На самом дне - АНТОН228

Отправившись наверх, я тут же убедился в своих догадках — для торговца рынка были выделены шикарные апартаменты, которые занимали целый этаж. И всё было бы хорошо, если бы этот ублюдок не набрал себе целый гарем из рабынь, которые ходили повсюду и чем-то занимались.

Проблема в том, что на них стоит печать, из-за которой они либо нападут на меня, либо привлекут внимание хозяина, ведь они, скорее всего, не могут ему навредить из-за печати.

Поэтому нужно либо пройти мимо них, либо вырубить, чего я совершенно не умел — это в фильмах достаточно ударить по шее или затылку, но если мыслить объективно, то от такого либо ничего не произойдёт, либо рабыня просто умрёт.

Прокрасться мимо было ещё сложнее, ведь рабынь было действительно много и они не спали, ухаживая за апартаментами круглые сутки.

"Ну давай уже вали отсюда!" — Во время продвижения я спрятался в туалете и как на зло, одна из рабынь встала прямо перед дверью, чтобы помыть полы.

Пришлось ждать довольно долго, прежде чем она отойдёт достаточно далеко, чтобы я смог уйти.

На поиски спальни я без шуток потратил целый час. Это время можно было значительно сократить, просто убивая всех рабынь на пути, но естественно, делать я этого не стал и не стану никогда.

Прокравшись в спальню, я увидел до ужаса омерзительную картину — на огромной кровати лежал отец Эшли, окружённый пятью рабынями, которые дрожали от ужаса и понимания того, что сбежать они не смогут. Сам работорговец был еще более ебанутым чем Джон — он увлечённо поедал кошкодевочку, явно наслаждаясь этим процессом.

Пока он это делал, остальные рабыни всячески старались обслужить его, полируя своими языками каждый миллиметр его тела.

Сама девочка была ещё жива, что выглядело ещё более отвратительно, чем если бы он ел её труп.

Не знаю, как Эшли отреагировала бы на эту картину, но я рад, что не взял её с собой. Потому что мне самому уже тяжело сдерживаться.

"Пиздец, неужели все работорговцы такие отбитые?"

Я подкрался как можно ближе и моим глазам невольно открылись все подробности того, что делал работорговец. Этот ублюдок медленно и с наслаждением отгрызал конечности девочки, явно намереваясь держать её в живых как можно дольше. Сама девочка смотрела в потолок, не имея возможности открыть рот из-за приказа её хозяина.

"Черт, придётся немного избить этих рабынь."

Как только я появлюсь в их поле зрения, они, скорее всего, тут же на меня нападут. Убивать я их не стану, но чтобы обезвредить их придётся очень постараться.

Защелкнув замок на двери, я подкрался как можно ближе и бросился в атаку.

— Какого хрена?! — Зверолюд был очень удивлён, увидев как невесть откуда взявшийся парень хватает девочку, которую он ел и швыряет на пол.

Другие рабыни тут же накинулись на меня, но они были слишком слабыми, чтобы причинить вред, поэтому я просто ударил им в животы и переключился на отца Эшли, который уже намеревался бежать.

— СТРАЖА! — Закричал он, на что я ему ответил кулаком прямо в челюсть.

Выбив зубы крикливому зверолюду, я свалил его с кровати и достал наручники, которыми быстро сковал его руки.

Однако, зверолюд был далеко не самым слабым и, извернувшись, он пнул меня в пах и отскочил.

— Ты! — Встав, он посмотрел в моё лицо и наконец вспомнил мою личность. — Какого хрена ты делаешь?

— Не твоего собачьего ума дело. — Я ухмыльнулся и наступил на руку тянущейся ко мне рабыни.

— Ах ты… — Видимо, моё оскорбление его очень сильно задело и скрежетнув зубами, он кинулся ко мне.

Сражаться без рук было не самой лучшей затеей — как только в меня полетела его нога, я тут же схватил её и увёл в сторону, от чего работорговец шмякнулся прямо об пол.

Я достал кинжал и сделал надрез на его сухожилиях, лишив его возможности встать.

— УБИТЬ ЕГО! — Закричал зверолюд, осознав, что его полностью обездвижили.

Пока я разбирался с отцом Эшли, другие рабыни пришли в себя и снова приготовились нападать. Даже та девочка с отгрызенной рукой встала, пошатываясь от анемии. В их глазах читался страх — они понимали, что я сильнее их, но печать вынудила их выложиться на полную.

Кто-то взял ножницы, кто-то табурет, кто-то швабру…Рабыни брали всё, что могло хоть немного помочь им, но всё это было бесполезно изначально.

— Простите. — Сказал я рабыням, когда перехватил летящую в меня швабру и со всей силы ударил в живот грудастой девушке.

— Кха! — Удар был такой силы, что она тут же упала, задыхаясь и стоная от боли.

Точно так же я поступил и с остальными рабынями, фактически раскидав их в разные стороны.

Тяжелее всего было с девочкой, чей удар был на столько слабым, что он больше был похож на обычное касание.

Меньше всего мне хотелось бить её, но сделать это придётся. Я швырнул ее к остальным рабыням и обернулся.

— А с тобой нам предстоит разговор. — Я подошёл к волколюду, который смотрел на меня с ненавистью.

Теперь пора применить то, что я взял на складе.

Веревками я связал ему руки и ноги, лишив возможности даже немного ими шевелить, тряпками заткнул рот, а свиток…ну, думаю не нужно объяснять, что я с ним сделал.

Положив ладонь на лоб дрожащего волколюда я мысленно активировал свиток, который засветился фиолетовым светом, а затем рассыпался в прах.

Убрав ладонь со лба, я отчётливо увидел магическую печать, которая быстро стала невидимой.

— Приказываю: молчать, не издавать ни звука, не шевелиться, не пытаться умереть или покалечить себя. — Я перечислил набор необходимых приказов и взвалил отца Эшли на плечи.

Ещё раз оглянув спальню, в которой валялись избитые рабыни я хмыкнул и перелез через окно.

Здание было построено так, что на каждом этаже были небольшие выступы, которые я и использовал, чтобы выбраться незаметно.

Конечно, со стокилограммовой тушей в ассасина особо не проиграешь, но…можно ведь его просто бросить.

Это Фэнтези мир, а у этого ублюдка пятидесятый уровень со средними характеристиками. Не думаю, что он так просто умрёт от падения со второго этажа.

Поэтому я швырнул его ногами вперёд и когда он врезался в землю, снова проверил статус, в состоянии которого было написано "Среднее ранение".

Скорее всего, он либо сломал ноги, либо повредил позвоночник, но это не важно — в этой жизни ему все равно больше не получится встать.

Уцепившись за сточную трубу, я осторожно спустился на землю и