Мир Дому. Трилогия (СИ) - Шабалов Денис

– А то что, вырезав бойцов, мы общину на смерть обрекаем – это и хрен с ним. Так? – глядя исподлобья, спросил Гриша. – Мы же палачами станем! Точно как контроллеры! То есть как… мы‑то последствий не увидим – и ладно… Так, что ли? Не увидим, как они подыхать будут. Как‑нибудь договоримся потом с совестью…

– Ты на жалость не дави… – медленно проговорил Злодей. – И помни, что у нас за спиной свое племя…

– Букаш. Забудь, – качнул головой Серега. Теперь он ясно видел настрой, видел, что ребята хоть и осознают тяжесть предстоящего – но готовы, и эта готовность придала ему решительности. – Разговоры о возвращении запрещаю. Я сейчас пытаюсь понять, на кого можно рассчитывать, а на кого – нет. Подумайте еще раз. Каждый. Все подумайте. Случиться может что угодно. Может подвернуться под выстрел ребенок… Может и сам схватить оружие… Но вы должны четко понимать, что рядом – товарищ. И если не за себя – друг за друга стойте. Любой человек с оружием – потенциальный воин. Патрон в магазине – жизнь. Может, моя… может, Злодея или, вон, Маньяка… Ситуация не просто поганая – гнилая нáсковозь. Все это понимают. Это… это как вторая Инициация, мужики. Нам придется через нее пройти. Мерзко, пакостно, гнусно… но необходимо. Нет выхода. Нет его, хоть обосрись! Но я пойму и тех, кто не сможет. Кто не готов – лучше остаться в лагере. Ну?.. Кто остается?

Бойцы молчали. Молчал Дровосек, бросая взгляды на Кирюху, который сжавшись в комок в своем гнезде, внимательно слушал это страшное решение взрослых мужиков… Молчал Медоед, прикрыв глаза и откинувшись к стене… Молчал и Гришка, уставившись в одну точку. Время, капля за каплей, текло сквозь пальцы, и Серега ждал – и уже готов был! – что поднимется и Букаш, и Медоед с тройкой… но тишина в комнате стояла мертвая.

– Нет у нас таких… – тяжело вздохнув, сказал, наконец, Хенкель. – Мы обойма. Один за всех… ну и так далее. Если большинство решило – меньшинство подчинится. И каким бы поганым ни было решение – против своих никто не пойдет. Предательство это. Вот и весь сказ.

Серега кивнул.

– Тогда закончили. Обед. Сон. Дозарядка. Готовность к шести вечера. Доедаем остатки – нужны будут силы. Все ставки на этот бой. Не вытянем – так или иначе конец. Букаш, дозоры в галерею. Хватит одного. Остальным – отдых.

Поднялись в пять и к шести подготовку закончили. Пока пацаны занимались физическим трудом, Серега накидал на коммуникаторе схему цеха. Входить в логово придется так или иначе, а без схемы – ни ориентирования, ни управления обоймой. По четырем углам – ряды станков и агрегатов, самые настоящие лабиринты; центр пуст и прямо посредине – сокровище, телега с матчастью. Цех был уставлен и подпирающими своды колоннами – тоже на руку, укрытие при зачистке. Обозначил примерный масштаб, набросал условные обозначения, улитку – и разослал на планшеты бойцов. Оставшиеся полчаса прикидывал варианты работы – и, несмотря на то что внутренний голос шептал, что не стоят дикари таких усилий, постарался отнестись с максимальной серьезностью. Грамотное планирование – залог успеха.

План, родившийся еще до вылазки Енота, актуален был и теперь. Он позволял выманить аборигенов по частям – и Серега не без основания надеялся, что разбираться с проблемой придет только мужская часть. Он словно старался максимально отодвинуть тот момент, когда придется стрелять в женскую часть племени. А может и полностью избежать его.

План был прост. Ручей, возле истока которого еще вчера стояла лагерем обойма, бежал и мимо стойбища аборигенов. И воду они, скорее всего, брали оттуда. Мылись бойцы поздно вечером, почти ночью, и потому вся та порция грязи, что досталась ручью, осталась незамеченной – ушла со стоком и к утру вода опять была чиста. Иначе пришлось бы ночью гостей встречать… Но теперь, когда обойма подготовилась к приему, именно ручей и должен стать приманкой. Точнее, его отсутствие. Начерпав породы в том месте, где ее выдавило меж колец тюбинга, бойцы завалили русло, поменяв его направление. Вода, сбежав по ступеням на первый уровень узла, заворачивала теперь под лестницу и уходила в щель в стене. Для стойбища аборигенов источник иссяк.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Всё. Скоро придут. По местам, – выдал приказ Серега.

Сколько их будет – прогнозам не поддавалось, но он надеялся на несколько групп. Там, где для запруды черпали породу, осталось множество следов, которые специально не стали маскировать. Аборигены, понятно, дикие – но у них наверняка сохранились остатки мышления, и сопоставить следы в породе с пересохшим ручьем они смогут. Сообразят.

Наблюдатели, Одноглазый с Точкой, и сопровождающая охрана, отделение Медоеда и Дровосек, сидели в транзитной, шагов за сто до коридора в узел. Аборигенам туда не нужно, свернут к источнику. А если кто вырвется из засады назад в транзитную – далеко не убежит. Остальные расположились в узле. Сам Сотников с научником и отделением три‑один – под лестницей, Маньяк с ребятами – в комнатушке на первом этаже, Гоблин с прикрытием из Немого и Шпиона – на площадке между пролетами. И на подстраховке, в комнате второго этажа – Букаш с тройкой Одина. Там же и Кирюха с ослами.

К этому времени пацаны уже как‑то примирились с мыслью, что племени придется умереть. Что именно обойме придется стать палачом. Казалось бы – подразделение специальных операций, люди войны, привычные, им ли морочиться… Но Гришка подметил правильно – ПСО никогда не воевало с людьми. Враг всегда либо машины – либо недалеко отстоящие от них кадавры. Биороботы. Именно поэтому мысль об убийстве человека – да не просто человека, а гражданского – так ломала бойцов. И особняком стояли дети. Пусть похожие на зверенышей – но все же дети.

Серега понимал, что это самое настоящее испытание. И для него, и для ребят. Внешне они, может, и примирились – но внутренне… Предстояла еще одна Инициация, иначе не скажешь. Даже сами психологи Дома говорили, что убийство себе подобного – пусть даже и в бою, на войне – меняет человека. Да и не все могут справиться. Для кого‑то проходит без последствий, кому‑то приходится переступать через себя – а кто‑то ломается раз и навсегда. Обойме же предстояла не просто война – резня, зачистка. Пройти по маковку в дерьме, хлебнуть полным ртом, чтобы выполнить приказ… Заклятому врагу не пожелаешь.

Первые гости пожаловали спустя час. Русло ручья к тому времени полностью обмелело, и бетон, обдуваемый сквознячком, начал даже подсыхать. Серега, сидя под лестницей, уже и подмерзнуть успел – у воды было прохладнее.

– Вижу движение, – треснул наушник шепотом Одноглазого. – Двое. Дети. Фонарик еле светит, себе под нос.

Серега смачно выматерился – план летел кувырком… Самый поганый расклад! Хоть и была такая мысль – все ж на другое надеялся. Сначала ждал разведку, группу взрослых персонажей, потом вдвое‑втрое больше... И никак не детишек! Но нравы в племени царили дикие, кто сильнее – тот и прав: пнули парочку мелких, рыкнули внушительно – и те поплелись выполнять.

– Каждый шаг транслируй! – отозвался он. И немедленно передал по обойме: – Оружие не применять, берем живыми!

– Идут, – немедленно принялся выполнять указание Макс. – Двести метров. Корявые, прости гос‑с‑спади… Прям как моя судьба. Один кривой на правый бок, ковыляет, рукой за ребра цепляется… Другой вообще… – Одноглазый вдруг замолк на секунду – и как‑то странно заперхал, будто подавился: – Командир!.. У него это… у него Воландеморт сверху торчит!

– Чего‑о‑о?!..

– Сверху, на макушке, еще одна голова растет! Только меньше! Я сначала подумал, это волосы копной. А потом разглядел…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Паразитарные краниопаги[61]… – пробормотал рядом Илья. – Близнец‑паразит!

– Прорывы? – спросил Сотников.

Знайка кивнул.

– Скорее всего. Мы ведь тоже регулярно Отработку пополняем… А может, и радиация, малые дозы – радиочувствительность у плода высочайшая… Вот они, реальные плоды мутаций. А не всякие там клыки, когти и прочий лютый фантастический бред.