Одинокий орк - Галина Романова

Пещерка оказалась действительно подходящей: габариты входа позволяли даже рослому Брехту не особенно пригибаться; внутри было достаточно сухо и настолько уютно, насколько это может быть в дикой местности.

Уже на пороге отвязав от пояса веревку, Брехт кинул:

— Отдыхайте. Я скоро.

И исчез прежде, чем устало опустившийся на камни Льор успел открыть рот.

Вернулся Брехт быстрее, чем ожидалось. Он приволок целую охапку хвороста, выломав вместе с корнями несколько кустов кедрача. Сбросив кучу в центре пещеры, он встряхнулся, как собака, мотая слипшимися мокрыми волосами, и только тут заметил, что Льор так и сидит на камне.

— Что, совсем вымотался?

Юноша только кивнул.

— Ничего. Разведи костер. Обсушись и отдохни! — Брехт перешагнул через сваленные мешки.

— Брехт, — послышался робкий голос Льора, — помоги.

— Сам даже ветки наломать не можешь? — прорычал тот.

— Что ты все время цепляешься к мальчику? — довольно миролюбиво поинтересовался Тан, доставая маленький топорик и принимаясь рубить ветви. — За сегодняшний день ты не сказал ему ни одного доброго слова!.. А он еще ребенок!

— Неправда, — захлопал мокрыми ресницами Льор. — Я…

Внезапно осекшись, он удивленно поморщился и чихнул.

Каспар мигом оказался рядом, кладя руку ему на лоб.

— Как ты себя чувствуешь, малыш? — участливо поинтересовался он.

Льор в ответ опять чихнул.

— Мальчик промок и может простудиться, — определил магри.

— Вот пусть разожжет огонь и согреется, — буркнул Брехт. Вытряхнул из сапога мешочек с кремнем и огнивом, внимательно осмотрел и бросил юному эльфу.

— Все-таки ты к нему несправедлив. — Тан в несколько ударов отделил от ствола сучья, после чего поднял лук и направился к выходу. — Попробую поискать что-нибудь на ужин. А костер вместо мальчика может разжечь кто-нибудь другой.

— Я хочу вырастить из парня настоящего мужчину, — в спину ему бросил Брехт, — а не тряпку!

— Он же тебе никто!

— Он мне как младший брат, — негромко отозвался орк. — Или кто-то в этом сомневается? На нем, между прочим, знаки моего рода стоят!

В доказательство орк за локоть подтянул к себе юношу и рывком оттянул ворот его рубашки, оголив правое плечо с ритуальной татуировкой. Татуировка покрывала только одно плечо Льора, другое оставалось чистым, так что знак принадлежности к роду Эль-Бран получился половинчатый. Но в этом был свой смысл: Льор не родился в этой семье, а был как бы усыновлен ею, поэтому и не имел права на полный знак. Только на левое плечо ставили знаки рода незаконнорожденным, законные дети имели татуировки на обоих плечах.

— Ну, кто в этом сомневается? — Свободной рукой Брехт оттянул ворот своей рубашки, демонстрируя точно такой же знак.

Эльф подавил вздох и вышел в вечерний сизый сумрак, с первых шагов держа лук наготове.

В конце концов костер разожгли люди. Остальные сгрудились вокруг и разделили на равные части последние несколько лепешек.

— Что-то Тана долго нет, — забеспокоился Каспар, придерживая его долю. — Не случилось бы с ним чего.

— Со светловолосым-то? — презрительно фыркнул Брехт. — Плохо ты их знаешь, магри!

— Можно подумать, вы знаете их хорошо, — осторожно возразил Каспар.

— Уж достаточно! Я все-таки из касты воинов, а там детей с пеленок натаскивают распознавать вероятного противника. Мы язык светловолосых нарочно учим, даже кое-что из их культуры перенимаем, оружием и доспехами пользуемся… ну, кое-что для себя подгоняем, чтоб удобнее было… Мы же с ними всю жизнь воевали, пока не появился император Хаук! Я, хоть и самый младший сын в семье, а тоже кое-чему обучен. И этот мальчик, — он кивнул на нахохлившегося Льора, — не может простудиться. Светловолосые не знают, что такое насморк!

Он внезапно шевельнул ухом и резко обернулся к выходу. Это его движение было таким неожиданным, что все успели испугаться и лишь потом увидели, что причиной был Таннелор, переступивший порог пещеры.

— Вы так орете, что на дне ущелья слыхать, — упрекнул их эльф. — Осторожнее надо!

— А что? — Брехт протянул руку, и копье само качнулось навстречу его раскрытой ладони.

— Это чужие горы, — напряженно промолвил Тан и бросил на пол тушу горного козла. Животное накануне угодило в веревочную петлю-ловушку и запуталось в ней рогами.

Дождь застал Швырка в скалах. Молодняк горных троллей с детства учат стойко переносить лишения, заставляя часами стоять под ливнем, снегопадом или пронизывающим ветром. И сейчас Швырк лишь передернул плечами и ссутулился, откинув жесткие волосы назад. Клановую прическу он заслужил совсем недавно, волосы еще не успели как следует отрасти, но вид уже приобрели. Эх, ему бы в каком-нибудь бою отличиться, и тогда можно на что-то надеяться. Жениться может только тот тролль, который совершил боевой подвиг или другой поступок, отмеченный вождем. Собирается все племя, вождь громко объявляет, что совершил претендент, девки начинают хихикать и строить глазки… Правда, все равно выбор должен пасть не на них, а на девку из соседнего клана: по традиции тролль всегда ворует себе жену, и очень редко это бывает девчонка из родного клана. Швырк помнил, как старший брат приволок себе невесту. Как она ругалась! Как кидалась в молодого супруга тяжелыми предметами! Даже однажды пустила на растопку его коллекцию щитов… А сейчас живут нормально, ждут второго ребенка.

Швырк тоже иногда хотел совершить подвиг и жениться — особенно когда в штанах начинало чесаться. Ибо, по тем же традициям, до женитьбы молодой тролль должен был стойко переносить любые лишения, в том числе и отсутствие женского общества. Молодых воинов вообще селили отдельно под руководством старых наставников. Там они постигали науку, как стать воинами, и возвращались в родной клан, лишь пройдя все испытания, то есть перед самой женитьбой.

Швырк вернулся к родителям в позапрошлом году, но с тех пор случая отличиться не было.

Мокнуть под ливнем все же не хотелось, тем более что зрение ухудшилось, а обоняние и слух практически и вовсе отказали. Недолго думая, молодой тролль забился в какую-то расщелину, обхватив колени руками и приготовившись ждать. Все равно вождь велел как можно дольше не показываться на глаза. Этот ливень задержит его настолько, что в пещеры он вернется только поздно ночью и до утра действительно не попадется никому на глаза. Эх, если бы еще и подвиг какой подвернулся!..

Швырк не мог слышать — расстояние было слишком велико, — как в похожей пещере переговаривались злыми голосами: