Под белым орлом - Грегор Самаров

— Теперь вон, — вскочив, воскликнул граф, — вон отсюда! Ежегодно в памятный день этой ужасной утраты я буду появляться и молиться здесь; однако мои воспоминания будут прикованы не к могиле, отнявшей земную, бренную оболочку, но к просветлённому духу, вознёсшемуся к чистым высотам светлого неба; я вновь обрету его, когда покончу свой жизненный путь достойным этого светлого ангела образом.

— Да благословит вас Бог! — всхлипывая произнёс Акст. — Хотя вы много потеряли и потерпели много горя, но всё же я считаю вас счастливцем, так как вы можете умчаться из этих мест горя и найти силы в новой жизни, в то время как я... о, Боже мой...

Он закрыл лицо руками и горько заплакал.

Глубоко взволнованный Потоцкий пожал его руку.

— Бедный! — сказал он. — То, что вы называете счастьем и что, пожалуй, и впрямь — счастье, должно достаться и на вашу долю. Сопровождайте меня! мой дом пусть будет для вас родным.

— Боже мой, — воскликнул Акст, — такая милость была бы для меня величайшим благодеянием; но я не могу принять её, я на службе.

Граф подумал и сказал:

— Я намеревался сегодня уехать, но ради вас останусь до завтра; приходите завтра утром ко мне в гостиницу.

Он быстро повернулся и удалился отсюда, а Акст опустился на колена возле могилы и стал тихо молиться.

Граф Игнатий тотчас же написал письмо королю и отослал его с нарочным к дежурному флигель-адъютанту.

Поздно вечером он получил ответ, содержавший отставку Акста и разрешение поступить на службу к Потоцкому.

В избытке благодарности и умиления верный слуга павшего министра, узнав об этом, поцеловал руку графа, и через час они уже покинули Берлин.

Горничная не пожелала расстаться со своей родиной. Граф назначил ей щедрую пожизненную пенсию. Клетка же «Лорито» стояла на заднем сиденье дорожной кареты. Граф вынул из неё преданное животное и держал его у себя на пальце. Птица нежно ласкалась к нему и время от времени повторяла, подражая плачущим голосам, которые она так часто слышала в последние дни:

— Игнатий, Игнатий!

ЭПИЛОГ

Графиня Елена Браницкая уехала в свой белостокский замок и с лихорадочным нетерпением ждала там известий из Берлина, но, прежде чем она получила их, ей подали письмо с чёрною печатью с гербом графа Потоцкого. Дрожащими руками она вскрыла его. Письмо содержало следующее:

«Убивают ядом и кинжалом, но ещё позорнее убийство ложью и клеветою. Мария фон Герне, которой принадлежало моё сердце и будет принадлежать вечно, умерла. Господь воздаст должное убийце. Если она желает добиться прощения, то пусть путём церковного покаяния станет достойною того, чтобы милость Божия простила её — я не в состоянии. Игнатий Потоцкий».

Графиня с громким криком бессильно упала на землю. Долго лежала она в нервной горячке, и, когда снова встала на ноги, её волосы поседели и она казалась на много лет состарившейся. Она редко покидала своё белостокское имение и после того никто не видел её улыбающейся.

Уголовное отделение берлинского сената представило свой отзыв о государственном министре фон Герне. Мнение сената заключалось в том, что фон Герне за многочисленные тяжкие преступления должен быть лишён чинов и уволен от должности, а затем наказан пожизненным заключением в крепости. Когда канцлер фон Фюрст представил этот приговор королю, Фридрих утвердил его. Всё состояние опального министра было конфисковано компанией торгового мореплавания.

Комиссия, занимавшаяся выяснением дел фон Герне, сообщила королю, что ссуды, данные министру компанией торгового мореплавания и превышавшие миллион талеров, могут быть покрыты имуществом фон Герне, если при конкурсе воспользоваться законным фискальным преимущественным правом.

Король написал на этом докладе:

«Нет. Убытки должен нести я, так как моя вина, что я сделал скверный выбор».

1-го марта 1782 г. министр фон Герне был перевезён в Шпандау и помещён хотя в тесном, но всё же не плохом каземате. После смерти Фридриха Великого фон Герне просил о пересмотре своего процесса и в основание своей просьбы главным образом ссылался на то, что при конкурсе его недвижимого имущества, которое должно было бы быть обращено на удовлетворение его кредиторов, не были как следует реализованы его недвижимость в Польше.

Эта просьба и судебные акты ещё долго лежали в кабинете короля Фридриха Вильгельма II. Наконец вышло и решение: пересмотр процесса и производства конкурса не был одобрен, но фон Герне получил свободу и ему была назначена пожизненная пенсия в тысячу талеров в год — значительная по тому времени сумма, если он навсегда откажется от всяких притязаний к государству.

Нравственно и физически надломленный оставил своё крепостное заточение когда-то столь могущественный и энергичный министр; в печальном уединении окончил свой век этот человек, в гордой самоуверенности осмелившийся возыметь желание подарить своему королю корону, но, как когда-то Фаэтон, повергнутый в прах молнией разгневанного олимпийца.

Граф Станислав Феликс Потоцкий стал усерднейшим приверженцем императрицы Екатерины Алексеевны; когда король вместе с сеймом принял новую либеральную конституцию, Потоцкий создал Тарговицкую конфедерацию, которая вызвала вмешательство России и предрешила падение Польши. После смерти полковника де Вите он вступил в брак с супругою последнего, красавицей-гречанкой Софией Любенской (дочерью константинопольского сапожника), и во время русской оккупации Польши сам сражался против своего отечества. Во время польской революции 1794 г. он был осуждён верховным республиканским судом как государственный изменник, но императрица Екатерина Вторая назначила его генерал-фельдмаршалом и он умер в 1805 г., удалясь на покой в свои поместья в Тульчине.

Граф Игнатий посвятил свои силы спасению своего отечества, но не мог бороться против злополучного рока, предопределившего падение Польши. После того как его смелые планы рушились, он стал поддерживать короля Станислава Августа, видя в нём единственный центр, вокруг которого могли объединиться силы Полыни. Чтобы достигнуть этого, граф убедил короля Станислава принять конституцию 3-го мая 1791 г. и лично отправился в Берзин, чтобы склонить Пруссию к признанию этой конституции. Это и удалось бы ему, если бы был жив Фридрих Великий, но правительство Фридриха Вильгельма II отклонило попытку поддержать и подкрепить Польшу и злой док ускорил падение этой несчастной страны. Графу Игнатию пришлось бежать и его имения были конфискованы.

Костюшко счастливо перебрался в Америку и там сражался во время войны за независимость. По ту сторону океана он получил потрясающую весть о том, что его возлюбленная постриглась в монахини и вскоре затем умерла, так как печаль и тоска