Царь Федор. Трилогия - Роман Злотников

Ночь прошла спокойно. А весь следующий день адмирал Лабушкин занимался допросами пленных и погрузкой взятой добычи. В конце концов он отобрал два десятка человек, коих посчитал наиболее виновными, погрузил их на флагманский галеон и приказал сжечь на острове все, что плавает, вплоть до самой маленькой скорлупки, а также все обнаруженные склады и расположенные рядом хижины. А потом повелел объявить местным жителям, что ежели поблизости от Бомбея вновь появятся пираты, то он более не будет искать никаких иных доказательств причастности жителей этого островка к сему делу, а просто вернется и сожжет здесь все, а жителей закует в железа и передаст радже как пиратских пособников. Каковая участь покаожидает всего лишь два десятка их односельчан. После чего приказал отплывать.

До возвращения в Бомбей эскадра успела посетить еще три группы островов и три отдельных острова. На двух из них ничего не оказалось, а на третьем были обнаружены следы длительного пребывания людей и их недавнего поспешного бегства. Как видно, несмотря на то что на острове, на котором было обнаружено пиратское гнездо, уничтожили все плавающие средства, вести о целях и успехе похода русской эскадры уже полетели над морскими волнами. Посему было решено далее не искать пиратов, кои явно попрятались, и возвращаться в порт.

Едва адмирал Лабушкин сошел на берег, как к пирсу рысью подлетел роскошный паланкин, коий волокли шестеро дюжих индусов. В нем адмирал углядел того самого евнуха, что встречал его у входа во дворец раджи. Развернувшись к своему баркасу, с которого еще выбирались приплывшие с ним с корабля его люди, он со вздохом рявкнул:

— Сержант, подь сюды! Толмачить будешь, потому как меня снова во дворец раджи зазывают, — и, обреченно натянув на лицо вежливую улыбку, снова повернулся к посланцу раджи.

Эх и тяжела ты, государева служба…

9

Я сидел и страдал, рожая документ, коий до последнего времени даже и не думал писать. А именно — «Поучение об армии».

«Армия и флот — суть хребет и основа любого государства. Нет государств, сего не имеющих, а имевшие сие в недобром состоянии и не существуют ныне. Народ, не желающий кормить свою армию, все одно обречен кормить таковую, но ужо чужую.

Сила армии складывается из многих вещей. Часть из них зависит от самой армии, а часть — нет.

Важнейшим, от чего зависит сила армии, является дух ея, напрямую зависящий от духа народа. Ежели народ считает, что война, кою ведет армия, — справедлива или более того — священна, а сама армия заслуживает уважения и любви, то и дух армии высок, и сия армия непобедима. Поэтому государь обязан прилагать все силы, дабы воевать токмо в тех войнах, кои справедливы и священны, и избегать иных, кои даже будут казаться выгодны. А тако же всемерно крепить любовь народа к его армии и флоту. Ибо ежели между ими и народом какое небрежение возникнет — сие непременно к гибели государства приведет.

Вторым по важности является то, чем армия вооружена. Ежели одна армия вооружена луками да копиями, а вторая — ружьями да пушками, понятно, на чьей стороне будет победа в почти любом сражении. Хотя победа в войне, ежели на стороне вооруженных плохим либо просто старым оружием будет лучший дух и священный гнев, может и не достаться лучше вооруженной стороне, но даже и в этом случае лучше вооруженная сторона понесет меньше потерь. Так что государь должен стремиться вооружить свою армию самым наилучшим образом. Для чего необходимо вельми внимательно выслушивать людей изобретательных, кои предлагают новое оружие и справу воинскую, и не шибко скупиться на то, чтобы спытать их изобретения, а когда и другой раз, и третий. Ибо лучше тратить деньги, чем жизни стрелецкие.

Третьим, что уже более зависит от армии, является обученность. Каждый начальник воинский от старшего стрельца, старшего драгуна, старшего пушкаря и старшего матроса и до генерал-воеводы обязан непрестанно радеть о том, чтобы каждый стрелец, драгун, матрос и пушкарь, а тако же сержант бо офицер был добро обучен. Причем в первую голову всему тому, что ему потребуется на поле сражения, для осады крепостей, морского сражения или успешной высадки десанта. А для парадного строю — токмо лишь опосля сего.

Четвертое, за что отвечает головой любой офицер, сержант и капрал, — довольствие. Каждый стрелец, драгун, пушкарь и матрос должен быть всегда сыт, обут, одет, должно от непогоды укрыт и всем необходимым припасом и справой обеспечен. За небрежение этим — чинов и званий лишать тако же, как и за необученность стрельцов, драгун, пушкарей и матросов, — безжалостно!

Пятое — все командиры в армии должны быть на своем месте, на коем они наибольшую пользу принести способны. И людьми своими умело командовать, все выгоды своей части воинской или войска, ему порученного, зная и умело используя, а ея недостатки тако же умело скрадывая тем, что избирает место для боя, а тако же обустройство оного и избранный порядок боевой, делая сим достоинства шибко важными, а недостатки же — наоборот. И за ошибки и неудачи младших всегда ответственны старшие, кои не научили сих добро либо не на то место поставили… тако же как в должной мере и за оных удачи и победы…»

Все началось с того самого разговора с сыном, ну когда он попросил поучить его и братьев государством управлять… Я тогда едва не расхохотался. Это меня-то просить поучить государством управлять?! Да я тут сам кручусь как угорь на сковороде, не зная, какую дыру раньше заткнуть! Но смолчал и задумался. И действительно, а кого еще-то? Пушкина? Так он еще и не родился. И — да, пусть я сейчас сижу в уже, конечно, не полной, но, по моим собственным оценкам, довольно значительной жопе, реальные-то и, что самое главное, системныерезультаты — вот они.

За время моего правления население России увеличилось почитай в три раза. А уж не помню кто, но кто-то упоминал при мне, что оно за весь семнадцатый век с его Смутой, беспрерывными войнам с Польшей, Швецией и Османской империей, большая часть коих велась одновременно с несколькими врагами, то есть в разы тяжелее, чем у меня, да еще на фоне непрекращающихся набегов крымчаков, вообще не увеличилось. Даже можно сказать — уменьшилось, поскольку территориально-то Россия в семнадцатом веке приросла. Той же Украиной, а также и Сибирью. А население в лучшем случае осталось таким же, как и за сто лет ранее. И это достижение я ставлю на первое место. Людишек надобно копить и беречь. Тем более что потенциал у нашего народа в этом деле — большой. Поскольку, как мне помнится, такие достижения, как самое большое число детей, рожденных одной женщиной, и самый многодетный отец, принадлежат именно русским [115]…

Берем далее — качество населения. Тут, пожалуй, рост еще более существенный.

Во-первых, образовательный уровень. Условно-грамотными нонеча можно считать почти девяносто процентов населения страны. Почему условнограмотными? Да потому, что, к сожалению, есть у нас еще немало проблем в начальном образовании. Читать, писать и считать учат практически всех, но для получения устойчивого результата одного занятия в неделю, да еще всего лишь в течение трех-четырех лет, большинству населения слишком мало. Читают-то из тех, кто прошел через церковно-приходские школы, почти все. Тем более что есть что — число типографий в стране уже достигло трех сотен, из коих государевых только двадцать, а общее количество печатных станков — почти семи сотен, и наряду с учебной, научной и специальной литературой налажен выпуск книжек-картинок для народа и популярных толстых календарей с поучительными и занимательными историями. А вот с письмом — уже проблемы. Да и со счетом тож. Складывать да вычитать — еще куда ни шло, делить — уже сложнее, а с умножением — совсем беда. Не говоря уж о таком сложном деле, как операции с дробями. В церковно-приходских школах их даже почти и не затрагивают. В программе нет. Хотя некоторые особливо продвинутые батюшки с некоторыми столь же особливо одаренными учениками их и изучают. Ибо примеры с дробями входят в испытания для поступления в дьячьи школы и коммерческие училища. Ну да что там говорить, если и арабские-то цифры в оборот ввел именно я…

Так что с начальным образованием мы пока от Европы все-таки отстаем. Нет, не в общем числе обученных, тут мы за счет гораздо большей численности населения точно впереди абсолютно любойевропейской страны, а в доле таковых от общего числа населения, то есть в процентном соотношении. И вовсе не церковно-приходской характер массового начального образования сему причина. Оно в нынешней Европе почитай все такое. Светское — токмо платное и по большей части домашнее. Просто батюшки у нас покамест не настолько образованные, насколько требуется, да и времени на обучение шибко мало отведено. Но более — никак не получается. Не будут мужики своих детишек так надолго от помощи по хозяйству отвлекать. А кто, может, и не против, так бедноват у нас покамест народ-то по сравнению с Европой. Не многие из народа могут себе позволить домашнего учителя оплачивать. Да и батюшкам более интенсивные занятия тоже не очень по карману. Хотя те, кто готов и, главное, может из своего кармана за образование детей приплачивать, уже появились. Деловая-то активность крестьян резко повысилась. Помимо обычных крестьянских занятий в общинах создают и иные артели — ложечников, рукавичников, валенки валяют и еще многим другим занимаются. Да и с массовым производством тушенки я тоже угадал. Редко какой крестьянский двор пару бычков в год на мясные мануфактуры не сдает. А это почитай лишних три рубля в год доходу. Так что зажиточность населения растет. А там, глядишь, лет через десять — двадцать в общинах и смогут на свой кошт специального учителя для детишек нанимать. Но пока еще до сего далеко…