Творения. Том II - Ефрем Сирин

И проникающий в тайны сердечные Сердцеведец Своей притчей убедил Симона признать себя виновным собственным судом, как некогда Давида.

Симон так же был осужден, как Давид подвергнут ответственности. Пророк Нафан и Давида довел до того, что должен был он сам на себя произнести осуждение.

Оба, и Симон и Давид, были судимы, по сказанию Писания, и оба были судьями собственных своих поступков, и сами себя осудили, и собственным своим судом произнесли на себя осуждение.

Пророк Давид судил царя, а Господь пророков – фарисея, и оба, по исследовании дела, осуждены собственным своим судом.

Грешница обнимала ноги у Господа, и Симон, как скоро увидел это, стал порицать ее, но премудро осужден. Господь наш ясно показал ему, что любовь грешницы больше, нежели его любовь.

Ибо Господь начал после этого объяснять притчу самым делом и показывать Симону, что его приговор падает не на другого кого, а на него самого.

С любовью обратился милосердый Господь наш к грешнице и стал говорить Симону о кающейся. Он хотел показать возлежащим великую любовь ее и научить их, во сколько крат любовь ее выше фарисейства в пригласившем Его на вечерю.

Господь наш сказал фарисею: «Вошел я в дом к тебе, Симон, но ты и ног Мне не омыл; а она плакала и слезами очей своих омыла ноги Мои и волосы главы своей отдала Мне вместо убруса».

«И маслом не помазал ты Меня, Симон, как это было прилично тебе; она же с любовью возлила на Меня доброе и дорогое миро».

«Не облобызал ты Меня, Симон, в знак любви своей ко Мне, чтобы все увидели и уверились, для чего ты затеял все это. Эта же бедная и жалкая женщина не переставала лобызать Мои ноги. Поэтому твой поступок, Симон, гораздо ниже ее поступка».

«Она с великой любовью сделала для Меня многое, а ты приготовил только эту вечерю. Ты предложил мне хлеб и вино, она же предложила Мне молитву, дорогое миро и слезы очей своих».

«Ты растворил[29] для Меня вино, которое, впрочем, ни к чему не годно, Симон; она же с любовью облобызала все составы ног моих».

«Скорогиблющими[30] яствами и снедями доказал ты, Симон, любовь свою Мне ныне перед возлежащими на вечере, она же во гласе исповедания и в слезах принесла моление свое».

«Ее расположение и любовь лучше вечери твоей, Симон. И поелику так много возлюбила она, то отпускаются ей долги и грехи ее».

Жена грешная, исполненная скверн и нечистот, как величественна красота твоя! В изумлении взираю на тебя и не знаю, что сказать.

О достойная соревнования матерь, прежде чреватая неправдой и пороком, но по оставлении грехов достигшая чистоты и святости!

Долго любила она пороки, которым предана была, но напоследок прославилась своим покаянием, как апостолы своей проповедью.

Нечистотами и сквернами была она покрыта по причине худых дел своих, но Иисус за любовь ее омыл и очистил ее от скверн.

Иссопом Своим окропил и отер Он грехи ее, и очистилась она от неправд своих. Зловонным была она источником, из которого изливались гнилые воды.

Но милосердие и благость изменили ее и горькую воду сделали сладкой. Душа ее мутна была от непотребства, в какое ежедневно вдавалась она, но орел, Христос, единым взором Своим сделал ее кроткой голубицей.

Нечистым была она камнем, о который претыкались многие, но теперь положена на основании апостолов.

Волчицей притекла она к верховному Пастырю, но едва воззрела на Него, – изменилась и стала овцой стада Его.

Прежде ненавидела она духовную жизнь, потому что всякий день покрывали ее беззакония, но Христос украсил ее, и стала она царицей прекрасных.

И эту жену, которая проводила жизнь во всех возможных худых делах, прославляет ныне Евангелие в величественном и приятном о ней сказании.

Все изменяющий творческой волей Своей переменил и волю грешницы, чтобы обратилась она к покаянию, которым очищается всякий, обращающийся от злых дел.