Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март

в тупик. Но сейчас я не хочу говорить об этом. Пусть твоими поступками распоряжается совесть. Очевидно, мы изменим меру пресечения, и тебя выпустят из тюрьмы под подписку о невыезде. Ты все еще остаешься кандидатом в убийцы или в сообщники. Будь уверен, мы докопаемся до правды. Но я пришел к тебе по другому вопросу. Сейчас я вспомнил, как ты спросил меня: «Какие последние цифры?» Это касалось орудия убийства. Я ответил. Теперь я хочу спросить тебя: «Кому принадлежит «лепаж» номер 07536?»

У Мамонова сложилось впечатление, что Коптев ждал этого вопроса.

— Я подарил его Левину, адвокату Веры. Он буквально выклянчил у меня пистолет. Мне второй ни к чему. Просто за два с меня взяли дешевле. Вот и все. Мне и первый–то был ни к чему. Но уж больно красивая игрушка.

— От этих игрушек погибло три человека. А может, и больше. Мы еще не все знаем. Твоя жена доверяла Левину?

— Конечно. Он вел все ее дела. И финансовые в том числе.

— У финансиста адвокат — финансист. Странно. В последнее время Вера вела себя нормально? Она не проявляла раздражительности, не выглядела задумчивой, замкнутой, испуганной? Может быть, ее беспокоили по телефону?

— Нет. Она вела себя ровно.

— В твоем шкафу висели только мужские вещи. Положить серьги к тебе в карман случайно Вера не могла. Их положили нарочно. И дырка в пиджаке проколота ножом. Гарнитур лежал в сейфе, и Вера не приходила в нем домой.

— Почему? Приходила.

— Ты помнишь, как он выглядел?

— Конечно. Бусы. Десять камешков в ряд и один большой посередине, кольцо, браслет.

Мамонов достал из кармана футляр и раскрыл его.

— Двадцать четыре бриллианта в форме звезды, Коптев. Твоя жена не брала тебя на вечеринки, и ты не видел ее украшений. Домой она возвращалась в скромном платье, а камешки складывала в сумку. В любом случае она не могла положить серьги в твой карман «по пьянке». А вот Даша могла сделать дырку в подкладке и бросить туда серьги. Это она взяла гарнитур из банка за день до отъезда на юг. Я так думаю, ей требовались деньги на жизнь и развлечения. Девушка не собиралась возвращаться домой в ближайшем будущем.

Мамонов видел, как побледнело лицо Коптева.

— Глупости! Оставьте ее в покое. Она еще несмышленыш.

— Оставлю. Пока оставлю, но мы еще вернемся к этому разговору. Ну а как ты думаешь, у Веры много драгоценностей?

— Не знаю. Я видел несколько фотографий, сделанных «поляроидом», с разных приемов. Она на них, как елка, увешана. Говорила, что напрокат берет. Того требуют ее статус и положение в обществе.

— А если нет, то где же она может хранить столько драгоценностей?

— На работе, наверное, в сейфе.

— Там лежат только фотографии очень большой ювелирной коллекции. Кстати, к каждой фотографии приколот товарный чек, название украшения и имя ювелира–изготовителя. Для размещения такой коллекции одного сейфа мало. Тут нужен целый банк или спецхран.

— Не знаю. Может быть, на даче.

— А ты не хочешь сам показать нам дачу? По собственному желанию, без санкций прокурора, понятых, милиции. У нас есть версия, и такой осмотр может ее опровергнуть либо подтвердить. Что скажешь?

— Я сижу за решеткой. Насколько мне известно, на территории «Бутырки» Вера не строила дач.

— Меня интересует принципиальное согласие, а об остальном я позабочусь. Будем считать, что оно получено.

Мамонов вышел на улицу и направился к метро.

Спустя полчаса он блуждал по подворотням старой Москвы и наконец нашел нужный адрес. Ювелирная мастерская существовала скромно, без золоченых вывесок, но пряталась за крепкими дверями и стальными решетками. Сюда не каждому удавалось попадать, и мало кто знал дорогу к сокровищам и их творцам.

Мамонова ждали. Без предварительной договоренности тут не принимали. Каждый клиент требовал времени и конфиденциальности. Тут не сталкивались лбами, и больше одного лимузина у ворот не стояло. Когда здесь появился следователь, машин вовсе не было.

В уютной приемной, похожей на старое закрытое ателье, Мамонова встретил пожилой столичный ювелир с репутацией мастера высшей категории.

— Вы меня должны извинить, — улыбаясь, начал следователь. — Я знаю, как вы заняты и какие очереди выстаивают ваши заказчики, но нетрудно понять и нас. Криминальные элементы не могут обойти таких людей, как вы.

— Конечно. Согласен. И даже наша внутренняя служба безопасности не всегда бывает на высоте. Не удивляйтесь, у нас есть своя разведка. Охотников за ценностями не становится меньше. Сейчас не семнадцатый век, но романтические настроения еще встречаются.

Мамонов достал из кармана футляр и положил на полированный стол перед авторитетным специалистом. Ювелир надел на глаз лупу, привязанную на резинке, как у часовщика, и открыл футляр. Некоторое время он разглядывал колье, затем снял лупу и выпрямился. В глазах пожилого человека горел огонек восторга, как у мальчишки.

— Это ваша работа?

— То, что это колье из моей коллекции, вам могут сказать многие. Существуют каталоги моих коллекций. Частные издания для определенных кругов. Но я вынужден констатировать, что мои руки тут ни при чем. Мы видим перед собой виртуозную подделку. Труд гениального мастера. Но это копия.

Мамонов раскрыл портфель, достал из него пачку цветных фотографий и платежные чеки. Он перебрал снимки и нашел нужный.

— Вот это самое колье, вот чек вашей фирмы, а на обратной стороне фотографии рукой владельца написано имя изготовителя. Как нам разгадать этот ребус? Помогите.

Старик покачал головой и улыбнулся.

— Все правильно. Давид Хейфиц — это я, но колье не мое. Однако на фотографии изображено настоящее, а в футляре — подделка. Чек выписан моей рукой, но могу и обязан выдать вам профессиональную тайну. Я уверен, что это колье сделал Рафик Буйнович. Только он один достигал подобных вершин. К этому надо добавить, что Марк Левин — его племянник и мне его рекомендовал Рафик. Я очень хорошо помню, кому продан данный гарнитур.

— Извините. Мне не все понятно. Чек ваш, фото сделано с вашего оригинала, а колье в футляре выполнил Рафик Буйнович.

— Я попытаюсь нарисовать вам одну картину, наподобие наглядного пособия, а вы, как сыщик, дорисуете сюжет и сделаете свои выводы. Веру Бодрову я знаю через Марка Левина более пяти лет. Это он ее впервые привел сюда. Я дал ей кличку «Купчиха». Мы тут всем даем клички. Она брала те украшения, где было много камней и платины. Изысканные,