История рыжего демона - Роджер Желязны

— Положим, что я, — ответил Аззи, которого ничуть не смутил высокомерный тон высокородного гостя. — Что дальше?

— Один из ваших коней у меня, и я хочу, чтобы вы исполнили мое заветное желание.

— Все не так просто, как вы думаете, — сказал Аззи, разглядывая синьора Родриго. — Прежде чем ваше желание исполнится, вам придется немного потрудиться.

— Я согласен и на это, — кивнул синьор Сфорца. — Но надеюсь, в конце концов вы исполните мое желание?

— Да, — улыбнулся Аззи, — конечно. А не могли бы вы мне поведать, в чем оно заключается?

— Я хочу стать знаменитым ученым. — Глаза у Сфорца заблестели. — Я хочу, чтобы слава обо мне как о великом мудреце и кудеснике разнеслась по всему свету. Я хочу затмить самого Эразма, и пускай профессора во всех академиях рассказывают своим ученикам обо мне как о величайшем из ученых мужей и ставят меня им в пример.

— Нет ничего проще, — сказал Аззи.

— Да, но я не силен в грамоте. Я не умею ни читать, ни писать.

— Это не беда.

— Вы так считаете? Но позвольте, я всегда думал, что для того, кто всерьез решил заниматься наукой, прежде всего необходимо хорошее образование.

— Это действительно так, — согласился Аззи. — Но поймите, весь фокус заключается в том, что вам не придется заниматься наукой! Вы ведь мечтаете о славе великого ученого, не так ли? А слава редко приходит к тому, кто действительно ее заслуживает. Те же, кто добивается славы, в большинстве своем — лишь ловкие выскочки, не слишком обременявшие себя сидением над книжками. Итак, слушайте меня внимательно. Вам предстоит одно приключение.

— Надеюсь, не слишком опасное? — осторожно спросил синьор Сфорца.

— Я думаю, не слишком, — ответил Аззи. — Однако прошу меня извинить, сейчас меня ждет несколько важных дел. Я отлучусь ненадолго. Будьте добры, подождите меня здесь.

Аззи распахнул черный плащ, оказавшийся на самом деле парой крыльев, которые демоны обыкновенно прячут от взоров смертных, маскируя их кто под одеждой, кто под фальшивым горбом на спине (последние не слишком заботятся о своей внешности), и взмыл в небо. Маленький длиннохвостый бесенок полетел за ним следом, чтобы показать дорогу.

Аззи нашел мать Иоанну в лагере разбойников. Они с Хьюго сидели за столом, склонившись над картой, и вполголоса вели задушевную беседу. Аззи прислушался — похоже, речь у этой милой парочки шла об ограблении каравана, который вскоре должен был проехать по лесной дороге. Аззи довольно бесцеремонно отодвинул от монахини подвыпившего разбойника и встал перед нею, скрестив руки на груди. Но, к его удивлению, мать Иоанна решительно запротестовала:

— Полегче, Аззи! Эти славные ребята — моя ватага. Я здесь за главного.

— Что? — переспросил Аззи, не веря своим ушам.

— Мое желание исполнилось раньше, чем я того ожидала, — сказала она, — и за это я вас от всей души благодарю.

— Не стоит благодарности, — пробормотал Аззи. — Надеюсь, вы все же примете участие в торжественной церемонии в Венеции?

— Разумеется. Да, еще одна важная деталь: вы не потребуете взамен мою душу?

— О да, конечно. Ведь именно так мы и договаривались.

— Отлично! Ждите меня в Венеции.

Аззи не оставалось ничего другого, кроме как взмыть в небеса и отправиться обратно, где его ждал последний визитер.

Часть IX

Первое документальное свидетельство того, что греческие боги вырвались на свободу и вернулись в подлунный мир, было получено в 013.32 по единому мировому времени, когда заведующий кафедрой чертовщины Сернинского университета в Верхнем аду получил весьма неприятное сообщение: один из его подчиненных, весьма перспективный сотрудник, два месяца назад уехавший в археологическую экспедицию, пропал без вести. Стажер-практикант, которого кафедра отправила в экспедицию для того, чтобы было кому работать лопатой на раскопках, вернулся и, дрожа от страха как осиновый лист, рассказал, что ватага неизвестно откуда взявшихся божеств, полуголых, оборванных, лопотавших на каком-то непонятном языке, захватила беднягу ученого, с головой ушедшего в изучение окаменевших костей и других останков древней культуры, обнаруженных неподалеку от горы Олимп.

Заведующий кафедрой пустил в ход все свои связи, чтобы получить хоть какие-то сведения о судьбе ученого. Он связался с Подземной тюрьмой Лимба, чтобы узнать, не бежали ли из тюрьмы в последнее время опасные преступники.

— Алло, кто говорит?

— Цицерон, надзиратель Сектора свергнутых богов Лимбского исправительного дома для гуманоидов.

— Мне нужна информация об античных греческих божествах — Зевсе и всех остальных. Надеюсь, они все еще находятся под стражей?

— К сожалению, нет. Они совершили побег.

— Но их, конечно, скоро поймают?

— Боюсь, изловить их будет не так просто. Да будет вам известно, что эти античные божества весьма могущественны. Боюсь, что только с помощью самой Ананке нам удастся смирить их вновь.

— Благодарю за информацию. Я еще свяжусь с вами.

— Вот мы и снова в реальном мире! — воскликнул Феб.

— Ах, мне хочется припасть к земле и целовать ее! — вторил ему Гефест.

Очутившись на свободе, они первым делом устроили пир. Выпив изрядное количество вина, боги начали подшучивать над Зевсом. Даже самые тихие и лояльно настроенные божества позволяли себе довольно резкие шутки. Насмешкам над царем богов и людей не было конца. Боги передразнивали его напыщенные манеры, жесты, даже походку. Поскольку на пиру было положено совершать жертвоприношения, а жрецов и прочей прислуги, обыкновенно выполнявшей всю грязную работу, под рукой не оказалось, богам самим пришлось закладывать жертвы. Перемазавшись в крови, залив одежды жертвенным вином, боги продолжали свой пир до тех пор, пока окончательно не опьянели. Тогда наступило время грубых шуток, сквернословия и взрывов дикого хохота после очередной непристойной выходки кого-нибудь из участников этой грандиозной попойки.

Зевс постучал по столу, прося слова.

— Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы устроили в мою честь столь грандиозный пир.

— Поаплодируем Зевсу!

— Спасибо. Большое спасибо. Однако то, что я хочу вам сказать, весьма серьезно, и я прошу минуту внимания. Я тут размышлял о том, что мы будем делать теперь, когда мы наконец-то обрели желанную свободу. И, строя дальнейшие планы, я рассчитывал на то, что мы будем действовать сообща.

— Действовать сообща? — переспросила Афина. — Но ведь мы всегда держались порознь.

— А теперь нам волей-неволей придется объединиться, — сказал Зевс тоном, не терпящим возражений. — Именно нежелание или неумение работать в коллективе стало одной из главных причин нашего поражения. Нам не следует повторять ошибок прошлого. Необходимо выработать новую стратегию. Когда мы объединимся, каждый будет трудиться для общего, а следовательно и своего собственного, блага. Поэтому я настоятельно рекомендую вам выполнять мои указания. Я располагаю достоверной информацией о том, что происходит в подлунном мире. Весь здешний свет затаив дыхание следит за пьесой, которую ставит некий молодой демон — один из духов, воцарившихся в мире с началом новой эпохи. Так вот, друзья, этот демон по имени Аззи Элбуб намеревается богато одарить семерых участников этой пьесы — причем совершенно незаслуженно! Слыхали ль вы когда-нибудь о чем-нибудь подобном?

Зевс выдержал долгую паузу, ожидая бурной реакции аудитории, но ее не последовало. Боги молча ждали продолжения.

И Зевс заговорил снова:

— Первое, что нам надлежит сделать, — это решительно пресечь действия таких смутьянов, как вышеупомянутый демон. Мы, древние боги, всегда придерживались того мнения, что характер определяет судьбу. Это так же верно в нынешние, как и в прошедшие времена.

— Но если мы будем мешать замыслам темных сил, — возразил Гермес, — им это может не понравиться.

— Это меня не волнует, — ответил Зевс. — Нравится им это или нет, им придется с этим мириться.

— Но к чему действовать так поспешно? Неужели нельзя повременить, взвесить все как следует, наконец, предать это дело третейскому суду? Быть может, нам сейчас не стоит привлекать к себе внимание. Нам нужно затаиться, а для этого нужно найти надежное убежище.

— Не думаю, чтобы это был лучший выход для нас, — сказал Зевс. — Силы света и тьмы будут стараться упрятать нас обратно в Лимб. Рано или поздно они все равно до нас доберутся. Так не лучше ли нам явиться в полной своей славе и проявить божественную мощь? Раз уж нам удалось сбежать, то следует воспользоваться своей свободой. Мы заварим такую кашу, что, расхлебывая ее, они поневоле оставят нас в покое на некоторое время. Да здравствуют божественные проделки!