Река меж зеленых холмов - Евгений Валерьевич Лотош

в жизни нее держал в руках и пневматической винтовки. Когда с их помощью закончился процесс связывания и переноски мужчин, Яна просто приказала им оставаться в своих кельях и не высовываться без команды. Суэлле оставалось только изо всех сил надеяться, что Смотрящая купится на их блеф. Как бы она ни горела жаждой мести, она понимала, что против десятка обученных бойцов им с Яной не выстоять.

– Мы готовы к переговорам, – наконец проинформировала Смотрящая. – Сейчас наш человек подойдет к воротам. Выйди к нему.

– Сама Цапара, не следует держать меня за дуру. Я не подставлюсь под выстрелы. Ваш человек пройдет через калитку возле ворот. Переговоры пройдут во дворе. И пусть он придет без оружия, чтобы не искушать судьбу. Или так, или никак.

– Хорошо, – после паузы откликнулась Цапара. – К вам идет мой заместитель Хоцобой Типикаль. Открывайте дверь.

– Ждем, – согласилась Яна, касаясь пластинки. – Она отправила людей в обход храма, чтобы обследовать нашу защиту, – сообщила она уже нормальным тихим голосом. – Минут десять-пятнадцать они провозятся, но потом поймут, что стена не защищена.

– Откуда ты знаешь? – шепотом спросила Суэлла.

– Отсюда видно левую часть площади. Там мелькнули трое. На месте Цапары я бы отправила вторую тройку с другой стороны. Остается пятеро: Цапара, ее заместитель и еще трое в прикрытии. Ну что, хочешь с дядькой поговорить?

– Я его пристрелить хочу! – пробормотала тарсачка. – Ублюдок…

– Не ругайся раньше времени. Пошли во двор.

Они осторожно, чтобы не засветиться напротив окна, выбрались из сторожевой будки как раз в тот момент, когда калитка рядом с воротами, скрипнув, отворилась. В проем, пригнувшись, шагнул высокий человек с проседью в бороде. Суэлла узнала его: всего какой-то час назад он разговаривал с Миканом у храма. Тут же калитка за его спиной сама по себе с треском захлопнулась. Седобородый, вздрогнув, бросил взгляд через плечо, но потом повернулся к Суэлле и Яне. Он развел руки в стороны перед собой, игнорируя ствол пистолета, нацеленный Суэллой ему в лицо.

– Не могу пожелать доброго дня, момбацу самы, – ровно сказал он. – День для нас для всех задался паршивым, и для вас – в особенности.

Он покосился на рядами лежащих голых жрецов и охранников, крепко опутанных веревками.

– Когда я узнал, что ты, сама Суэлла, синомэ, да еще и из Северных Колен, я понял, что Джикаэр с Миканом рано или поздно доиграются с огнем. Правда, не предполагал, что так скоро. Джикаэра я вижу. Что с Миканом?

– Сдох! – выплюнула Суэлла. – И сука Тиксё – тоже. Хочешь к ним присоединиться?

– Погоди, Су, – остановила ее Яна. Она снова превратилась в благожелательно выглядящую девицу. – Переговоры угрозами не ведут. Господин Хоцобой, прежде чем мы продолжим…

Внезапно Хоцобой схватился за горло и разинул рот, тщетно пытаясь вздохнуть. Впрочем, невидимая сила тут же его отпустила, и он жадно задышал, глядя на Суэллу изумленным взглядом.

– Это сделала я, господин Хоцобой, не Суэлла, – голос Яны остался таким же доброжелательным. – Я девиант первой категории. Не обращай внимания, что у меня нет оружия – я могу в любой момент убить тебя, а ты не сможешь сопротивляться. Будь так любезен, очень медленно достань пистолет, заткнутый у тебя под хантэном за пояс, и осторожно положи его на землю. Иначе я отберу его силой и могу поранить тебя в процессе.

Хоцобой, надо отдать ему должное, справился с собой почти мгновенно. Он уронил пистолет на землю, выпрямился и неподвижно застыл.

– Спасибо, господин Хоцобой, – поблагодарила Яна, и пистолет, вращаясь, отлетел на несколько саженей. – Весьма благоразумно с твоей стороны. Ты не смог бы попасть в меня или Суэллу, но само наличие оружия настраивает тебя на неверный лад. Поговорим о деле?

– Поговорим, – согласился тарсак. – Сама Аяма, что ты хочешь предложить?

– Господин Хоцобой, я не та, за кого себя выдаю. Мое настоящее имя – Яна Мураций.

Мужчина склонил голову и исподлобья посмотрел на нее.

– Ты имеешь какое-то отношение к Карине Мураций?

– Да. Я ее сводная сестра. На самом деле меня не похитили. Вообще-то продажи катонийских женщин в Граш я расследую по своей собственной инициативе. Но сейчас я действую в соответствии с мандатом, подписанным лично госпожой Кимицей ах-Тамиллой.

Яна протянула небольшую глянцевую пластинку, блеснувшую голографической эмблемой.

– Передай госпоже Смотрящей. Мандат дает мне право отдавать приказы Глазам на всей территории Граша. Разумеется, потом приказы должны подтверждаться моим куратором, но лишь потом. А сейчас я приказываю вашему отряду разоружиться и сдаться. Преступления, в которых вы замешаны, караются смертью, но я гарантирую жизнь всем, кто добровольно сложит оружие. Передай мои слова госпоже Цапаре.

– Ты храбрая женшина, – с уважением сказал Хоцобой. – Из тебя вышла бы хорошая тарсачка. Однако, – его взгляд стал жестким, – мы оба с тобой понимаем, что ты в ловушке. И твоя подруга – тоже. Тебе не выбраться из города и не передать никому сообщение. Сама Цапара предлагает другое. Ты и Суэлла Тарахоя сдаетесь без боя. За это вам обещана легкая быстрая смерть. Пуля в затылок, и все. Остальных женщин вернут в кельи и даже не накажут. Попытайтесь сопротивляться – и вас возьмут в плен. Живыми. И вы еще много дней станете проклинать, что не застрелились сами, пока еще имели такую возможность. Ваши способности вас не спасут. И вместе с вами пострадают другие – будут убиты еще десятеро шлюх, выбранных случайно. А если вы сумеете отбиться от нас, через полчаса здесь появятся силы самообороны. И тогда их прикончат всех.

– Все? – саркастически осведомилась Суэлла. – Может, нам действительно застрелиться самим, сан Хоцобой? Чтобы вас от лишних хлопот избавить?

Мужчина ничего не сказал, продолжая сверлить Яну взглядом.

– Ведь ты на самом деле ненавидишь себя за то, что делаешь, – укоризненно сказала Яна. – Господин Хоцобой, я эмпат. Я умею читать человеческие эмоции. Ты ненавидишь себя и даже желаешь себе смерти. Я слышала о тебе от девочек – ты иногда приходишь сюда, платишь деньги и остаешься на всю ночь, не прикасаясь и пальцем к купленной женщине. Комплекс вины, да? Желание помочь хоть чем-то? Зачем ты здесь? Почему играешь на стороне Цапары?

Внутри мужчины словно что-то сломалось, и он сгорбился, уставившись в землю.

– У меня жена и четверо детей, – глухо ответил он. – Их нужно чем-то кормить. А Цапарра угрожала, что убьет их, если я пойду против нее. Какая разница? Если бы не я, то кто-то еще на моем месте.

– Самое распространенное самооправдание, – усмехнулась Яна. – Все равно кто-то найдется, а так я хоть детишек накормлю. Логика палача на жаловании.