Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

…Эркин перевёл дыхание и улыбнулся:

— Вот так, — он поворошил угли. — Я ж говорю, пришлые корёжили больше.

— Ух, ты! — Андрей покрутил головой. — Весь шкаф металлический, говоришь?

— Да, — кивнул Эркин.

— Это… — Андрей, припоминая, свёл брови, — это сейф, так?

— Да, — кивнул Фредди.

— Надо же, тайник получается.

— Ну да, — Эркин обвёл их блестящими глазами. — Ну, это дело обычное. У Зибо вон под нарами был, кружку там прятал. В камерах делали. Но этим-то, хозяйке, он зачем? Вот чего не пойму. А ты, — он посмотрел на Фредди, — ты что-нибудь понимаешь?

— Понятно, одно, — Фредди спокойно закурил. — Твоё счастье, что они на скотную не заглянули.

— Это-то да, — отмахнулся Эркин, — это я и тогда понимал, не дурак. И потом, я когда в брошенных имениях ночевал, смотрел. И там такие шкафы, поменьше, но тоже… либо в спальне за зеркалом, либо в другой комнате за баром.

— В них ценности хранят. Ну, деньги, золото, украшения, — Фредди говорил не спеша, попыхивая сигаретой.

— Ага, — кивнул Андрей. — Я тоже слышал про это.

— Тогда это не рабы, — убеждённо сказал Эркин. — Мы если и брали, то жратву, ну, и из одежды, что попроще. Я вот уходил когда, рубашку хозяйскую взял. Тёмную, чтоб в глаза не кидалась. И опять же. У хозяйки этого дерьма, побрякушек, навалом было. В спальне, говорят, у неё коробок с ними — целый шкаф. Но не этот, сейф, а нормальный. Так я когда в спальню пришёл, ну, в первый раз, всё на полу валялось, хрустело. На чёрта это нам? Опознают, так мало не будет. И не сожрать.

— А на жратву сменять? — возразил Андрей.

— Кто тогда жратву на что-то менял? — возмутился Эркин. — За кусок убивали. Ты вспомни. Важнее жратвы ничего не было.

Андрей нахмурился и кивнул.

— Бывало, помню.

— Ну вот, — Эркин вылил в свою кружку остатки кофе.

Фредди, сосредоточенно думая о своём, неожиданно спросил:

— Эркин, а что было выжжено на дверце, помнишь?

Эркин недоумённо посмотрел на него.

— Ну, как тебе сказать… ну… закорючки.

— А нарисовать можешь?

Эркин пожал плечами.

— Ну… ну вот так, — он выбрал ветку потолще, оторвал полоску коры и достал нож, раскрыл его.

Фредди спокойно курил, наблюдая, как он царапает кору, зачёркивает, снова царапает. Швырнул кору в костёр и оторвал новую полоску. Наконец, протянул её Фредди.

— Ну, вот так, наверное.

Фредди взял полоску, повертел.

Да, Эркин неграмотен, не знает букв, и изящно простая монограмма Нэтти у него действительно похожа на простые закорючки, но узнать две соединённые буквы NY можно. Натаниел Йорк. Эркину здорово повезло. Фредди невольно усмехнулся, но, увидев взгляд Эркина, стал серьёзным:

— Да, закорючки, — Фредди бросил кору в костёр.

Эркин зевнул и потянулся. Не вставая, выгнулся, коснувшись затылком земли, и снова выпрямился.

— Мы спать будем сегодня или как?

Фредди усмехнулся:

— Хорошо потрепались, — и вытащил сигареты.

— Как посуду мыть, — Андрей смотрел на него, хитро улыбаясь, — так ты сразу курить начинаешь.

Фредди даже застыл на секунду, но тут же рассмеялся:

— Язва ты. Как ты говорил? Малолетка.

— Ага, — кивнул Андрей. — Так ты будешь посуду мыть? Или до утра оставим? Эркин, вон, уже укладывается.

— Ты б сам помыть успел, пока языком мотаешь, — Эркин расстилал своё одеяло. — А мыть не хочешь, к стаду иди. Малолетка!

— Ах, ты так!

Андрей кинулся на него, но Эркин поднырнул ему под ноги, и Андрей оказался в объятиях вскочившего на ноги Фредди.

— Привет! — сказал Фредди. — Как вы себя чувствуете, сэр?

— Благодарю вас, сэр, — Андрей с трудом вывернулся из хватки Фредди.

— Не кажется ли вам, сэр, — Фредди был предельно серьёзен, — что погода располагает к прогулкам?

— Так же, как и к мытью посуды, сэр, — Андрей всё-таки не выдержал и заржал.

— Джентльмены, — подал голос из-под одеяла Эркин. — Не соблаговолите ли вы убраться отсюда к… — последовала лихо закрученная конструкция. — И осчастливьте меня своим отсутствием.

— Ты смотри! — восхитился Андрей. — Запомнил.

Фредди, всё ещё смеясь, собрал посуду.

— У меня память хорошая, — подчёркнуто сонно пробормотал из-под одеяла Эркин.

Андрей накинул куртку и пошёл к стаду.

Когда Фредди вернулся к костру, Эркин уже спал, а от стада слышалось лёгкое посвистывание. Фредди сложил посуду, развернул своё одеяло и лёг. Ну что ж, Эркин, пожалуй, прав. Брошенные — не значит пустые. Осторожность не помешает. Кто же был тот рыжий? Жалко, Эркин его не рассмотрел. Но повезло парню: Нэтти если б знал… он живых не оставлял и умирать Эркину пришлось бы долго. Но что же за рыжий там был? Ладно, это пока побоку. Надо будет Джонни сказать, что для сейфа другое прикрытие нужно. Сейф за баром — это все знают. Раньше бы, так чёрт с ним, а сейчас обидно. Но зачем Нэтти Изабеллу шарашил? Может, Говард его за это и подставил? Классная подстава, а Паук всегда этим славился. А с Нэтти и все тайны Говарда ушли. Хитёр старик. Одним выстрелом несколько мишеней покрывает. И не берёт его ничего. Он, похоже, и русским не по зубам. Но неужели Нэтти спал с Изабеллой и не выяснил, где у неё сейф. Стены долбил. Нужно будет как-нибудь к слову порасспросить Эркина. Жалко только, заводится он легко, видно, не отболело ещё. Да и стерва Изабелла первостатейная. Сам её только один раз и видел, но хватило надолго…

…Нарядная толпа, прогуливаясь, крутится по залу, убранному цветами, в свечах и зеркалах. Женщины в длинных платьях, в сиянии бриллиантов, мужчины в смокингах, лаковых туфлях. Негромкие разговоры, мелодичный смех. И они с Джонни в этой толпе. Дома он, оглядев себя, остался доволен, но сейчас… Проходя мимо зеркала, он бросает короткий боковой взгляд и невольно хмурится. Ковбой — он и в смокинге ковбой.

— Спокойно, Фредди, — быстрый шёпот Джонни, — ты на уровне.

Кто на уровне, так это Джонни. Будто и родился в смокинге, и не спал у костра, и не вкалывал по-простому. Как всегда улыбчивый, приветливый. Знает всех, все знают его. Он рядом с Джонни… даже не вахлак аризонский, ещё хуже.

— О, Джонни! — щебечет белокурая красавица с крупными изумрудами на всех, куда только можно прилепить или навесить, местах. — Вы совсем забыли нас. Нехорошо!

— Виновен, — склоняет голову Джонни, — но надеюсь заслужить прощение.

— Ах, Джонни, ну, конечно. Но… — она шутливо грозит ему пальцем, — вам придётся постараться.

Джонатан ловко перехватывает грозящую руку, целует, и блондинка исчезает в толпе.

— Пойдёшь? — тихо спрашивает он Джонни.

— Обойдётся Паласом. Проиграю её борову ей на побрякушки.

— Проиграешь что?

— То, что выиграю у другого. Разница мне, — улыбается Джонни.

И тут он заметил её. Высокая, стройная, в длинном обтягивающем платье, красного, винно-красного, нет, кроваво-красного цвета, она бросалась в глаза. И платьем, которое переливалось всеми оттенками крови от свежепролитой до запёкшейся. И подтянутой, стройной, но не тощей, очень… привлекательной фигурой. И сложной высокой причёской. И некрупными, но удивительной чистоты бриллиантами. В ушах, на шее, на пальцах, в волосах. Он тогда плохо, да что там, совсем не разбирался в камнях. Это потом уже Ларри учил его, а старик Левине сидел рядом в своём клетчатом пледе и, покачиваясь, с улыбкой следил за уроком. Но и тогда он не понял, почувствовал, что перед ним истинное богатство. Все остальные здесь — дешёвка. Она была красива. Весьма и даже очень. Держа в руке бокал с шампанским, она болтала с тремя мужчинами. Одного он узнал. Ему пришлось как-то прикрывать его в перестрелке. Тогда тот был в простой куртке докера. И дело было простое. Ссора в кабаке. Его задача — отстреливать преследователей. Но тот, в общем, управился сам. Неплохой стрелок. Двух других её собеседников он не знал. Один из них похож на неё. Брат, что ли?

— Это Изабелла Говард, — шёпот Джонни. — Заминировано.

Ещё бы! С Говардом и дружить, и враждовать опасно. И не знаешь, что хуже.