Потерявшие сокровище. Книга 3. (СИ) - "Марион"

Он закусил губу и перед глазами всплыло лицо этого мальчика. Опять. Завтра с раннего утра у них начало недели торговых соглашений и надо быть свежим, с чистыми мыслями, а у него опять это наваждение! Зарычав, он ощутил что сильно возбужден. Уже год он видит его в своих снах, замечает его на прогулке, и вообще крутит головой во все стороны в попытке увидеть. И при этом ничего кроме похоти не испытывает, сопротивляется этой самой похоти, но начинает сдаваться - в душевой он мастурбирует представляя, как берет его сзади.

Сглотнув, сел на постели, свесил ноги. Навязчивая идея была настолько навязчивой, что он ничего больше не видел, не слышал и не ощущал.

…сломался…

…поддался…

Найди его, найди свой приз, родич!

Его тянуло со страшной силой попробовать этого сладкого котенка. Медленно встав, как в тумане, накинул на себя халат, взял из тумбы у кровати синий пузырек, запас изделий, выдохнул силу, что увеличила пространство его веяния. Под халатом засияло ровное полотно нанесенной печати. Все пять. Он принял все пять печатей и глядя мутными глазами перед собой сказал:

- Спи.

Где-то за дверью дернулся Руанд и тут же моментально осел на пол засыпая. Стражи-тени последовали за ним. Два дуаши, что были в его покоях последние несколько дней, мирно заснули, не издав ни звука. Сато же облизнул губы, пошатываясь, словно пьяный, побрел в сторону выхода из спальни, словно привязанный на ниточке. Взятые предметы из тумбы положил в карман и безвольно опустил руки, бредя вперед. У него практически закрылись глаза, лишь едва приоткрываясь, а все вокруг плыло, но он четко шел в сторону выхода.

Выдохнув второй раз, волна его веяния распространилась на все здание, накрывая всех мирным сном или ступором без запоминания увиденного. Плавно повернув дверную ручку, он пожелал очутиться на первом этаже и переступая порог, оказался сразу на улице.

Мурлыкнув, облизнул губы и нежно произнес:

- Котик, иди сюда. - И его слова полетели в сторону желанного тела, навеянного навязчивой идеей обладания, сам же направился в сад, к беседке, которую накануне обновили на подушки, оставляя прикрытую густой растительностью.

- Котик, иди сюда мой сладкий, - позвал Сато шепотом, а волна зова увеличилась и наткнулась на отклик. - Да, котенок, да, иди ко мне.

Волна зова сфокусировалась на одном единственном отклике по всем параметрам памяти - кудрявый, светловолосый, пухлые губки, стройное тело. И с каждой секундой это тело становилось все ближе и ближе. Зов усилился и тело стремительно нарастило скорость. Сато, за время приближения желанного тела к своей персоне, дошел до беседки и замер в ожидании, едва покачиваясь, как в трансе шепча слова призыва.

Буквально через пять минут со стороны дорожки выбежал запыхавшийся молоденький паренек, тот самый от которого у господина срывает крышу, и он теряет контроль. Паренек был одет в спальные штаны и рубаху, которые позволялись Шита, босиком и сверкая глазами. Тенаар протянул руку и подманил к себе. Паренек подошел, и рука легла ему на плечи, притянув к себе. За этим последовало обнюхивание, укус в шею, и шепот на ухо:

- Мой котик, сейчас поиграю с тобой.

- Г-господин… - парень вздрогнул и попытался отстраниться.

- Нет, - Тенаар схватил его за подбородок и впился взглядом в его глаза, - возбуждайся.

Мгновенно парень выдохнул, непроизвольно прижавшись всем телом к тому, кто приказал ему. Глаза расширились, рот приоткрылся, и он задышал чаще.

- Вот так, хорошо. Ты мой котик, ты ведь не станешь отказываться и сопротивляться? - нежно мурлыкнул Тенаара и лизнул его в губы.

- Я полностью ваш, господин. - Прошептал юноша, прижимаясь теснее.

- Хороший котик, сильнее возбуждайся.

- Ум, - застонал парень, вжимаясь в тело, начиная потираться отвердевшей плотью.

- Хорошо, сладкий, идем сюда.

Он подхватил его на руки и вошел в беседку, опустил его на пол и заставил встать на колени. Парень вцепился в его ноги и в темноте не мог видеть лица, но ему хотелось иного. Приказ, через веяние, он лишил его способности мыслить. Не соображая, что делает, трясущимися руками ухватился за штаны и потянул вниз. Чуть привстав на колени, уткнулся лицом в пах господина.

- Хороший котик, знаешь, чего я хочу. У тебя такие губки, я мечтал о них. Давай, ротиком своим сладким, давай, не стесняйся.

Парень чуть отстранил голову и языком нащупал головку, обхватил ее и изловчившись насадился до основания. В ответ стон, руки легли на голову, бедра подались вперед. Несколько минут стоял четкий звук тихих стонов, громких чмоков и посасывания. В темноте ничего не было видно, но он ощущал все прекрасно - бархатистый упругий член господина сладко скользил по его языку, губам и он был готов делать ему приятно столько, сколько господину будет хотеться. Его вкус, его мощь - он был возбужден от всего, что происходило.

- Все, котик, раздевайся.

Парень плавно отпустил торчавший колом член, поцеловал его ствол, плавно отстранился. Медленно стянув с себя рубаху, стащил штаны, не поднимаясь с колен, глядя в темноту туда, где должно быть лицо господина, что так сладок на язык.

- Мой шкодливый котик, - господин погладил его по голове, - шкодливый бляденок, - резко по лицу ударила ладонь.

Парень вскрикнул.

- Молчи, возбуждайся от этого, - приказал голос, и парень изогнулся от спазма в паху, - в попке возбуждайся, бляденок. - Пощечина легла на вторую щеку, и паренек застонал от нарастающего возбуждения и пульсации в пятой точке. - Хорошо, какой послушный.

- Еще, господин, - простонал паренек, чуть привставая на коленях, - прошу, еще…

Усмехнувшись, ударил по щеке, после чего дернул его за руку, заставляя встать и развернул к себе задом, звонко отвесил шлепок по заднице. В ответ стон блаженства. Шлепки и стоны наслаждения звучали примерно десять минут, после чего все стихло и опять послышались посасывания и чмоки, тихие стоны.

- Сам себя разрабатывай. - Он передал пузырек и презерватив, - расслабь попку. Моя бесстыжая дрянь.

Парень взял предложенный флакон, быстро распаковал презерватив и раскатав его по двум пальцам, облизнувшись, смазал маслом. Сидя на корточках он завел руку за спину и через пару минут стали слышны чавкающие звуки, тихие постанывания.

- Расслабь сильнее, - приказал голос и веяние усилилось, - тебе нравится, когда берут сзади, ты от этого стонешь сильнее. Мой котик, я ведь прав?

- Да, господин, да, - застонал парень, опять получивший порцию веяния и выгнувший спину от действий своих пальцев, - господин, умоляю, возьмите…умоляю…господин, - застонал-заплакал парень.

Его взяли за лицо и в шею укусили, сильно.

- Мой котик, повернись попкой ко мне и вверх ее.

Парень мгновенно скользнул на пол, оттопырил зад, ставя ноги на колени. Он дышал жадно, даже затравленно. Его всего пробивала мелкая дрожь и жажда, внутри все горело, пульсировало. Когда его взяли за ягодицы, он заскулил от восторга. В попу уперлась горячая головка.

- Хочешь?

- Да, господин.

- Что ты должен сказать?

- Мой господин, оденьте меня на свой сладкий…Ай! А-а-а!

Застонал парень, когда его одели до самого основания, после чего размашисто стали вколачиваться, не дав ни минуты на привыкание. Его тело сотрясали толчки, внутри все пылало, в паху горело, от ощущения радости, что доставляет господину сейчас наслаждение, тихонечко поскуливал от всего происходящего с ним здесь и сейчас.

Человек, который брал податливое тело, это не был обычный Сато, это было ненасытное животное. Он кусал его в шею, вколачивал с силой в пол, заставлял подчиняться, крутил и вертел как хотел. Его дикая жажда обладания наконец-то нашла отклик, и вкусный мальчик попал в его руки, как во снах, мокрых эротических снах. И он веял на него на полную катушку, сводя с ума. Парень под ним поскуливал и завывал, молил господина не останавливаться, так как от веяния он не был защищен и сейчас словно ему вкололи такой силы афродизиак, что он самого себя не помнит, а в теле рефлекс "трахаться" сродни рефлексу "дышать". И о том, что это действительно его первый опыт, само тело не воспринимало никаким образом. Из-за веяния внутренняя часть ануса расслабилась настолько, что загоняемый по самое основание член не встречал сопротивления, не травмировал, и из-за приказа парень в этот момент подвывал от прошивающего его удовольствия…