История Руси - Кожинов Вадим Валерьянович

Но одно из проявлений этого "экстремизма", которое не раз имело место в нашей истории, всегда наносило тяжкий ущерб стране. Речь идет о таких периодах истории Руси-России, когда ради пришедших извне "новаций" предпринимался "экстремистский" отказ от веками складывавшихся устоев бытия и сознания,- отказ, который не мог привести ни к чему, кроме разрушений, и только последующий нелегкий, подчас мучительный возврат на собственный путь спасал страну...

Незадолго до того, как в Москву прибыл упомянутый итальянец Фьораванти, в 1470 году, в Новгород заявился другой человек, который также имел в конечном счете итальянское происхождение: его дед Симоне де Гизольфи был знатным и богатым генуэзцем, занимавшимся крупной, как сказали бы теперь, "коммерческой деятельностью" на Таманском полуострове между Черным и Азовским морями. Здесь тогда существовало княжество, основным населением которого были черкесы (или, иначе, зихи), и Гизольфи устроил брак своего сына Винченцо с черкесской княжной, и сын последнего, полуитальянец-получеркес, стал князем Таманским. Это был, как ясно из фактов, человек огромной энергии и обширнейших познаний, имевший самые широкие международные связи и в Европе, и в Азии. Особое значение имела его связь с существовавшей с давних времен в таманском городе Матреге18, являвшемся столицей его княжества, крупной иудейской общиной.

Прибыв в 1470 году в Новгород вместе с тогдашним князем Киевским Михаилом Олельковичем (литовцем), он сумел оказать громадное воздействие на общавшихся с ним людей, среди которых были и православные священники Алексей и Денис. Посеянная Заккарией, которого на Руси звали "Скарья" и "Схария", ересь дала, увы, весьма и весьма обильные "плоды". В 1478 году великий князь Иван III беседовал в Новгороде с "еретическими" священниками Алексеем и Денисом, произведшими на него столь сильное впечатление, что он пригласил их в Москву, где они были поставлены (в 1480 году) во главе важнейших соборов - Успенского и Архангельского...

Впрочем, об этом речь пойдет ниже. Здесь же необходимо сказать о наиболее существенном. Иван III, при котором Русь широко вышла на мировую арену, явно склонялся, как, на мой взгляд, свидетельствует множество известных фактов, к столь характерному для нас, русских, "экстремизму". Поскольку Русь тогда стремилась вобрать в себя те или иные практические и теоретические достижения Запада и Востока (отмечу, что Заккария Гизольфи был как бы "представителем" и Европы, и Азии) великому князю казалось, что даже само определявшее путь Руси уже пять столетий Православие нуждается в "обновлении" - в соответствии с идущими извне "советами".

Целесообразно сказать здесь о том, что во многих сочинениях "ересь жидовствующих" совершенно безосновательно сопоставляют с Реформацией, то есть с происходившим с начала XVI века в ряде стран Западной Европы переходом от Католицизма к различным формам Протестантства. Делается это с целью представить Русь сугубо "консервативной", "реакционной", "мракобесной" (сие определение используется в таких сочинениях) страной: вот, мол, "прогрессивный" Запад осуществил естественно назревавшую религиозную Реформацию, а Русь ее подавила и тем самым безнадежно "отстала" от Запада...

Но эта "концепция" несостоятельна уже хотя бы потому, что Реформация осуществилась лишь в Северной и отчасти Центральной Европе; Испания, Франция, Италия и т. д. вовсе не отказались от Католицизма и беспощадно подавляли "реформаторов". Далее, Реформация началась в Европе в конце 1510-1520-х годах, то есть на полвека позднее (!) возникновения "ереси жидовствующих" на Руси, и уже из этого ясно, что дело идет о совершенно различных явлениях (иначе придется признать странное, неправдоподобное русское "первенство" по отношению к западной Реформации). Наконец, - и это наиболее важно - Реформация все же отнюдь не отрицала основ Христианства, а "ересь жидовствующих", как убедительно показано в ряде исследований, была направлена именно против главных христианских устоев.

И после того как "ересь" проникла в верхние слои русского государства и Церкви, преподобный Иосиф Волоцкий начал и, в сущности, возглавил борьбу с этой опаснейшей угрозой самому бытию Руси - в глубокой своей сущности Святой Руси.

О конкретной истории этой борьбы еще будет речь. Здесь же целесообразно сказать о беседе преподобного Иосифа с Иваном III, состоявшейся в 1503 году, то есть через 25 лет (!) после увлечения великого князя речами "еретических" новгородских священников. К 1503 году Иван III осознал всю дикость и опасность своего - пусть даже и относительного одобрения "ереси" и признался - и покаялся - перед преподобным Иосифом:

"...яз, деи (де), ведал еретиков, и ты мя прости в том..." -"Государь! Мне тобя как пращати?" - "Пожалуй, прости мя!"... Да и сказал ми, которую деръжал Алексей протопоп ересь, и которую ересь дръжал Феодор Курицин)51.

Этот рассказ о раскаянии Ивана III и покаянии его - властителя Руси! перед игуменом одного из русских монастырей может удивить и даже показаться недостоверным.

Однако рассказ этот содержится в написанном преподобным Иосифом еще при жизни Ивана III послании к духовнику (то есть ближайшему собеседнику) великого князя - архимандриту Андрониковскому Митрофану и в силу этого никак не мог исказить факты.

А в покаянных словах и самом тоне Ивана III выразилось - что очевидно - пришедшее, наконец, к нему прозрение - ясное осознание всей опасности заразившего самые верхи светской и даже церковной власти лжеучения, которое подрывало истинную основу многовекового бытия Руси. И нет сомнения, что главную роль в этом сыграла многосторонняя самоотверженная деятельность преподобного Иосифа Волоцкого, - разумеется, совместно с другими православными подвижниками того времени, среди которых следует назвать прежде всего преподобного Нила Сорского.

Правда, первым выступил - в 1487 году - против "ереси" архиепископ Новгородский (в 1484-1504 годах) святитель Геннадий, ибо именно в Новгороде "ересь" и зародилась. И позднее преподобный Иосиф в своем "Сказании о новоявленной ереси" ("Просветителе") высоко оценил инициативу святителя Геннадия. Но вполне закономерно, что Геннадий сразу же обратился за помощью в борьбе с "ересью" не только к близким ему церковным иерархам - епископу Сарскому Прохору, епископу Суздальскому Нифонту и архиепископу Ростовскому Иоасафу (правда, только что утратившему свою кафедру), но и к не имеющим сколько-нибудь существенной "власти" в Церкви преподобным Нилу Сорскому и Иосифу Волоцкому. Ясно, что он видел в них воплощение того высшего духовного света, который имел главное значение в борьбе с "ересью".