Сборник книг вселенной The Elder Scrolls - Bethesda softworks

"Ваше величество, у вас нет повреждений, которые я бы мог залечить. Та боль, что вы чувствуете, естественна при родах…" — он хотел было добавить еще несколько слов утешения, но ему пришлось уворачиваться от зеркала, которое она в него бросила.

"Я тебе не какая-то крестьянка! — прорычала Потема. — Я королева Солитьюда, дочь императора! Сделай что-нибудь! Призови даэдра! Я продам душу любого своего подданного, только чтобы унять боль!"

"Миледи, — нервно сказал лекарь, задергивая занавески, не давая утреннему солнцу заглянуть в комнату. — Никогда нельзя так говорить, даже в шутку. Глаза Обливиона всегда следят за нами".

"Что ты знаешь об Обливионе, лекарь? — крикнула она, но затем успокоилась. Боль отступила немного. — Не передашь ли ты мне то зеркало, которое я в тебя кинула?"

"Вы снова хотите бросить его, ваше величество?" — спросил лекарь с грустной улыбкой, выполняя приказ.

"Очень может быть, — ответила она, глядя на свое отражение. — И на этот раз не промахнусь. Как же я ужасно выгляжу. Лорд Воккен все еще ждет меня в холле?"

"Да, ваше величество".

"Скажи ему, что я только поправлю прическу и приму его. И оставь нас. Я позову тебя, когда мне вновь станет больно".

"Да, ваше величество".

Через несколько минут лорд Воккен вошел в комнату. Он был абсолютно лысым, и друзья, и враги называли его Гора Воккен. Голос его был похож на раскаты грома. Королева была одной из немногих людей, которые не боялись его. Он улыбнулся ей.

"Моя королева, как вы себя чувствуете?" — спросил он.

"Черт подери. Судя по твоему хорошему настроению, тебя сделали главнокомандующим".

"Всего лишь временно, пока ваш муж пытается выяснить, верны ли слухи о предательстве моего предшественника, лорда Тоуна".

"Если ты все сделал так, как я говорила, он обнаружит предательство, — улыбнулась Потема. — "Скажи мне, принц Баторг все еще в городе?"

"Что за вопрос, ваше величество, — рассмеялся Гора Воккен. — Сегодня же Турнир выносливости, принц никогда его не пропускает. Он разрабатывает новые приемы самозащиты каждый год, чтобы применить их на этих играх. Помните, как в прошлом году он без доспехов вышел на поединок и двадцать минут сражался с шестью мечниками, после чего ушел без единой царапины? Он посвятил тот бой своей покойной матери, королеве Амодете".

"Да, я помню".

"Он не друг ни мне, ни вам, но вам не следует недооценивать его. Он быстр, как молния. Глядя на него, можно подумать обратное, и он всегда использует свою кажущуюся медлительность, чтобы обмануть противника. Говорят, он обучился этому у орков на юге. Также говорят, что у них он научился предугадывать направление атаки противника при помощи каких-то сверхъестественных сил".

"Ничего сверхъестественного в этом нет, — тихо сказала королева. — Он получил этот дар от отца".

"Мантиарко никогда так не двигается", — рассмеялся Воккен.

"Я говорю не об этом, — сказала Потема. Она закрыла глаза и сжала зубы. — Боль возвращается. Ты должен позвать лекаря, но сначала мне надо кое-что спросить у тебя. Начались ли работы в летнем дворце?"

"Думаю, да, ваше величество".

"Не думай! — крикнула она, кусая губы с такой силой, что на грудь упало несколько капель крови. — Делай! Сделай так, чтобы строительство немедленно началось, сегодня же! От этого зависит твое будущее, мое будущее и будущее этого ребенка! Иди!"

Четыре часа спустя король Мантиарко вошел в комнату, чтобы посмотреть на сына. Королева слабо улыбнулась, когда он поцеловал ее в лоб. Когда она показала ему ребенка, король не удержался. Слезы потекли по его лицу.

"Мой лорд, — сказала она нежно. — Я знала, что ты сентиментален, но чтобы настолько!"

"Дело не только в ребенке, хоть он и прекрасен, во всем походя на свою мать, — Мантиарко повернулся к своей жене. Он будто постарел в одночасье, настолько горе исказило его черты. — Моя дорогая, во дворце беда. Если бы не рождение сына, этот день был бы самым ужасным днем моего правления".

"В чем дело? Что-то случилось на турнире? — Потема приподнялась в кровати. — Что-то с Баторгом?"

"Нет, турнир тут ни при чем. Но это касается Баторга. Я бы не хотел тебя сейчас волновать. Тебе нужно отдохнуть".

"Муж мой, расскажи мне все!"

"Я хотел преподнести тебе подарок к рождению нашего сына, поэтому решил сделать ремонт в летнем дворце. Такое замечательное место. Я думал, оно тебе понравится. Это была идея лорда Воккена, по правде говоря. Амодета очень любила летний дворец, — печаль закралась в голос короля. — Теперь я понял почему".

"Что ты узнал?" — тихо спросила Потема.

"Амодета изменяла мне там с моим верным военачальником, лордом Тоуном. Они переписывались, их письма совершенно ужасны. И это еще не самое худшее".

"А что же?"

"Даты на письмах соответствуют времени рождения Баторга. Мальчик, которого я воспитал как сына, — голос Мантиарко дрогнул. — Это сын Тоуна, это не мой сын".

"Дорогой", — сказала Потема, почти жалея старика. Он обняла его, а он разрыдался, прильнув к груди своей жены.

"С этого момента, — тихо сказал он, — Баторг мне больше не наследник. Он будет изгнан из королевства. Этот мальчик, которого ты родила сегодня, будет править Солитьюдом".

"Может быть, не только, — сказала Потема. — Он ведь внук императора".

"Мы назовем его Мантиарко Второй".

"Дорогой, я бы с радостью, — сказала Потема, целуя своего мужа. — Но, может быть, стоит назвать его Уриэлем, в честь его деда-императора, благодаря которому и состоялся наш брак?"

Король Мантиарко улыбнулся и кивнул. В дверь постучали.

"Мой господин, — сказал Воккен, — его высочество принц Баторг победил в турнире. Он ждет, чтобы вы вручили ему награду. Он сумел противостоять атакам девяти лучников и гигантского скорпиона, которого мы привезли из Хаммерфелла. Толпа скандирует его имя. Они называют его Непобедимым".

"Я выйду к нему", — сказал король Мантиарко и покинул комнату.

"О, победить-то его можно, — устало сказала Потема. — Только надо очень постараться".

Том III

Записано мудрецом первого столетия Третьей эры Монтокаи:

Император Пелагиус Септим II умер за несколько недель до конца года, 15 — го Вечерней звезды, во время праздника Молитвы северным ветрам, что было сочтено плохим предзнаменованием для Империи. Он правил на протяжении семнадцати трудных лет. Чтобы пополнить опустевшую казну, Пелагиус распустил Совет Старейшин, заставив их выкупать свои посты. В результате высший орган государства лишился некоторого числа умных и честных, но не столь богатых членов. Многие говорят, что император умер от яда, который ему подсыпал один из бывших членов Совета.