Миры Империума - Кейт Лаумер

— Отлично,— радостно сказал он и распрямился. Мы ждали продолжения.

— Потенциал на рабочем уровне, сцепление вне опасности,— спокойно заявил он.— В действительности я немного беспокоился из-за того, что эти типы путались здесь, оставляя неучтенные следы, однако базовое поле не нарушено. Вы готовы немедленно отправиться в путь, джентльмены?

— Сперва,— возразил я,— расскажи нам, как и почему ты заманил нас именно в то место, где стояла карета.

— Что до этого,— начал он, словно соображая, как бы половчее соврать,— то все вышло почти случайно. Конечно, экстраполяция вектора вашего движения указывала, что вы окажетесь в тех местах и, возможно, засечете поле повозки. Я действовал наспех, думая лишь о том, как защитить ее высочество.

— Понятно,— протянул я, и мне действительно было понятно — в некотором роде.— А почему ты выбежал из своей конторы в одних подштанниках?

— Я наблюдал за экранами, разумеется, и, когда вы вошли в фазу, засомневался, точно ли это вы, а не враги из Нефритового дворца. Я знал позицию вашего челнока: координаты высветились одновременно с сигналом тревоги, но, выйдя наружу, ничего не увидел. Я поспешил к той точке, где вы должны были находиться, и, собственно говоря, находились, только в полуфазе. Результат вы имели удовольствие наблюдать лично.

— Да уж. Весьма беспечно с твоей стороны, при том что ты ожидал встретить врагов. Но как нам узнать, что они не хорошие парни, а ты не злодей?

— Могу лишь предложить свое слово, слово чести лорда Благородного народа,— сказал он, явно не ожидая, что я этим удовольствуюсь.

Но я почему-то верил ему: каким-то образом, раненый и захваченный в плен, он умудрился произвести на меня благоприятное впечатление. Я протянул ему руку. Он неуклюже пожал ее.

— Какова процедура, генерал? — поинтересовался я.— Насколько я понимаю, где-то здесь у вас спрятан челнок?

— Челнок не нужен, полковник,— поправил он.— У меня есть камера переноса, которая безошибочно переместит наши первичные сознания в любые координаты континуума пространство-время-ггустота, какие мы только выберем, хотя темпоральная подвижность минимальна. Сюда, пожалуйста.

Камера переноса оказалась совершенно обыкновенной с виду кабинкой, отгороженной в центре большого, похожего на гараж зала; ряды туго намотанных МК-катушек или их аналогов устилали стены и потолок. Внутри стояли мягкие скамьи, чьи размеры и формы не учитывали человеческой анатомии. Свфт что-то подкрутил, и несколько скамей превратились в плоские подобия коек, которые подошли бы кому угодно.

— Должен предупредить, джентльмены,— заявил он, как только устроил Смовиа и малышку поудобнее, предоставив нам с Хельмом самим позаботиться о себе,— что в ходе переноса вы испытаете, если мне будет позволено так выразиться, необычные ощущения, которые продлятся всего лишь несколько миллисекунд субъективного времени. Кричите, если пожелаете, но не двигайтесь.— Он вышел и закрыл за нами дверь.

У меня накопилась пара сотен важных вопросов, требующих немедленного разъяснения, но прежде чем я принял решение броситься вслед за йлокком, начались обещанные необычные ощущения. Описать это практически невозможно: неприятная тяжесть за ребрами, в области солнечного сплетения, горячие иголочки, покалывающие тыльные стороны ладоней и переднюю часть бедер. Боли не было, но ничего более мерзкого я за всю жизнь не испытывал: хуже, чем тошнота и боль, вместе взятые. Пока я терпел и мечтал об избавлении, мне подумалось, не посмотреть ли, как справляются Смовиа и Хельм,— но только подумалось. А следующей мыслью было: все, я не могу больше, умираю. Но через какое-то время все прошло, оставив меня в легком смущении, но совершенно невредимым.

Смовиа уже встал. Хельм валялся без сознания. Доктор похлопал его по тыльным сторонам ладоней и поднял на ноги, слабого, но вполне живого.

— Что это было, доктор? — спросил я.— Чем вызваны такие ощущения?

— Мы столкнулись с явлением, выходящим далеко за рамки медицины, как мы понимаем ее сегодня,— изрек он в ответ.

Хельм издал булькающий звук и сообщил:

— Лично я умер. Я знаю, что умер. Но вы еще здесь, док, значит... Что ж, не могли же вы тоже умереть. Где мы?

— Мы в камере переноса на стоянке генерала Свфта,— напомнил я ему.

— А сам он где? — вполне логично поинтересовался Смовиа.

— Вышел как раз перед тем, как это началось.

Хельм, пошатываясь, направился к двери. Я велел ему обождать.

— Возможно. Мы переместились в приемную кабину в столице Йлокка. Лучше бы нам не спешить.

— Все случилось так быстро,— пожаловался Хельм,— Мы вошли сюда, и только я устроился, как — бац! — и я умираю.— Он смотрел на меня с мольбой.— Я правда умирал. Я чувствовал, как плыву: я знаю, это был переход на другой уровень бытия. Смерть.

— Не совсем,— поправил я.— Это был другой переход. Мы прошли через континуумы в другую А-линию. Мы по-прежнему живы, не беспокойся.

— Ja da, for all de,— согласился парень, кивая.— Но мы пересекли кучу альтернативных линий в челноке, и никто не умер... или, по крайней мере, не почувствовал, что умирает.

— Нас прикрывала схема челнока,— объяснил я ему и себе.— А на этот раз мы подверглись действию субъективно ускоренного энтропийного потока без всякой защиты, к тому же обычно скорость гораздо меньше. Подобное движение в глубине наших сознаний ассоциируется со смертью, отсюда то кошмарное ощущение.

Он огляделся по сторонам.

— Глядите-ка, Свфта нет,— обнаружил он.— Небось проклятая крыса бросила нас здесь на верную гибель.

— Он просто вышел,— зачем-то успокоил я его. И в этот миг вражеский генерал вошел обратно.

— Джентльмены,— отрывисто произнес Свфт,— я разместил нас на заброшенном складе рядом с Комплексом. На улицах темно, прохожих должно быть не много. После того как я просканирую окрестности, мы аккуратно выйдем.— Он скользнул на один из странно изогнутых стульев перед пультом с тремя рядами маленьких трансляционных экранов, все они были темными. Однако генерал вроде бы остался доволен, встал и открыл выходную дверь.

— Будьте осторожны,— предупредил он.— Не исключена легкая потеря ориентации в связи с небольшой ошибкой герметизации энтропийного градиента. Позвольте...— Не дожидаясь ответа, он вышел первым, и мы последовали за ним.

Колокола звенели так близко, как будто колокольню установили внутри моей головы. «Бом! Бим-бом! Бом-бом!» Я схватился за черепушку обеими руками и попытался отпрянуть от гула, но он становился лишь громче, ближе, окружая меня, доводя до безумия.