Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

Я проморгалась, пытаясь выгнать непрошенную песчинку из нашей с Мэлом вселенной, но навязчивая мелочь не желала убираться восвояси, возвращая на бренную землю. Уши обрели способность слышать, а зрение — видеть прочие предметы помимо парня.

Рядом с ним стояла Эльзушка и игриво тормошила, говоря что-то с ослепительной улыбкой.

Рядом с Мэлом появилась Эльзушка! Чертова египетская кошка с облезлым хвостом.

Не добившись от парня вразумительного приветствия, Штице посмотрела в ту же сторону и, встретившись со мной глазами, приподняла удивленно бровь, а Мэл, продолжая смотреть на меня, притянул девицу за талию. Гляди, Папена, чего лишилась! А ведь на её месте могла быть ты, и даже больше: я мог целовать тебя на виду у толпы, — кричал его жест.

Эльза, не теряя времени, прижалась к парню с видом победительницы, обскакавшей прорву неудачниц, и бросила в мою сторону взгляд, исполненный превосходства.

Они так и удалились из холла в обнимку — теснее некуда. Мэл забросил сумку на плечо, а Штице несла супермодную авоську, стуча сапожками в облипку. Свита Эльзы двинулась за воссоединившейся парочкой на почтительном расстоянии.

Очнувшись, я прижала пальцы к занывшим губам. Не почувствовала, когда успела искусать их — до боли, до металлического привкуса на языке. Заметил ли кто-нибудь мой глупый вид? — оглянулась по сторонам. Напрасное беспокойство — до серой крыски никому не было дела.

Шумная компания, облюбовавшая святого Списуила, начала редеть, и постамент опустел. Что ж, и мне пора на консультацию. Осталось пять минут до звонка.

16.2

Суровая необходимость присутствия на консультации по предмету, в котором я ничегошеньки не понимала, вынудила добежать до аудитории, вместо того, чтобы спасаться позорным бегством, например, на чердак. Все секции были заняты, и припозднившимся студентам приходилось втискиваться или утрамбовываться — насколько позволяла наглость.

Я растерянно взирала на помещение, битком набитое охочими до сессии товарищами. Свободные места отсутствовали.

— Эвка! — закричали сверху. — Иди сюда!

Зовущим оказался Капа, махавший рукой, как мельница, с последнего ряда. Какое облегчение, что не придется приставать с просьбами о швартовке у кого-нибудь на коленях! Забравшись на самый верх, я пристроилась на краешке скамьи.

— Неужели все с нашего курса? — спросила у соседа, подразумевая море студентов, вылезших из ниоткуда как тараканы и заполонивших аудиторию.

— Вавилонское столпотворение с учетом того, что после каждой сессии кого-нибудь отсеивают, — хмыкнул парень. — Некоторых только во время экзаменов и вижу. Ты где пропадала?

— Я? Нигде. По-прежнему в общаге. Готовлюсь к экзамену.

— Понятно. А то у тебя тихо, значит, думаю, нету дома. И твой головастый тоже пропал.

Ох, балда садовая! Радик вчера не пришел на ужин, а я не удосужилась вспомнить о парнишке, занятая мировыми проблемами. Вдруг с ним что-нибудь случилось? Даже если меня уволят за прогул, обязательно сбегаю в архив и спрошу Швабеля Иоганновича о племяннике.

— Как Сима? — спросила я шепотом, потому что пришел преподаватель, и следом прогорнил красивый печальный звонок. Мотивчик попал в точку — мое настроение плескалось на минусовой отметке.

— Сносно. Готовится, хочет сдать символистику. Стопятнадцатый — нормальный мужик, организовал Симону сессию по индивидуальному графику.

— Это хорошо, что Сима держится. Он не против, если я приду в гости?

— Против, — покачал головой его братец. — Пока не хочет. А ты бы на его месте согласилась?

Хотела бы я, чтобы мое обезображенное шрамами лицо видели другие? Чтобы всплескивали руками, жалели, ужасались, перешептывались за спиной? Еще не скоро Симу перестанут ранить направленные на него взгляды.

Решив дать парню отсрочку для осознания того, что недостатки во внешности не важны, я раскрыла тетрадь. Сегодня преподаватель разбирал задачу, являющуюся основной для комплекса примеров, заданных к сессии.

«Рассчитать и изобразить в векторной форме наиболее удачное расположение в комнате пяти мешочков с ядовитым снадобьем, воздействующим на кроветворную систему объекта путем вдыхания испарений. Начальные условия: площадь помещения — 12 кв. м., высота помещения — 3 м., скорость насыщения ядовитыми парами — 0,04 куб. м./час; интенсивность угнетения — разрушение эритроцитов 1,2 от общего уровня за сутки, торможение синтеза гемоглобина 2 г/л в сутки, время воздействия — две недели. За конечную точку взять остановку сердца объекта. Принять организм объекта женским, стандартным. Общую массу снадобья, распределенную равномерно по мешочкам, считать величиной неизменной, равной по силе воздействия семи висорическим единицам».

Итого, одним примером препод охватил целый подкласс разнообразных задач о порче. Семь единиц по стандартной шкале — это не хухры-мухры. Завистница или конкурентка раскладывает в комнате жертвы убийственное снадобье, и день ото дня несчастная чахнет и угасает, пока через две недели по условиям задачи на пол не рухнет хладный труп. Если же злодейка окажется простушкой вроде меня и не рассчитает в векторной форме эффективное расположение мешочков в углах, то жертва будет мучиться или долго, или мало, что вызовет подозрения в насильственной смерти. А вот двух недель вполне достаточно.

Шутка. Черная несмешная шутка расстроенного человека. Впрочем, не стоит терзаться. Надо радоваться, что встреча с Мэлом прошла ровненько, без острых углов. За небольшим исключением — Эльза мгновенно догадалась, что меня и Мэла связывает нечто большее, чем обычные «привет-пока» однокурсников, и при случае не преминет подколоть. Кстати, она сейчас, наверное, греется под боком у Мэла и, успев соскучиться по парню, заливает в уши сентиментальную чепуху, отвлекая от консультации.

Вытянув шею, я обежала взглядом ряды, пытаясь найти парочку. Египетская облезлость восседала в секции у стены в окружении подружек. Где же Мэл?

Обзор пошел по второму кругу, как вдруг меня словно толкнуло в бок, заставив повернуть голову.

В соседней секции у окна параллельно мне сидел Мэл, и единственное, что нас разделяло, был лестничный проход. Поигрывая пером, парень смотрел на меня так же, как в холле, и мне поплохело. Если внизу, у раздевалки, неопределенность его взгляда запутала и внесла сумятицу, то здесь, в переполненной аудитории, я испугалась.

Мэл непредсказуем. Определенно, он что-то задумал. Не для того он оторвал танцоршу от себя и взобрался наверх, чтобы внимать в оба уха преподавательскому бормотанию. Ой, мамочки!