тогда версия о том, что шофер устранил пограничника, как свидетеля, разваливается еще не выстроенная. А мундир?

Поищем еще. Пограничник выглядел отпускником. Был веселым и разговорчивым. Был с чемоданом. Чемодан этот в автобусе не нашли, зато он фигурирует во всех свидетельских показаниях о Цырине на всем пути его от дома до причала. Чемодан — такая же улика, как и мундир. И как и от мундира, от него надо было избавляться. Пока все логично. Допустим, он положил мундир в чемодан. Но тогда почему же всюду таскал чемодан с собой? Почему взял на лодку? Почему потом чемодан исчез с лодки? Что было в этом чертовом чемодане?

Деньги? Нет, не деньги. Они перевезли их сразу и хранили в двух канистрах.

Значит, мундир. Но зачем Цырину мундир?

Представь, что ты солдат и едешь в отпуск, — сказал себе капитан. — Тебе нетрудно это представить. Ты не так давно был солдатом и прекрасно все вспомнишь. По пути ты ведь встречался с кем-то, что-то рассказывал. Что?

Вот что. Ты рассказывал своим попутчикам все про себя. И о том, кто ты. И куда едешь. И откуда. В такие минуты тебя мог расколоть каждый, кому это было нужно. Счастье твое, что никому это не было нужно.

А Цырину это было нужно? И ему не нужно! Вы проговорили всю дорогу. А потом он тебя убил. Почему он тебя убил? Что такого ты ему сказал? Что ты солдат и едешь домой, быть может, за тысячи километров отсюда?

Тысячи километров… Тысячи километров… Тысячи километров…