Королевский убийца - Робин Хобб

Я набрал в грудь воздуха, подбирая надлежащие слова.

— Наш король, как вы и сказали, серьезно болен. Я не думаю, что вы увидите его до церемонии. Наша королева также нездорова, но я уверен, что если бы ей доложили о вашем приходе, вы были бы приняты. Она не потеряла ребенка и ездила в Нитбей по той же причине, по которой одарила вас опалами: королева боялась, что если не предпримет ничего она, этого не сделает и никто другой. Кроме того, ее ребенку ничто не угрожало в Нитбее, она упала с лестницы здесь, в Баккипе. И ребенок не пострадал, хотя наша королева сильно ушиблась.

— Понятно, — он снова сел в свое кресло и на некоторое время задумался.

Молчание затянулось, я ждал. Наконец он наклонился вперед и подал мне знак сделать то же самое. Когда наши головы сблизились, он тихо спросил:

— Фитц Чивэл, вы амбициозный человек?

Этот момент наступил. Король Шрюд предсказывал это много лет назад, а Чейд — сравнительно недавно. Я не ответил, но Браунди продолжал так, словно каждое слово было камнем, который приходилось отесывать, прежде чем вручить мне.

— Наследник трона Видящих еще не родился. Не думаете же вы, что когда Регал объявит себя будущим королем, он будет долго ждать трона? Мы не думаем. Я говорю также от имени герцогов Риппона и Шокса. Король Шрюд болен и стар. Он король только по названию. Мы уже почувствовали, каким королем будет Регал. Что с нами случится, пока ребенок Верити не достигнет зрелого возраста? Впрочем, я не жду, что этот ребенок родится, не говоря уж о том, что он получит трон, — он прочистил горло и прямо посмотрел на меня. Вера стояла у дверей, как будто охраняя нас. Я продолжал молчать. — Вы человек, которого мы знаем, сын человека, которого мы знали. Вы похожи на него, и у вас почти то же имя. У вас столько же прав назвать себя королем, как у многих, кто носил корону.

«Это не искушение, — сказал я себе. — Я просто выслушал его, вот и все. Пока что он не сказал ничего такого, что заставляло бы меня предать своего короля». Он поискал слово, потом поднял голову и встретился со мной глазами.

— Времена трудные.

— Это так, — тихо согласился я.

Он посмотрел на свои руки. Это были рабочие руки, в мелких шрамах и мозолях. Его рубашка была выстирана и починена, но это не была новая одежда, сшитая специально к этому дню. Возможно, времена были трудными в Баккипе, но они были гораздо труднее в Вернее. И тогда он тихо сказал это:

— Если вы считаете для себя возможным противостоять Регалу, объявите себя будущим королем вместо него. Бернс, Риппон и Шоке поддержат вас. Я верю, что королева Кетриккен поддержит вас тоже и что герцогство Бакк последует за ней. — Он снова посмотрел на меня. — Мы много говорили об этом. Мы верим, что у ребенка Верити будет больше шансов вступить на трон, если регентом будете вы, а не Регал.

Так. Они уже не принимают во внимание Шрюда.

— А почему не пойти за Кетриккен? — спросил я осторожно.

Он посмотрел в огонь.

— Трудно об этом говорить, особенно после того, как она показала себя. Но она рождена в другой стране, и в некотором роде мы не знаем ее. Нельзя сказать, что мы сомневаемся в ней. Это не так. И мы не хотим предавать ее. Она королева, и королевой останется, а ее ребенок унаследует трон. Но сейчас нам нужны и будущий король, и королева.

Демоны нашептывали мне вопрос: «А если я не захочу отдать власть, когда ребенок достигнет нужного возраста, что тогда?» Им пришлось бы что-то ответить мне на это. Еще мгновение я сидел неподвижно и молчал. Я почти чувствовал приливы вероятностей, бурлившие вокруг меня. Было ли это тем, о чем всегда говорил шут, — одним из туманных перекрестков, на которых я часто оказывался?

— Изменяющий, — тихо усмехнулся я.

— Простите? — Браунди наклонился ближе.

— Чивэл Рыцарственный, — сказал я. — Как вы верно заметили, я ношу его имя. Почти его, герцог Бернса. Вы находитесь в трудном положении. Я знаю, что вы рисковали, разговаривая со мной, и я буду так же прям с вами. Я человек с амбициями. Но я не пойду против моего короля. — Я набрал в грудь воздуха и посмотрел в огонь. Впервые я по-настоящему понял, что будет значить для Бернса, Риппона и Шокса внезапное исчезновение Шрюда и Кетриккен. Прибрежные Герцогства превратятся в неуправляемый корабль в бурном море. Браунди почти признался, что они не пойдут за Регалом. Но сейчас мне нечего было им предложить. Если бы я прошептал ему, что Верити жив, назавтра они бы поднялись, чтобы опротестовать права Регала. Предупреждение о том, что Шрюд и Кетриккен могут исчезнуть, не даст им никакой уверенности, но слишком много людей не будут удивлены, если это случится. Когда король и королева будут в безопасности в Горном Королевстве, тогда, возможно, Прибрежным Герцогствам можно будет рассказать все. Но это произойдет через много недель. Я пытался придумать, в чем можно заверить его сейчас. — Я понимаю, чего вам стоило сделать мне это предложение, и как человек я с вами, — я произнес эти слова осторожно, боясь измены. — Королю Шрюду я присягнул. Королеве Кетриккен и наследнику, который должен родиться, я предан. Я предвижу черные дни, и Прибрежные Герцогства должны вместе выступить против пиратов. У нас нет времени беспокоиться о том, что принц Регал будет делать внутри страны. Пусть он едет в Тредфорд. Наша жизнь здесь, и здесь мы должны сражаться и выстоять.

Сказав это, я ощутил, как что-то изменилось во мне. Словно я сбросил плащ или, как насекомое, вылез из своего кокона. Регал оставлял меня здесь, в Баккипе. Он решил бросить меня навстречу трудностям и опасностям, вместе с теми, кто был мне более всех дорог. Пусть. Если король и королева Кетриккен окажутся далеко отсюда, в горах, я не стану больше бояться Регала. Молли нет, она для меня потеряна. Что говорил Баррич некоторое время назад? Если я не вижу ее, это не означает, что она не видит меня. Что ж, тогда пусть видит — я могу действовать. Даже один восставший человек может что-то изменить. Пейшенс и Лейси будут в большей безопасности под моим покровительством, чем внутри страны в качестве заложников Регала. Мысли путались. Могу ли я захватить Баккип и сохранить его в целости до возвращения Верити? Кто последует за мной? Баррича не будет. Я не могу рассчитывать на его влияние. Но эти жадно лакающие пиво солдаты из Внутренних Герцогств тоже уйдут. Останутся только воины Баккипа, которые не дадут разрушить холодную скалу этого замка. Некоторые из них видели, как я рос, другие учились владеть мечом в одно время со мной. Я знал гвардию Кетриккен, а старые солдаты, которые все еще носят цвета короля Шрюда, знают меня. Я принадлежал им, прежде чем стал принадлежать королю Шрюду. Вспомнят ли они об этом?