Звёздный свиток - Мелани Роун

— Старый развратник, — любовно улыбнулся Мааркен.

Они поскакали в сторону от деревьев, следуя вдоль реки по направлению к озеру. Рохан разрывался от обилия планов, которые поощрял Поль. Отец с сыном так пылко обменивались идеями, словно обдумывали их годами.

— А вот тут надо посадить фруктовый сад и орехи.

— На холме должно быть побольше винограда.

— Если мы здесь будем проводить Риаллу, то придется спланировать маршрут для конных скачек, но в конце долины, потому что иначе здесь все просто задохнутся от пыли.

— А можно соорудить рядом конную ферму?

— Слушайте, погодите минуту… — начал Мааркен.

— Отлично! Только ничего надуманного, лишь загон и конюшня. Мы будем заниматься выведением пород по масти. А можно даже уговорить Чейна, чтобы он дал нам несколько хороших кобыл и племенного жеребца…

— Дал! — громко спросил Мааркен.

— Ну, продал бы, — засмеялся Поль. — Неужели он пожалеет для нас несколько лошадок?

— Фундамент Резельда сделан из камня, а фасад из чудесного сероватого мрамора из той каменоломни, что на север отсюда. Он будет сверкать серебром на солнце и станет золотисто-розовым на восходе и закате…

— С голубой черепичной крышей, — подтвердил мальчик. — Керамика из Кирста. Отец, у меня идея! Там будет что-то из каждой страны — так же, как в Большом зале у нас дома.

— Мне это нравится, — ответил Рохан. — В конце концов, нам придется обставить весь дворец.

Аласен слушала все это с широко открытыми глазами, а Оствель — со снисходительной усмешкой.

— Ты знаешь, Тобин права, — сказал он, касаясь руки девушки. — Они совершенно не в себе.

— Ха! — усмехнулась Сьонед. — Слышать такое от человека, который переделал Скайбоул от подвалов до башен, перед этим перестроил Стронгхолд, а до того управлял Крепостью Богини, за что Уриваль получил титул главного сенешаля! Я точно знаю, как ты проведешь первый год своего замужества, Аласен. Будешь вспоминать, какой эта комната была вчера!

— Низкая клевета, недостойная верховной принцессы! — возмутился Оствель. — Ты ведь собиралась искать ястреба!

— Тонкая смена темы для разговора, недостойная регента! — улыбаясь, парировала она. — Но ты прав. Давай проверим, где наша своенравная подруга.

Они остановились в полумере от озера. Пока Сьонед плела свет, Мааркен задал дяде вопрос:

— Почему никто раньше не жил в этой долине? Она так прекрасна, а по словам Сьонед, здесь можно вырастить все, что угодно. И расположена она недалеко от больших дорог. Так отчего, ты думаешь…

Мааркен резко умолк. Впрочем, Рохан его не слышал. Он замер, тело его оцепенело, а лицо обратилось на север, где блестело маленькое озеро, а холмы сходились друг с другом. Сьонед закончила работать с солнечным светом, пристально посмотрела на мужа и лукаво переглянулась с Мааркеном. — Вот почему, — сказала она.

Драконы.

В вышине кружили тридцать подростков и детенышей, за которыми следили пять взрослых самок и самец. Они медленно планировали с холмов в долину, закладывали головоломную петлю и приземлялись у озера, чтобы напиться. Детеныши прекрасно росли и мало чем уступали подросткам. Некоторые из них плюхнулись в озеро и взбаламутили ил, за что получили нагоняй от старших.

Лошади занервничали. Драконы подлетали, чтобы бросить на людей взгляд, лишенный всякого интереса, и удалиться.

— Жаль, что их не видит Фейлин, — прошептал Рохан. — Какие красавцы!

— Мама… как он это делает? — прошептал Поль. Она пожала плечами.

— Сам знаешь, он ведь у нас сын дракона… — Внезапно она выпрямилась в седле. Красно-коричневая драконша прилетела с берега озера и издала ленивый рев, выкрикивая что-то совсем рядом с ними. Сьонед успокоила лошадь и проехала несколько шагов вперед. Дракон по спирали полетел вниз, широко раскинув крылья, словно показывая свои золотистые подкрылки, и вытянул шею, чтобы вглядеться в Сьонед. Мастерское владение телом в полете дополнил пронзительный приветственный клич. Драконша удачно приземлилась в середине озера, подняв волну, которая плеснула в берега.

— Это Элисель! — вскрикнула Сьонед. Драконша поплескалась в воде, а затем выбралась на отмель и встала торчком. Раздался еще один радостный крик, и крылья обдали тело Элисели дождем сверкающих капель.

— Элисель? — переспросил Рохан. Она смущенно посмотрела на него.

— Моя драконша. Я так прозвала ее. На старом языке это означает «крылышко»…

— А люди обвиняют меня , что я свихнулся на драконах! — улыбнулся он. — Я, по крайней мере, не придумывал им кличек! — Он помолчал, а затем задумчиво добавил: — Но ведь у меня и не было собственного дракона…

— Думаешь, у меня есть? — засмеялась она.

— А как же! Ты только посмотри, какое зрелище она для тебя устроила! Как будто всю жизнь ждала! Похоже, у тебя действительно появился ручной дракон, Сьонед.

Она привстала на стременах и подняла руку; на солнце полыхнул изумруд. В ответ драконша раскинула крылья. Сьонед осторожно сплела свет, чтобы не спугнуть драконшу, но та вылетела из воды и ринулась прямо на посланный той луч. Сьонед едва не задохнулась, увидев ошеломляющую россыпь цветов. Они вращались и переливались радугой, цвета которой становились все более яркими, пока в голове у принцессы не помутилось и она не вскрикнула.

Водоворот красок поблек и стал мягче. Элисель явно просила прощения. Ошеломленная Сьонед закодировала свои мысли и сделала попытку поговорить с драконшей.

— Меня зовут Сьонед. У тебя есть имя?

Драконша подошла поближе и склонила голову набок, словно человек, задающий вопрос. Сьонед спешилась. Она почувствовала осторожное прикосновение Рохана и ободряюще улыбнулась ему. Но солнечная пряжа дернулась, и в этом содрогании удивленная Сьонед почувствовала обиду.

— Это мой… мой самец. Его зовут Рохан. Он отец этого мальчика… человека-дракончика с волосами как солнечный свет. Элисель, ты понимаешь меня?

Разочарование драконши было почти осязаемым; Элисель заскулила и взбила воду крыльями, заерзав на месте, словно это чувство было ей неприятно.

— Сьонед… — Рохан подошел и встал рядом.

— Вот оно! — выдохнула принцесса. — Язык эмоций!

— Ты хочешь сказать, что вступила с ней в связь?

— Не уверена. — Она помедлила, затем обняла мужа за талию, прильнула к нему и позволила чувству любви скользнуть на солнечный луч. Элисель явно удивилась, широко раскрыла глаза и сделала несколько шагов вперед. Затем в ее горле родился какой-то низкий звук, глаза прикрылись от удовольствия, а голова на изящной шее стала раскачиваться из стороны в сторону.