Непростой Путь Про-Героя. Том 1. Том 2 - Александр Русак

кого-то из возмущенных моим фырком, а от… Киотаки Шиньи, буравящего мрачным взглядом забрало скафандра:

— То есть причинять вред преступнику, который причиняет вред невиновным — это плохо? — подал он хриплый голос и даже выступил вперед. Ничеси, проснулся. Киотака с каким-то непонятным раздражением ткнул в героиню пальцем. — Тогда вы не правы. Герои призваны не только помогать людям. Но и карать виновных. Тех, кто заслуживает того, чтобы ему навредили. Всемогущий не смог бы прогнать преступников под плинтус ссаными тряпками, если бы был с ними ласковым и пушистым. Нет, они боятся его, потому что знают — он не будет колебаться причинить им вред. А вот вы? Вы будете колебаться, прежде чем причинить вред преступнику, который это заслуживает? Чтобы нас защитить, например?

Все в шоке вытаращились на седого парня, и я не был исключением. Мало того, что от него никто толком и слова не слышал за все две недели, так он еще и повторил мои мысли. Ну, частично повторил, и в более грубой форме.

— Н… нет, нет, нет, мы собрались здесь не для этого! — замахала руками Тринадцатая, запаниковав. Она развернулась к Айзаве, явно за поддержкой, но тот пока не вмешивался, — К тому же у меня не боевая причуда, и я…

На помощь к героине пришли Тенья и Момо, в высшей мере возмущенные неуважительными словами «Седого». Точно, Седой — так его и буду называть теперь. Поседевшие волосы и разносит по фактам. Или «мудрец лучше»?

Что до слов Тринадцатой… «Небоевая причуда»? Я снова фыркнул, уже не скрываясь. Терпеть не могу подобное лицемерие. Она обладает практически такой же силой, как Томура!

Весь нелепый костюм, весь демонстративный пацифизм, весь этот белый и пушистый образ — это просто фасад, построенный с целью скрыть совершенно другие эмоции. Страх.

Вдумайтесь: обе руки этой девушки способны засасывать, подобно космической черной дыре, абсолютно все. Любой предмет. Любое явление. Любую энергию. Да даже свет, я знаю, я видел ролик в интернете!

Твою мать, да она способна убить абсолютно любого противника одним прикосновением!

Даже тех, кто сюда сейчас придет!

Если бы мне дали подобную силу…

А вместо этого она досталась слюнтяйке, которая печется не о реальной боевой эффективности, а о своем имидже. Конечно, «причуда не годится для борьбы с преступниками», она же оставит от них только лужу крови в лучшем случае!

И нет, я все понимаю — травма детства. Наверняка.

Ее причуда сто процентов имеет какое-то визуальное проявление, раз она полностью закрыла тело скафандром, вместе с руками, головой и даже лицом.

Я прям вижу, как веселую девочку, которая хочет дружить, раз за разом боятся другие дети; как ее стараются избегать в школе; как ее не пускают на детские площадки, в спортивные секции и, наконец, в парки аттракционов…

В итоге она вырастает, строит свой собственный парк развлечений и создает максимально безобидный образ, скрывающий ее силу — просто чтобы ее любили, а не боялись.

И еще небось и гордится сама собой глубоко внутри, мол, преодолела свои страхи и комплексы.

Но как же меня, бл***, бесит подобный подход! Не выбери она быть такой беззубой, развивай Тринадцатая свой боевой потенциал, а не спускай его в унитаз, то нам бы, может быть, и не понадобилась помощь Всемогущего в том, что вот-вот случится!

Вот-вот случится…

— Нирен, я чувствую что-то странное… — вполголоса обратилась ко мне Сэцуна. — Помнишь, ты просил меня…

Я увидел, как Айзава резко развернулся.

Миг — и мужик из расслабленного хиккана, мечтающего о своем спальнике, превратился в сжатую пружину. Хищника, готового к броску.

Не слушая Цуну, я похолодел и перевел взгляд туда же, куда смотрел Сотриголова.

Прямо по центру всего комплекса, почти в фонтане, открылась огромная, уродливая, черно-фиолетовая воронка, похожая на прореху в реальности. Из нее начали выходить люди… или лучше сказать, злодеи.

Мой помертвевший взгляд зацепился за тщедушного человека c цветом волос, очень похожим на мой, стоявшим рядом с обнаженным по пояс иссиня-черным гигантом, перевитым мускулами.

Началось. Началось, ***ть!

— Началось, б***ь! — выразил мои мысли Киотака, отмахнувшись от возмущенных Ииды и Момо.

Он тоже знал…

Неважно.

Я на секунду прикрыл глаза.

Все так. Все так, как и должно быть.

Первый пункт плана.

Я открыл глаза и активировал маркеры.

Иллюстрации:

Здание USJ или ЗФК. «Физкультурный комплекс»? Ну да, им сейчас предстоит побегать.

Как это выглядит изнутри.

Похоже на ассорти в ресторане с расовой «японской» кухней. Красное, вон, сашими лежит, по центру суши-ролл заблудился, много васаби, руины — это имбирь… Есть хочу:(

Как же этих студентов многа… адын, два, тры…

Началось. Не прошло и полтора миллиона знаков, лол.

Глава 16

Часть II

Тогда же.

Рио Инуи, завуч по воспитательной работе в Академии Юэй, так же известный как Охотящийся Герой: Гончий Пес. Спортивная площадка первого «А» класса героического факультета.

Все было хорошо, все вели себя прилично, все было на своих местах. Все было спокойно, а раз все было спокойно, значит он хорошо выполнял свою работу.

Рио был собой доволен.

А потом территорию школы сотряс мощный взрыв.

«Прямо под стенами главного корпуса! Прямо под кабинетом директора,» — определил Гончий Пес, еще даже не добежав до места взрыва. Просто на слух. Ведь окна так неприятно дребезжат…

Затем он чуть не споткнулся, сопоставив место взрыва с недавней подозрительной и нерегламентированной деятельностью одного наглого студента. Это же на том самом пятачке земли! Только не говорите мне, что…

Он едва не зарычал. «Если это все-таки те раскопки этого Шоды, то в этот раз его даже заступничество директора не спасет. Совсем ученики обнаглели! Взрывчатку⁈ Фейерверки⁈ Ящик хлопушек⁈ В моююю школуууу⁈ Да я им устро…»

Добежав, он замер. Порохом не пахло. Дымом тоже. Вообще никаких взрывчатых веществ. Но взрыв был — раскуроченный кратер посреди спортивной площадки первоклашек Айзавы не дал бы соврать.

Рио осторожно подошел к его краю. Внутри не было ничего, что могло бы вызвать опасение… кроме покрытого пылью и слегка покореженного, треснутого, припорошенного землей пластикового контейнера. Небольшой, крепкий, прозрачный, внутри — ничего… Ничего, кроме листа бумаги, который с трудом угадывался сквозь мутные стенки.

Подумав секунду, Рио наклонился