"Говорящие с...-2" Последствия больших разговоров - Мария Барышева

   Непонятно, о каком фиксаторе говорил Оружейник - связан он был лишь со свечением глаз или с чем-то более глубоким. Возможно, дело было всего лишь в том, что она сейчас была предельно взвинчена. Тем не менее, дом ощутился сразу - удивительно четко и ясно. Стены словно стали прозрачными - Эша увидела и почувствовала каждую комнату, каждый стенной стык, каждую балку, даже мельчайшие, незаметные глазу дефекты кладки и крошечный скол на потолочной лепнине третьего этажа. От особняка исходило сонное добродушие. В нем присутствовал один человек, он был близким другом хозяина особняка, он производил много шума и немного раздражал дом, но в целом особняк ничего против него не имел. Он знал Михаила не один год и привык открывать для него двери. Дом любил гостей, а ведь в последнее время даже хозяин редко когда в нем бывал.

   Грустно, когда ты совсем один, когда ты покинут... Зачем тебе отпускать редкого гостя. Задержи его подольше.

   Дом вяло возмутился. Ему нравились люди, но он никого не хотел удерживать против его воли и уж тем более не хотел, чтобы на него с избытком выплескивались чьи-то отрицательные эмоции.

   Задержи его, сколько сможешь, хотя бы на полчаса. Это ведь немного. Я знаю, как тебе нравится быть обитаемым. Я смогу сделать так, чтобы отныне твой хозяин проводил в тебе как можно больше времени и приводил всех своих друзей.

   Шталь окатило теплой волной дружелюбия, и она сдержанно улыбнулась. Предложение особняку определенно понравилось. Неважно, что это ложь. Это отличная ложь. Лгать вещам не так уж трудно, если ты умеешь лгать людям. У нее были хорошие учителя. Как выяснилось, лучшие в мире.

   Захлопнулось окно спальни, прищемив одну из штор, и ее часть осталась болезненно трепетать на ветру снаружи дома, колыхнулись, закрываясь, оконные створки на первом этаже, от задней части дома донеслось еще несколько слабых хлопков. Отвернувшись, Эша зашагала по дорожке к джипу Оружейника, не замечая, что ее ноги по-прежнему босы, и тут входная дверь вздрогнула от сильного удара. Голос Михаила что-то приглушенно прокричал, потом легко звякнуло стекло. Оглянувшись, Шталь несколько секунд равнодушно смотрела, как Михаил безуспешно и почти беззвучно колотит круглым длинноногим табуретом в кухонное окно, потом прошла между приоткрытыми воротами и тронула пальцами ручку водительской дверцы машины. Та не поддалась. Эша потянула сильнее, и массивный автомобиль угрожающе заурчал двигателем. Он прекрасно помнил Эшу Шталь, которая всего лишь три недели назад пыталась выломать его дверцу. Он не собирался пускать ее внутрь без разрешения хозяина. Врать ему, что Михаил тяжело ранен, и ей требуется помощь джипа, было бессмысленно - машина ощущала близкое присутствие хозяина, который был весьма и весьма бодр. Поэтому Шталь поступила по другому, вложив в свои беззвучные слова все бушевавшие в ней эмоции.

   Я не желаю зла твоему хозяину. Но если ты не впустишь меня, я убью тебя!

   Видимо, она оказалась более чем убедительна, потому что в ту же секунду распахнулись не только все четыре дверцы машины, но и крышка капота и багажник. Захлопнув их, Эша забралась в машину, подстроила под себя кресло, рассчитанное на здоровенного Михаила, и вывела джип с подъездной дорожки. Щеки вновь стали мокрыми, и она раздраженно обтерла их ладонью, потом бросила взгляд в зеркальце обзора, из которого на нее посмотрели все те же страшные сизые глаза. Эша попыталась заставить себя успокоиться, открыла бардачок и пошарила в нем. Выудила солнечные очки Михаила, потом, вздрогнув, сунула руку обратно в бардачок и медленно вытянула тяжелый массивный пистолет. Мимо, просигналив, промчалась какая-то машина, и Шталь поспешно опустила глаза, чуть не уронив пистолет. Потом надела очки и, сжав губы, переложила оружие в карман своего халата, попутно прислушавшись к нему. Пистолет был обычным - без заскоков и без капризов, даже без пристрастий. Его изготовили для того, чтобы он стрелял - и его это вполне устраивало.

   Шталь крутанула руль, нажала на педаль газа, одновременно подхлестнув машину угрозой, и джип испуганно прыгнул на дорогу, почти сразу же развив запредельную скорость. Эша криво улыбнулась, ощущая легкое отвращение к самой себе. Разве она сейчас не поступает, как Лжец? Она, Эша Шталь...

   Она - Эша Шталь?

   Сейчас она узнает ответ на этот вопрос. Она не станет задавать его людям. Она задаст его тому, кто не сможет ей солгать. Главное, найти его в огромном офисе. Вещь из спрятанного хранилища - вещь, о которой когда-то говорил Марат. Зеркало, которое показывает возможное будущее и состоявшееся прошлое.

   Зеркало, которое докажет ей, что она - Эша Шталь.

   И никто больше.

   Приофисный парк был пуст, но перед крылечком, на котором дремали упитанные мраморные львы, покуривал сигаретку Гена-Таможенник, лениво щурясь на закатное солнце, и Эша прикусила губу, настороженно глядя на него сквозь стекло. Конечно, вряд ли Гена станет ее обыскивать, а почуять оружие он не сможет. И все же, нужно действовать осторожно, военное положение отменено, и уборщицам не положено разгуливать с пистолетами в карманах.

   А зачем тебе пистолет, Шталь? На кого ты собираешься его наставлять? На Олега? Даже если окажется, что Оружейник не настолько уж сошел с ума, даже если Ейщаров даст хоть малейший повод, даже если он попытается причинить тебе какой-то вред, разве ты сможешь навести на него пистолет?

   Она почувствовала, что вот-вот разревется, и, яростно потерев глаза рукавом халата, надвинула очки обратно и вылезла из машины.

   - О, привет! - удивленно сказал Гена, когда Эша подошла к нему безмятежной походкой. - А ты чего в халате и босиком? Из бани что ли?

   - Да. Вот, заехала за мочалкой.

   - Нет, серьезно, - Таможенник выпрямился, небрежно запустив окурок в самый центр урны. Его дружелюбие никуда не делось, но сквозь него теперь явственно просвечивала настороженность. - Ты чего в таком виде? И почему на Михиной тачке? Где он сам?

   - У Олега дома, возится с продуктами. Откровенно говоря, я украла у него машину. Он тебе еще не звонил? Представляю, как он разорался...

   Таможенник отрицательно покачал головой, и Эша, опустив глаза долу и заставив губы жалобно задрожать, что было совсем нетрудно, со слезами в голосе робко спросила:

   - А... Олег здесь?

   - Да, - Гена наклонился, вглядываясь в ее лицо, после чего расплылся в сочувственной ухмылке. - А-а... Поссорились? Трубку не берет?

   Эша прижала ладонь к губам и сердито отвернулась.

   - Кажется, он в кабинете, - Гена ободряюще потрепал ее по плечу. - Сказать, чтоб он вышел?