Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков

мы хорошо поняли друг друга. Мы договорились в дальнейшем поддерживать постоянную связь и обмениваться всей новой информацией.

С руководством Украины, Белоруссии, Молдавии, Азербайджана, Таджикистана, Армении и Киргизии связаться не удалось, так как все находились на сессиях Верховных Советов своих республик. В республики Прибалтики и Грузию я, по понятным причинам, не звонил.

После этого, примерно в 14:30, мне позвонил т. Павлов В. С. и сказал, что главная задача Правительства СССР на сегодняшнем этапе заключается в полноценном исполнении всеми своих обязанностей. Исходя из этого, он поручает мне вместо себя провести заседание Союзно-республиканского валютного комитета, заранее назначенного на 15:00. Учитывая важность этого вопроса в столь острый период, я дал согласие.

Заседание Валютного Комитета удалось закончить в 17:50. Встреча, назначенная на 17 часов, не состоялась, так как к Павлову В. С. в кабинет была вызвана бригада врачей в связи с обострившейся болезнью. В 18:00 началось заседание Кабинета Министров СССР, проводившееся «при закрытых дверях». Обсуждалось сложившееся положение, политическая ситуация в стране, т. Павловым В. С., практически без всякого вступления и без попытки агитации, был поставлен вопрос о реакции Кабинета Министров СССР на происходящие события:

О подтверждении Кабинетом Министров СССР решений Президиума КМ СССР от 17.08.91 по оценке текста Союзного договора.

О задачах Кабинета Министров СССР в сложившейся ситуации.

В ходе обсуждения поставленных вопросов лишь часть членов Кабинета Министров СССР (12 или 15 человек, включая присутствовавшего Тизякова А. И., из 60 присутствовавших) высказались за то, что Кабинет Министров СССР должен официально приветствовать, поддержать все действия ГКЧП и однозначно принять его сторону. Н. Губенко высказался против этой позиции и заявил, что интеллигенция не поддержит такие решения, лично он тоже против.

В сложившейся обстановке я вынужден был выступить с изложением своей позиции, суть которой сводилась к следующему:

во-первых, нас всех назначал Президент СССР и мы должны иметь подтверждение о его недееспособности. У меня тоже нет другой информации о здоровье Президента и конституционности действий ГКЧП. Но мы служим не лично Горбачёву М. С., а стране, государству СССР. В любой обстановке Кабинет Министров СССР должен направлять свои усилия на недопущение хаоса, массовых беспорядков, сбоев в работе народного хозяйства, на поддержание правопорядка и жизнеобеспечение населения. В этой связи поставил перед Министрами СССР задачу – уделять максимальное внимание работе с руководителями коллективов, сдерживать коллективы от политического экстремизма и беспорядков. Сосредоточил внимание Министров СССР на удержании ключевых вопросов экономики и жизнеобеспечения страны в поле зрения. На данном этапе – это, прежде всего, обеспечение населения продовольствием, энергоресурсами, медикаментами, работой. Потребовал от Министров представить план действий, включая немедленное введение жёсткого режима распределения валютных ресурсов и импортных материалов, продовольствия, медикаментов, энергоресурсов и т. п., предполагая, что на Западе будет неоднозначная реакция, вполне возможно введение эмбарго. Это, по расчётам Минэкономики СССР, может в течение месяца-двух полностью парализовать всю работу народного хозяйства. Поэтому нужно немедленно адаптировать разработанные ранее мобпланы на особый период к современной ситуации. Всю работу проделать в течение суток. Сказал также, что, исходя из неясности конституционности происходящего, из возможной реакции мировой общественности и эмбарго, не следует торопиться давать официальную реакцию Правительства СССР на политические события в стране до представления достоверных доказательств конституционности или неконституционности происходящего.

При этом я исходил из того, что оптимальная позиция Кабинета Министров СССР заключается в том, чтобы, с одной стороны, не противопоставить себя ГКЧП и Вице-президенту Г. И. Янаеву, по закону принимающему на себя в подобных обстоятельствах обязанности Президента СССР, не обострить складывающуюся обстановку, даже если Правительство не согласно с некоторыми важными решениями Г. И. Янаева и ГКЧП. С другой стороны, пока нет доказательств конституционности принимаемых решений, Кабинет Министров СССР как орган исполнительной власти не должен предпринимать официальных действий, хотя бы косвенно подтверждающих признание конституционности происходящего. Личная позиция Премьер-министра СССР может быть любой, но Правительство СССР – это не только Премьер.

Во-вторых, я открыто сказал, что, к сожалению, в составе Кабинета Министров СССР оказалось слишком много «политиков», которые немедленно изменяют свои взгляды в зависимости от смены политических установок. Я себя к таким не отношу, поэтому считаю своим долгом открыто сформулировать свою гражданскую позицию, суть которой в следующем: как лицо, облечённое государственными обязанностями, я буду продолжать исполнение своих обязанностей до решения Сессии Верховного Совета СССР и получения достоверных доказательств конституционности или неконституционности происходящего. После этого я смогу официально и гласно выразить свою личную позицию в печати. Я пришёл работать в Правительство не только потому, что меня позвал Президент СССР М. С. Горбачёв, но и потому, что полностью разделяю проводимую им линию и политику. Исходя из этого, специально подчёркиваю, что при определении своей позиции в дальнейшем я буду исходить из необходимости продолжения курса на перестройку, не буду участвовать в осуществлении поворота курса в политике и экономике. Открыто сказал, что я не могу исключить возможность поворота с этого курса, исходя из анализа персонального состава членов ГКЧП. Считаю, что дополнительным фактором опасности такого поворота служит привлечение к работе в ГКЧП присутствующего на заседании Тизякова А. В. и Стародубцева В. А., взгляды которых мне хорошо известны. Реализовать их взгляды и теории без применения методов раскулачивания 1929–1934 гг. и репрессий образца 1937 г. невозможно. Проводить в жизнь идеи, которые они всегда публично выражали, лично я не считаю для себя возможным и делать этого не буду.

Ряд выступавших после меня членов Правительства согласились с первой частью моего выступления. Важно отметить, что никто не выступил и против второй части, включая т. Павлова В. С.

Голосование по этому вопросу не проводилось, поэтому оценить позицию всех членов Кабинета Министров СССР не представляется возможным.

Примерно в 20:30 заседание Кабинета Министров СССР завершилось, и остались только члены Президиума. Мы вновь вернулись к обсуждению поставленных вопросов. Ряд членов Президиума поставили вопрос о том, что в этой острой обстановке необходимо восстановить полнокровную жизнедеятельность Министерств СССР, прекратить структурную перестройку органов управления, усилить их роль и наделить их, хотя бы на период действия чрезвычайного положения, особыми полномочиями по управлению народным хозяйством, по крайней мере, в области ВПК, ТЭК, МПС и авиации, здравоохранения и обеспечения продуктами питания.

Я выступил против такого предложения, сказав, что у Правительства и Министров есть достаточные полномочия, что, приняв это предложение, мы сделаем первый шаг в повороте страны со стратегического курса перестройки. Должен отметить, что мою позицию активно поддержал т. Павлов В. С.

Поскольку единства мнений достигнуто не было, мы договорились разойтись и встретиться в середине следующего дня (20.08.91), чтобы, получив дополнительную