Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Мерос почувствовал странное, неприятное ощущение в затылке. Легкую потерю равновесия, хотя это было невозможно. Нет, это было знакомое чувство неправильности, которое плохо сказывалось на нем.

Он посмотрел вверх, на темные, бурлящие облака. Планета казалась неправильной, и описать это ощущение словами было непросто. Словно апотекарий смотрел на творение безумного художника, написанное на желтоватом полотне оттенками крови и огня, на образ, рожденный скорее фантазией, чем реальностью.

Огромная открытая арена, на которой он стоял, только усугубляла ощущение. Десятки легионеров в полном боевом облачении, собравшиеся разрозненными группами, обратили лица на чужое небо, глядя с башен и зубчатых стен приземлившегося звездолета. Все они были вооружены и готовы, нет, жаждали битвы.

Казалось странным находиться здесь, на вершине одной из башен верхней части «Красной слезы». Меросу никогда прежде не доводилось стоять на корпусе огромного корабля, а то, что это происходило под небом, а не посреди черной, безвоздушной пустоты космоса, казалось еще более странным. Вокруг корабля уже были вырыты оборонительные насыпи и траншеи. Задействовали посадочные модули вместе с вереницами наземных машин, которые еще оставались в строю. Девятый легион окапывался.

Собралось большое количество офицеров и боевых братьев Трех Сотен, некоторые из частей, находящихся на борту флагмана, другие недавно прибыли на «Грозовых птицах» и «Ястребиных крыльях» с кораблей на орбите.

Мерос во второй раз почувствовал себя не в своей тарелке. Возможно, даже больше, чем в зале из литокаста, когда он предстал перед капитанами и командирами. Апотекарий в самом деле находился среди самых прославленных героев Кровавых Ангелов безо всяких ритуалов и церемоний. На миг он осмелился подумать об офицерах рядом с собой, как об обычных братьях, сынах Ваала и Терры, объединенных верностью Ангелу и Императору… Но не смог.

За всю жизнь Мерос никогда еще не чувствовал себя таким незначительным. Почетные знаки и награды придавали великолепие броне и оружию воинов. Даже в своих обычных доспехах они шествовали как чемпионы из величественной легенды.

Сложно было сдерживать эмоции от увиденного, но момент прошел, и снова вернулось мрачное состояние, которое окутывало его мысли, как черные грозовые тучи на небе. Безрадостное настроение отпечаталось на лице каждого из собравшихся Кровавых Ангелов. Многие воины слышали лишь часть из того, что произошло на орбите, и примарх собрал их, чтобы они могли узнать все.

Ангел хотел, чтобы его сыновья слушали не через дымку гололита, но лично, дабы они могли посмотреть друг другу в лица и узнать правду.

Тусклый свет Сигнуса придал янтарный оттенок золотой перчатке примарха, когда он указал на апотекария.

— Расскажи им, брат Мерос, — приказал он, — что ты видел.

Мерос помедлил и встретился взглядом с Кано, который стоял рядом с капитаном Ралдороном. Его друг слегка кивнул ободряюще, но отнюдь не доброжелательно. Подробно и четко апотекарий передал то, что видел с галереи левого борта «Красной слезы» за несколько минут до того, как вражеская орда грубой силой взяла на абордаж флагман. Он говорил не о странных чудовищах, которые вызвали тревогу и были изгнаны легионерами, но о действиях Тануса Крида и «Темной страницы».

— Ты видел, как корабль Крида стрелял по нападавшим? — вопрос пророкотал из вокодера брата Клотена, воина-дредноута из 88-й роты.

— Нет, — ответил Мерос. — Я только успел заметить корму этого корабля, когда он разворачивался, — скрыть горечь в голосе было невозможно. — Бегство «Темной страницы» сделало «Красную слезу» уязвимой. В этом нет никакого сомнения.

— Медика не было на корабле, — проскрежетал Клотен. — Он не знает, что там случилось!

— Режущий плоть говорит правду, — Хелик Красный Нож стоял, скрестив руки на груди. — Я тоже это видел. Крид сбежал с поля битвы.

Космический Волк обратил твердый взгляд на Азкаэллона.

— Скажи, что это не так, командир гвардии.

Суровое ястребиное лицо Азкаэллона напряглось.

— Брат Мерос говорит правду. «Темная страница» сбежала в самый сложный для нас момент. «Алый» проследил за кораблем до зоны обломков и потерял его след. Они не ответили ни на один сигнал. Корабль Крида не обменивался огнем с врагом. — Он нахмурился. — Противник его полностью проигнорировал.

Зазвучали возмущенные голоса, многие из присутствовавших воинов не могли принять того, что брат-космодесантник, даже из другого легиона, так открыто оставил в беде другого.

— Здесь творятся темные дела, мои сыновья, — сказал Сангвиний, пронизывающие ветры разносили его слова. — И враги хотят бросить нам вызов.

Примарх рассказал им о существе, назвавшем себя Кирисс, о том, как оно осмелилось появиться в святилище Ангела и вызвало на бой, насмехаясь и подстрекая.

— Если мы должны начать войну на этом истерзанном мире, то сделаем это. И я увижу смерть этого существа. Мы должны отсечь голову змее, убить мерзкого Кирисса и покончить с его правлением.

— Мы по-прежнему говорим о «мерзостях»…

Слова были произнесены низким рыком, и некоторые воины отодвинулись, чтобы увидеть говорившего. Капитан Амит шагнул в центр арены и встал напротив своего примарха.

— Почему мы не называем его тем, кем он есть, милорд? Не можем произнести его имя?

— Не забывайся, Расчленитель, — предупредил Азкаэллон, но Амит не послушался.

— Я назову его, если вы этого не сделаете, — продолжил он, его взгляд не отрывался от глаз Ангела. — Демон.

Волна голосов пробежалась по собравшимся, и Мерос услышал знакомый голос Аннеллуса.

— Это имя из детских историй, пережиток древней мифологии и легенд, изгнанных просвещением Императора!

Амит обернулся к хранителю, ткнув в него пальцем.

— Не отрицай то, что видел собственными глазами. Твари, с которыми мы сражаемся, не нефилимы и никогда ими не были! И это не чужие, такое определение им не подходит, — он огляделся, сердито взирая на остальных. — Кто из вас осмелится сказать мне, что тоже не чувствует это? Ничто рожденное в нашей вселенной не могло сотворить эти кошмары, а мы отрицаем это себе во вред!

— Ты высказал свое мнение, Амит… — начал Сангвиний.

— Нет, — резко ответил капитан, осмелившись перебить своего повелителя, — нет, мой господин. Я не все закончил.

Стоявший рядом с примархом сангвинарный гвардеец Мендрион шагнул вперед, чтобы наказать капитана, но рука Сангвиния удержала его на месте.

— Мне есть что сказать, — произнес Амит. — И многие не захотят это услышать, но во имя Ваала и Терры это нужно сделать!

Мерос почувствовал, как холодеет кровь в жилах, когда ангельский облик примарха стал твердым, словно высеченным из мрамора.

— Тогда говори, мой сын.

Амит кивнул, и Мерос увидел в капитане то, что никогда прежде не замечал: мимолетные сомнения и печаль.

— Мои опасения относительно Сигнуса Прайм подтвердились. Это место — ловушка для нашего легиона. Нас опутали ложью и тенями с самого начала похода, — он бросил короткий взгляд на Кано, затем снова отвел глаза. — И двуличность Крида, которая привела нас к этому, означает только одно. Нас предали.

— Криду может не доставать мужества, — сказал Ралдорон, прервав свое молчание, — но у него нет причин вести нас на погибель.

— Ты мыслишь узко, Первый капитан, — ответил Амит. — Не Танус Крид задумал все это. Он исполнитель, а не руководитель.

— Эреб? — не раздумывая, назвал имя Азкаэллон.

Амит покачал головой.

— Берите выше, братья. Кто направил нас сюда?

— Осторожнее выбирай свои следующие слова, — произнес примарх, став абсолютно неподвижным.

Капитан безрадостно рассмеялся.

— Вы знаете, что это не в моем характере, повелитель. Я должен сказать то, в чем убежден, а я убежден, что Воитель направил нас сюда с ложью на устах, прекрасно зная, что он…

Золотой доспех сверкнул молнией, и Мерос вздрогнул от треска удара металла о керамит и громкого хлопка белых крыльев. Амит вдруг растянулся на корпусе с новой вмятиной на своем потрепанном доспехе, а над ним стоял Сангвиний. Ангел двигался так быстро, что апотекарий едва заметил движение, в результате которого Амит был сбит с ног ударом эфеса огромного меча. Красный клинок теперь находился в руках примарха, острие прикоснулось к обнаженному горлу капитана.

— Ты будешь молить о прощении за клевету на моего брата Хоруса, — яростно произнес примарх, его облик был ужасен, — а затем я сдеру с тебя этот доспех и назначу наказание.

У Мероса перехватило дыхание от ледяного гнева, с которым эта угроза была произнесена.