Великий Сталин - Сергей Кремлев

Хрущёву-сыну в 1953 году было 18 лет, и он пишет вот что:

«…Последний раз отец ждал сталинского звонка в начале марта 1953 года, в воскресенье, первого числа. Накануне, вернее в то утро, он вернулся домой на дачу часов в пять (Откуда это сыну известно? Он что – отцу в раннее воскресное мартовское утро дверь открывал, что ли? – С.К.), как обычно, когда ужинал у Сталина. Отец не сомневался, Сталин не выдержит одиночества выходного дня, затребует к себе (н-да! – С.К.) Обедать отец не стал, пошёл пройтись, наказав, если позвонят оттуда, его немедленно поднять.

Такое распоряжение он сделал для проформы, все прекрасно знали, что надо делать в этом случае…»

Но позвольте – ведь Хрущёва вызвали к Сталину почти сразу после того, как он с «ближней дачи» уехал? Так когда же он «не стал обедать» и «прогуливался»? И какие он имел основания ждать нового «приглашения на гулянку», когда был прекрасно осведомлён о завтрашнем непростом заседании Президиума ЦК, перед которым Сталин в любом случае не стал бы «собирать стол» – надо было отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню?

Но это не так уж важно, а важно свидетельство сына о том, что отцу после возвращения от Сталина и кусок в рот не лез, и на месте ему не сиделось, и звонка он ждал так нетерпеливо, что даже напомнил о том, что все и так знали…

Это ведь типичное поведение отравителя или соучастника отравления, ожидающего: вышло или не вышло?

Читаем далее:

«Звонка отец так и не дождался. Стало смеркаться, он перекусил в одиночестве и засел за бумаги. Уже совсем вечером позвонил Маленков, сказал, что со Сталиным что-то случилось. Не мешкая, отец уехал..».

Так что – прав был всё же охранник Егоров, и Сталину стало плохо не в ночь с 28 февраля на 1 марта, а в ночь с 1 на 2 марта? По Сергею Хрущёву выходит так, хотя на деле было всё же не так. Однако и это здесь не суть важно! Читаем далее:

«…Некоторое удивление вызвало скорое возвращение отца, он отсутствовал часа полтора-два… Молча поднялся в спальню и вновь углубился в свои бумаги (?! – С.К.).

Вторично он уехал почти к ночи и вернулся под утро. И только на следующий день он рассказал, что Сталин болен, состояние очень тяжёлое, и они с Булганиным будут дежурить по ночам у постели больного…»

Здесь опять хронология двух дней вывернута самым странным образом. Она дана не так, как она традиционно подаётся, да и не такой, какой она была на деле…

Но и это, пожалуй, не самое главное. И это ещё не всё! Сергей Хрущёв написал ведь и так:

«Вечером 5 марта 1953 года отец возвратился домой раньше… Он вошёл, устало сел на диван и вытянул ноги. Помолчал, потом произнёс:

– Сталин умер. Сегодня. Завтра объявят.

Он прикрыл глаза…

Я…, помявшись, спросил:

– Где прощание?

– В Колонном зале. Завтра объявят, – как мне показалось, равнодушно и как-то отчуждённо ответил отец. Затем он добавил после паузы:

– Очень устал за эти дни. Пойду посплю…»

Хрущёв за эти дни действительно не мог не устать очень – в любом случае, при любой внутренней нелюбви или даже ненависти к Сталину, он, как и его коллеги, перенёс немалые психологические нагрузки. Но даже его сын был обескуражен так, что и через много лет вспоминал:

«Я был растерян и возмущён: «Как можно в такую минуту идти спать? И ни слова не сказать о нём. Как будто ничего не случилось!» Поведение отца поразило меня…»

Вот так…

Вот так!!!

Даже сына поразило равнодушие отца в такую минуту… Да, для Хрущёва, как и для всех высших лиц в СССР, Сталин был фактически мёртв не первый день, и все они с ним про себя уже простились. Но сын-то узнал о смерти товарища Сталина вот только что… Для него-то это была новость ошеломляющая… И у якобы большевика Хрущёва не нашлось для сына-комсомольца в такую минуту ни одного слова!

Почему?

Не потому ли, что даже у Иуд резервы лжи не беспредельны?

В евангельской притче предатель Иуда выдал Христа, поцеловав его.

Евангелист Матфей описывает это так: «Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его» (гл. 25, стих 48).

Евангелист Марк повествует далее: «И пришед тотчас подошёл к Нему и говорит: Равви! Равви! И поцеловал Его» (гл. 14, стих 45).

Евангелист Лука продолжает: «Иисус же сказал ему: Иуда! Целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (гл. 22, стих 48).

А евангелист Иоанн заканчивает: «Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса, и связали Его» (гл.18, стих 12).

Хрущёв же поцеловал на прощание не Иисуса, а Сталина.

Но это тоже был поцелуй Иуды.

Впрочем…

Впрочем, самое интересное то, что поцелуя могло и не быть, потому что отнюдь не факт, что состоялась та знаменитая «Тайная вечеря» Сталина с «Тройкой» и Хрущёвым в придачу, о которой мы знаем из воспоминаний Хрущёва и ряда сотрудников охраны Сталина.

Да, весь мой предыдущий анализ исходил из посылки, что ужин в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года на сталинской даче был. Однако после знакомства с мало известной, хотя и блестящей, книгой Ивана Ивановича Чигирина «Грязные и белые пятна Истории. О тайне смерти И.В. Сталина и о некоторых обстоятельствах его правления» и приводимыми в ней документами, я не исключаю, что того ужина не было! Есть основания предполагать, что история с ужином вымышлена Хрущёвым и хрущёвцами в позднейшие времена.

Из всех участников того то ли реального, то ли виртуального застолья Хрущёв (1894–1971) скончался третьим после Сталина (1879–1953) и Берии (1899–1953). То есть к моменту надиктовывания Хрущёвым «своих» «мемуаров» Булганин (1895–1975) и Маленков (1901–1988) были ещё живы.

Не знаю, были ли они знакомы с magnum opus Никиты Хрущёва – «его» «мемуары» издавались за рубежом. Но если два бывших советских лидера и были с ними знакомы, то каким-то публичным образом своих возражений не высказали, хотя Хрущёв лгал не то что через страницу, а через слово. Так что тот факт, что Хрущёва, если он лгал в отношении ужина 28 февраля 1953 года, могли уличить во лжи два ещё живых несостоявшихся «сотрапезника», не должен нас смущать. Хрущёв мог лгать, но уличён не был.

Весьма убедительно проанализировавший те дни Иван Иванович Чигирин со ссылкой на свидетельство историка А.Н. Шефова, работавшего на Ближней даче в 1955 году (см. ж. «Родина», 2003, № 4, стр. 94), приводит сохранившееся меню на вечер 28 февраля 1953 года: «Паровые картофельные котлетки, фрукты, сок и простокваша».

На «пир Лукулла» и даже на стол «Тайной вечери» походит мало.

В то же время имеются глухие сведения о том, что 28 февраля к Сталину приезжали Хрущёв и Игнатьев. И это очень похоже на правду. Что было между ними троими, не скажет сейчас никто. Но, скорее всего, оба кандидата в политические мертвецы приезжали, чтобы осмотреться на месте и принять окончательное решение о том, жить далее Сталину или не жить. После беседы решили: «Не жить!»